Героинщики (ЛП) - Уэлш Ирвин. Страница 144

- Плохая ночь?

- Да.

И я нахожу себе удобное место у окна и думаю, что, пожалуй, это - карма.

Видимо, Господь действительно не для того создал девушкам жопы, чтобы мы пользовались ими с такой ужасной целью. Видимо, на это намекали «Zeppelin» в своей песни «In Through the Out Door». Я выхожу на Монти-стрит, поднимаюсь по лестнице и захожу в квартиру. Кайфолом вместе с теми красавицами с вечеринки и гитаристом курят коричневый. Увы, и Рентс уже приехал - выглядит подавленным, когда лениво машет мне рукой. Он с Хейзел, которая даже не касается наркоты и выглядит очень и очень несчастной.

Кайфолом насыпает еще немного героина на фольгу:

- Что-то ты рано, супертрахарь. Но я понимаю, почему ты не остался на всю ночь! Все кровавые детали потом, мудила, - предупреждает он.

- Слышал, ты сегодня показал результат, - со смехом отзывается Марк.

- Привет, друг ... Как твоя реабилитация?

- Сам видишь, - пожимает плечами он, виновато глядя на Хейзел, которая, больше не в силах смотреть на это, отворачивается от него.

- Мужик сказал - мужик сделал. Обожаю в тебе эту черту. Покажи класс, - просит Кайфолом, подходя ко мне с трубкой. - Попробуй, парень. А где твоя ебаная обувь?

- Долгая история, - отвечаю я, принимая из рук этот дар богов, сейчас у меня просто нет сил отказаться от чего-либо, понимаете?

В деле

Это была длинная, беспокойная поездка. Дождь хлестал по лобовому стеклу, и почти ничего не было видно. Усталость накрыла его неожиданно, в один миг. Глухие удары и шорох резиновых дворников убаюкивали, глаза закрывались сами собой. Он понял это только тогда, когда зевнул несколько раз подряд. Встряхнув головой, он поморгал глазами и крепче сжал руль. Дорожный знак, сверкнув под светом фар его автомобиля, сообщил, что он уже почти на месте.

Рассел Мар раньше никогда не бывал в Саутенде, однако слышал, что здесь достаточно людно. Но как только он въехал в этот приморский городок графства Эссекс, то понял: дождь «смыл» людей с улиц. Он съехал с шоссе А13, промчался мимо железнодорожного вокзала вниз в Восточную Эспланаду, где самая большая в мире набережная сверкала своими прелестями, но была практически пуста. Казалось, большинство людей скрываются сейчас в барах и клубах, отсиживаются там до лучших времен. Лишь несколько не по погоде одетых гуляк бежали под ливнем вниз по улице, ища очередного убежища.

Рассел медленно ехал вдоль набережной в поисках нужного поворота. Он остановился у фонаря в тот момент, когда две девушки, насквозь мокрые, как будто на них только что вылили ведро воды, вышли, покачиваясь, из сырой темноты перед ним, заставив его ударить по тормозам.

- Подбрось, а! - воскликнула одна из них, ее окрашенные светлые волосы спадали мокрыми кудрями на лицо.

Он бы точно соблазнился, если бы не спешил; если бы не этот груз, он бы, вероятно, согласился. Вместо этого он нажал педаль, заставив их поспешно продефилировать на каблуках к краю дороги.

- Мудила! - услышал он вдогонку хриплый крик из зловещей темноты, стремительно удаляясь прочь от случайных «попутчиц».

Он не сразу нашел место встречи. Это был довольно аккуратный и чистый паб, почти на окраине города, с характерной для провинциальной Англии претенциозностью. Он заехал на небольшую парковку позади паба. Решетчатая ограда с трудом справлялась с нажимом кустов и деревьев соседних садов. Несколько лучей искусственного света прорезали почти кромешную тьму, освещающие только одну машину - черный «БМВ». Рассел специально припарковался чуть дальше от нее. Это, пожалуй, они, и они уже внутри. Он открыл дверцу и вышел под дождь, понимая, что его руки предательски дрожат. Те, с кем он должен был встретиться, - закоренелые преступники или, что более вероятно, только шестерки, как и он сам, которых угнетает страх изнутри, заставляя их делать это так же, как его мучил бывший зять?

Он вошел в ресторан через заднюю дверь, прошел по узкому коридор и очутился в просторном баре-салоне с низким потолком. Даже несмотря на рост в несчастных шесть футов, Расселу приходилось нагибаться, чтобы не удариться об одну из перекладин над головой. Паб был почти пуст. Даже учитывая ужасную погоду, такое мизерное количество посетителей казалось невероятным в ночь выходного дня. Кроме него самого, в баре было двое мужчин, которые стояли у трескучего камина, бармен был поглощен просмотром телевизора. Его профиль точно соответствовал профилю актера, игравшего Артура в ситкоме «На автобусах».

Рассел решил не подходить первым и не привлекать к себе внимания мужчин, стоявших у каменного камина. Это могло показаться им дурным тоном, если вообще существует некий этикет в такого рода вещах. Он предположил, что все же существует, во всем есть свои правила, чем же в таком бизнесе их должно быть?

Когда бармен вернулся, чтобы принять заказ, на Артура он был не так уж и похож, хотя что-то все равно напоминало ему о том актере. Рассел взял пинту «Лондон Прайд» и крайне расстроился, заметив, что у бармена акцент, характерный для северной части Англии, а не скрипучий голос типичного кокни, как у Артура. Он пытался вспомнить имя актера, который его играл, но ничего не приходило в голову.

Мужчины в конце концов посмотрели на него. Один из них, худощавый, с прической в стиле пятидесятых, направился к нему, двигаясь судорожными рывками. С виду он действительно казался лишь жалкой марионеткой в руках другого мужчину, который стоял рядом с ним, - сильного, угрожающего, улыбавшегося одновременно безумно и дружелюбно. Рассел сразу подумал, что его лицо ему знакомо, но понял, что это все из-за его улыбку. Такая улыбка есть у каждого урода и бандита, которых он встречал в своей жизни.

У обоих мужчин ничего не было в руках. Рассел обрадовался, что оставил передачку в багажнике авто. Было бы целесообразно сделать обмен на улице, в темноте, на безлюдной автостоянке. Он почувствовал себя более уверенно, когда один из мужчин поравнялся с ним.

- Как дела? - прошепелявил тот мягким, но со стальной ноткой голосом. Его акцент был едва уловим, в глаза сразу бросалась заметная, болезненная слабость, поднявшая моральный дух Рассела.

- Неплохо. А твои как?

- Не жалуюсь. Откуда приехал?

- Из Эдинбурга.

Лицо мужчины слегка передернуло. Очевидно, это была какая-то проверка, плохая, как и он сам. Мужчина представился Мерриотом, сразу напомнив Расселу Стива Мерриота из группы, всегда ему нравилась - «Small Faces».

- Пойдем выпьем.

После такой поездки не было никаких причин отказываться. Огонь в камине обольстительно манил к себе усталого путника. Когда Рассел подошел к огню, то второй человек повел себя странно. Он не протянул ему руки, только едва заметно улыбнулся и пошел к барной стойке. Вернулся с тремя стаканами виски. - Скотч. Шотландский для шотландцев, - подчеркнул он, довольный собой, ставя стаканы на каминную полку.

Рассел мог бы и дальше пить свой бренди, однако, отпив лишь глоток предложенного напитка, понял - он был замечательный, с запахом дыма и торфяным ароматом, который указывал на то, что этот нектар родом с острова Айла. Глоток виски согрел его, как огонь, трещавший у ног. Его пиво осталось на баре, и его это совсем не волновало.

- Ваше здоровье!

Коренастый наконец представился, его звали Гел.

- Некоторые считают, что это непрофессионально - знакомиться перед делом, но я не согласен. Стоит знать имена и лица. Надо обязательно иметь представление о том, с кем работаешь. В этом бизнесе люди вынуждены доверять друг другу.

В его голосе промелькнула нотка скрытой угрозы. Быстрая, приветливая речь этого парня не вязалось с близко посаженными глазами, над которыми низко нависали густые брови. Рассел мысленно снова и снова проклинал глупую сестру, ее бывшего мужа и собственную слабость, по которой сейчас оказался в такой ситуации. Он знал, что родители считали его скорее таким самым неудачником, как Кристен, а не деятельным лидером, каким был Александр. Но, с другой стороны, они не знали, что он сделал. Неделей ранее он ехал по Лейт Уок, центральной улицы Эдинбурга, и видел девушку, которую трахал когда-то его брат. Она шла по городу и выглядела совсем иначе - растрепанная, разбитая, совсем как этот Мерриот напротив. Наверное, это проклятие лежит на всей его семье - неизбежно катиться на самое дно.