Героинщики (ЛП) - Уэлш Ирвин. Страница 14

- Почему эта старая выдра всегда таскает с собой белье? - Спрашивает Кайфолом, когда она подходит ближе.

- Она все время ходит в прачечную, просто чтобы поболтать там с подружками, - объясняю я, а потом добавляю почти шепотом: - Я всегда вижу ее у Бендикса, сынок.

- О-о-о, какая миссис! - Стонет Кайфолом.

Миссис Каррен проходит мимо нас, и я не могу удержаться:

- Опять были в прачке в Бендикс, миссис Каррен?

- Да, Марк, как всегда. Это никогда не кончится, потому что Сьюзан больше там ни работает, она вышла замуж. У Олли с Дунаном очень много работы.

- Наверное, у вас много болячек, - не унимается говнюк Кайфолом - то есть столько работать в Бендикс каждый день.

Она потрясена, на ее лице ясно читается злость, она с силой смыкает губы, а голову женщина забрасывает назад так, будто кто-то потянул за невидимую цепь, как будто она начинает пить.

- Что вы, я имею в виду мозоли на руках, на ладонях, все такое, - уточняет он.

Бабушка Каррен расслабляется.

- Нет, сынок, я туда просто прогуливаюсь, общаюсь с друзьями, а затем возвращаюсь автобусом в Форт, - объясняет она, потом враждебно смотрит на меня: - Как тебе живется на новом месте?

- Не такое уж и новое. Я там живу уже четыре года.

- Неплохо, пожалуй, - горько говорит она. - А они сейчас на «Лендин».

Здесь она возвращается к азиатам, которые садятся на шестнадцатый маршрут.

- Целая семья в старом доме Джонстонов, - с отвращением говорит она. - От запаха их кухни меня тошнит. Одна проклятая тошнота от их рыбы, которую они потом еще и засушивают. Вот почему я так много времени провожу в Бендикс.

- Им нет прощения, - без энтузиазма отвечаю я, заметив, что Кайфолом уже потерял интерес к нашей игре и сейчас присматривается к девушке, которая проходит мимо нашей компании; изучает ее лицо, сиськи, жопу, ноги и, особенно, сумочку.

- Какое там прощение, в этой стране белым людям все сложнее найти себе место, - качает головой миссис Каррен и шагает гусиной походкой дальше.

Кайфолом тоже спешит.

- Слушай , Марк, мне пора, увидимся позже, - говорит он и отправляется за той девушкой.

Я смотрю ему вслед и вижу, как он осмеливается на первый шаг, вступает с ней в разговор. Мудак. Если бы я попытался так познакомиться с девушкой, она бы полицию уже через секунду вызвала. Его никто не обвинит в том, что он может потрахаться в любой момент, когда сам того захочет. Так я остался один, но по этому поводу я был только рад. Солнце уже собиралось скрыться за горизонтом, поэтому я немного повисел на краю крыши, накрывающей автобусную остановку, заодно проверив, как там чувствует себя моя спина, затем пару раз потянулся и пошел домой.

Заметки об эпидемии №1

Первого марта 1979 года шотландский народ проголосовал на национальном референдуме за переизбрание парламента.

Таким образом, после почти трех веков недемократическим путем навязанной единством с Англией должен был возобновиться суверенитет нашей страны. Джордж Каннингем, шотландец, член парламента от лондонской партии лейбористов, предложил на рассмотрение поправку к законопроекту, которая изменила закон таким образом, чтобы решение о новом парламенте принимали сами шотландские граждане.

Консервативная партия во главе с Маргарет Тэтчер пришла к власти в мае 1979 года. Из-за скудного количества голосов шотландской части населения, начались споры по поводу того, что правительство не имеет демократической силы, но приход к власти парламента, который поддерживал Эдинбург, неуклонно был отторгнут и подлежал праву вето. 

Слишком скромный

- Ебаная трагедия для всей Шотландии, - заявил с барного стула дешевого отеля Лейта Фрэнк (Франко) Бэгби, крепкий бритоголовый мужчина, у которого все руки и шея были покрыты татуировками.

Вряд ли когда-то эту забегаловку упомянут в путеводителе по пабам Эдинбурга.

Чтобы привлечь к своему высказывания особое внимание, он ударяет по тонюсенькому бицепсу Кочерыжки Мерфи, и этот обычный пинок, который неуловимо напоминает удар кувалды, буквально смахивает его друга с места у стойки.

- Опять убили все надежды на участие в чемпионате «Евро»!

В доказательство этого Франко указывает пальцем на телевизор, висящий в углу паба над музыкальным автоматом и, несмотря на яркие огоньки последнего, показывает две европейские футбольные команды, которые выстроились на поле. Томми Лоренс напрягает всю свою подтянутое мускулистое тело, чтобы вытянуть голову и увидеть, что происходит на экране, а также вялый Марк Рентон просыпается, потому что это - звездный час Платини. Сначала показывают общую картину, всех футболистов, которые стоят в состоянии боевой готовности, а затем камера движется вдоль рядов, показывая каждого игрока в отдельности, в то время как ребята думают, с каким результатом может закончиться этот матч. Сидя в потрепанном баре с прокуренными стенами, старым, потрескавшейся полом и побитой мебелью, они пытаются представить, как это - стоять там, выпятив грудь, сосредоточившись на том, что ты находишься сейчас в каких-то девяноста минутах от своего рода пожизненного бессмертия.

Кочерыжка, наш друг с взъерошенными светлыми волосами, которые по оттенку похожи на грязь, весь скривился, потирая ушибленную руку и пытаясь унять свое постоянное дрожание, так знакомое Рентону и Томми. Разглядывая его лицо, на котором вот-вот могли появиться слезы, Рентон убедился лишний раз, что даже принимая во внимание, что Наш Плакса вырос в Киркгейте, носит чисто постиранную одежду от Фреда Перри, постоянно ворует и принимает огромное количество спида, он легко положил бы Кочерыжку на обе лопатки. Кроме улыбки Дадли Воткинса с плохими зубами, у Мерфи случаются два выражения на лице: совсем-не-понимаю-что-за-на-хуй-здесь-происходит и сейчас-разрыдаюсь; именно последнее выражение он как раз и демонстрировал. Утопая в жалости и отвращении к самому себе и поняв ошибку, которую сделал, сев рядом с Бэгби, он оглядывается по сторонам.

- Эй ... что-то мне плохо, - делает он вывод, подыскивая себе место, куда бы можно было пересесть подальше от Бэгби.

Впрочем, Томми и Рентон, который и сам страдал поврежденной руки и спины, намеренно посадили Кочерыжку между собой и всегда оживленным Франко. Рентон смотрел на белеющую в темноте сигарету Франко Бэгби, кончик которой пылает, как третий глаз, когда он вдыхает дым, и его внезапно охватывает странное чувство по поводу того, какого хуя он вообще здесь делает.

Между тем Томми рассматривает прочную, как у быка, шею и крепкое тело Бэгби. Франко не очень высокий, одного с Рентоном роста, может, на шесть футов потянет, значит ниже самого Томми, хотя и весьма сильный; его сильное тело, кажется, привлекает внимание всех посетителей бара. Он одет в кожаную куртку «пилот», как две капли воды похожую на рентонову, но он все равно всегда требует, чтобы все друзья выражали свое восхищение его прикидом.

- Да-а-а ... какая же у меня охуенная куртка ... да ... - охуенно вежливо заявляет он снова, когда осторожно вешает ее на спинку стула.

Кочерыжка пристально разглядывает, как мышцы перекатываются под кожей на бицепсах и предплечьях Фрэнка Бэгби, которые виднеются из-под коротких рукавов его белой адидасовской футболки, удивляясь их силе по сравнению с его собственными или, к примеру, рентоновским худыми и тонкими конечностями. Томми спокойно изучает мощную грудь Бэгби, представляя себе, как винтовой хуком справа он разносит ее основания и валит Франко на пол. Выполнение такого номера ему вполне по силам, и врезать ботинком по морде тоже вполне в пределах его эмоционального диапазона и боевых способностей. Но он не собирался этого делать, потому что в случае с Бэгби можно было напороться на любые проблемы. Кроме того, они дружили.

Бэгби агрессивно кивает Микки Эткину, который стоит за барной стойкой, и старик в драном кардигане трогается лениво, как танк, за пультом от «ящика» и идет в наступление к телевизору, напевая «Марсельезу». Платини, счастливчик, сверкает глазами и забивает в тот самый миг, как на пороге паба появляется массивная туша Кизбо. Томми, Кочерыжке и Рентону одновременно пришла в голову достойная мысль: наверное, этот толстяк и займет место рядом с Бэгби и будет терпеть его побои. Среди забитой клиентами забегаловки Кизбо быстро замечает друзей у бара, потом замечает Лесли, барменшу, которая заступает на смену. На хуй того Платини, она мгновенно оказывается в центре внимания со своей привлекательной внешностью, светлыми волосам до плеч и открытой ложбинкой на груди, хотя пристальное внимание Марка Рентона больше привлекают тугие джинсы и открытый живот. Кизбо детально изучает прелести барменши, прежде чем спросить: