Героинщики (ЛП) - Уэлш Ирвин. Страница 12
Я выхожу и мою руки, глотаю еще пару таблеток парацетамола. Шон Гарриган уиджи-изгнанник, который пришел в мастерскую вместе с Ливви, тоже вышел из кабинки - он точно закончил свое черное дело. Барри Маккекни получается следующим, сразу за ним - Митч. Потом - Себ; вижу, ему не удалось выдавить всю личинку. В конце концов, появляется Pacс Вуд, недовольно качает головой.
Мы вытаскиваем плоды наших стараний из кабинок и выкладываем их в ровный ряд, пока Лес преступает к своему обычному делу - измерение «результатов» рулеткой. Он комментирует каждый из них, как судья во время игры:
- Барри Маккекни - жалкая попытка, сынок. Что же за выходные у тебя были? Дома на диване, перед ящиком?
- Никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь, - пожимает плечами Барри.
Он у нас новичок, его еще не было здесь тогда, когда я работал в штате, но на вид - достаточно крепкий парень.
- Себ. Неплохо, друг. Немного криво, но недаром, - дает оценку Лес.
Бедный Себ - обреченный «шафер», всегда немного хуже лучшего; немного не хватает баланса и техники. Наше дело требует хороших атлетических умений.
- Дэйви Митчелл - отличная работа.
- Еще бы, я ел карри в субботу и весь день бухал после игры «Хиббс» в Фалкорке.
Шон Ливви выдвигает свою газету. На этой странице «Рекордз» мы видим огромную, отвратительную, еще теплую, черную какаху.
- Шон Гарриган - какая красота! - Объявляет Лес, будто увидел первого бастарда дочери королевской семьи, который родился с примесью негритянской крови. Хотя о таком вы вряд ли когда услышите.
- В Гелоугейте меня хотели занести в Книгу рекордов Гиннесса.
- Пусть никто тебя не превзойдет мой льстивый друг, - улыбается Лес. - Работать с тобой - одно удовольствие. Так, теперь Pace Вуд ...
Лес перешел к оценке гадкой и жалкой личинки Расса.
- Фу, Расс ... как убого.
- Это все моя жена со своей диетой и всевозможными вегетарианскими ни штуками. Уже и посрать нечем. Ушел из дома пораньше, чтобы хоть крекер съесть.
- Ну-ну, - улыбается Шон.
- Честно, Шон, - оправдывается Pacс - это же высокобелковая диета. Каждое утро - огромная тарелка какого-то дерьма, размером с большой Мораг, такие только в столовых дают.
- Бросай эту диету, если и дальше собираешься бороться с большими ребятами, Расс, - неумолимо отрезает Лес. - Остался Марк.
Он смотрит на меня, потом - на мой «продукт», который лежал поверх снимка Гордона Стракана.
- Непревзойденный результат, четырнадцать с четвертью дюймов. наш безоговорочный лидер! Безупречно, красиво и аккуратно, представлено в виде идеально ровной прямой.
- Опять изложил свою сливочную помадку без всякого недостатка, так, Рентон? - Смеется Шон, но в его злых, непроглядных глазах читается зависть.
Я подмигиваю ему:
- Я почтальон, а не почтовый ящик, Шон, ты это знаешь лучше других.
Шон хочет как-то отыграться, но Лес дает ему пинка.
- Ты бы гандон надел, если бы проходил мимо такого уидживского грязного зада!
- Мудила, я бы не то что гандон, я бы костюм водолаза надел!
- Шухер, - шипит малый Бобби, чей длинный силуэт только что появился в уборной. - Гиллзланд и Баннерман!
Мы подхватываем с пола газеты, открываем окна и сбрасываем бомбы на плоскую крышу, в то время как Барри заходит в туалет вместе с Бобби, чтобы отвлечь внимание бригадира. Сработали они не очень эффективно, потому что только мы успели захлопнуть окна и сполоснуть раковины, как уже услышали знакомое гундящее мяуканье.
- Что вы здесь делаете? - Взывает Гиллзланд. - Что, делать нечего? Чего околачиваетесь, как куча придурков?
- Да вот, ждали тебя, чтобы ты пришел и научил нас, как правильно срать надо, Ральф. - Лес выпячивает щеку языком, имитируя, будто чей-то хуй сосет. - Что ты вообще раздул невесть что из-за одного субботнего вечера, Ральф? Говоришь, мы тратим свое время? А сам пошел домой, вылизал свою миссис, чтобы наработать себе на минет, потом трахнул ее? А через девять месяцев она родит еще одного малого мудилу, как две капли воды похожего на всех других уебанов с вашего Грентона. Так, Ральф?
- Ты что такое говоришь? - Возмущенно отвечает Гиллзланд, а потом резко обрывает. - Не суй нос в чужие дела!
- О, летние ночи, полные любви, в старом Грентоне мое достояние, оу е-е-е, оу, оу, оу е-е-е, расскажи мне больше ... - напевает Лес, отвлекая его внимание песней, в то время как мы тихонько смываемся, несмотря на Ральфи и Баннермана, которые машут рукой перед лицами, чтобы хоть немного освежить воздух.
ПУ-У-У-КАУ.
ПУ-У-У-КАУ.
ПУ-У-У-КАУ
Шон и Митч расспрашивают меня, как я провел выходные.
- В Блэкпуле. Замечательная ночка у северян. Было неплохо, но другого «Казино Уиган» уже не будет.
ПУ-У-У-КАУ.
УИ-И-И-И-ИШШШШШ ...
Я так и не заметил, откуда оно взялось, но что-то просвистело прямо в Шона над головой со скоростью пули и уткнулось в штабель лесоматериалов в двух дюймах от него. Моя кровь застыла на мгновение, которое длилась целую вечность; пожалуй, с Шоном случилось то же самое, и только потом он догадался спрятаться за кучу рам, составленных на площадке. Я не растерялся и последовал за ним; еще один короткий свист, потом звук удара - и еще один шестидюймовый гвоздь вошел в деревяшку, что лежала перед нами.
- АХ ТЫ, ЕБАНАЯ ТВАРЬ! ЧУТЬ НЕ УБИЛ НАС, НА ХУЙ! - Взревел Шон в сторону Бобби, который расстреливал нас с мощного пульверизатора.
- Надо же вас немного подбодрить, говнюки, - улыбается Бобби, выпуская в нас еще пару гвоздей, которые вновь оказываются в деревянной панели впереди нас.
- ОХУИТЕЛЬНО НУ ТЫ КРУТО ПРИДУМАЛ, СУКА МАЛЫЙ, - кричит ему Лес.
Этот подонок вообще отбитый, он точно кого-то убьет в этой «игре». Он обожает это «ружье», вот уже на его морде появилась знакомая нам идиотская улыбка.
Но он сумел удержаться, потому Лес обычно не позволяет нам таких шуток.
- Эй, Бобби, - кричу я, вставая, - давай, парень, осторожно положи оружие на пол! Если Гиллзланд увидит, нам пизда! Давай уже, дружочек, не тяни.
Бобби смотрит на нас молча, мне кажется, что я вижу, как он убирает пульверизатор, но вдруг ужас пробегает по моему позвоночнику, когда он наставляет «оружие» на меня и выстреливает ...
Ебаный в рот ...
Конечно, он промазал, но я чуть не обосрался, почти навалял прямо себе в штаны.
- Хуй ты ебаный, Бобби! Стрелял бы лучше по шпалам!
Теперь Бобби догадался стрелять по шпалам, используя свое новое оружие по его истинному назначению, но Шон все равно продолжает раздражаться.
- Вот же мудак, хорошо, что работает в стороне, а то бы я не удержался, - бурчит он, запустив пальцы в шевелюру. - Говорю тебе, Марк, у него будто в голове совсем пусто. Обещаю, если он еще раз сделает это, Гиллзланд точно об этом узнает!
- Я лучше с ним сам поговорю, - предлагаю я.
- Марк, я не стукач, и ни в коем случае не хочу, чтобы этот подонок потерял работу, но он всем житья совсем не дает. Пусть работает, как надо, и прекратит эту хуйню творить!
Он был прав. Бобби был болтливым, любил показуху, язык у него был хорошо подвешен, он был бы бесстрашным суперзвездой в этом своем крутом образе; некий психически неуравновешенный подросток, попавший в нашу честную компанию по какой-то программе реабилитации; несколько его странных поступков - и он стал для нас настоящим иностранцем, почти пришельцем.
Тем не менее, мы все от души любили этого парня, он скрашивал нашу скуку длинными рабочими днями, хотя и знали, что он может вывести нас из себя в любой момент, довести до белого каления, а возможно даже к освобождению или серьезной производственной травмы. Бывали у меня времена, когда я был счастлив смыться из универа сюда, на работу, прямо как сейчас; такой вот печальный конец.
Часы показывают долгожданную минуту, и я даю малому Бобби по спине, после чего мы складываем все инструменты и направляемся в сторону столовой.
- Я знал, что делал, - даже не пытался оправдаться он, - я бы никого не пристрелил, друг, ты что.