Повесть о ледовом комиссаре - Водопьянов Михаил Васильевич. Страница 8
…Предстоящая встреча с Арктикой так увлекала Отто Юльевича, что со дня отплытия «Седова» до его возвращения на материк он подробно заносил в дневник свои впечатления, причем делал это иногда даже дважды в день.
«Хотя географические исследования меня интересовали издавна, но не могу утверждать, что мои мечты концентрировались именно на Арктике. Как бы то ни было, отправляясь на Землю Франца-Иосифа, я, конечно, не знал, что так горячо полюблю Арктику и что мне придется в течение многих лет служить моей Родине на этом изумительном поприще», — вспоминая свою первую экспедицию, писал позднее Отто Юльевич Шмидт.
Он и не думал об Арктике весной 1929 года.
В самом деле, когда и где математики участвовали в арктических экспедициях? Главному редактору Большой Советской Энциклопедии тоже, казалось, нечего было делать в краю ледяного молчания. Но Шмидту-ученому, Шмидту отличному организатору и политическому руководителю, Шмидту — альпинисту, смелому и закаленному спортом человеку нашлось в Арктике дело и по его характеру и по его возможностям.
Отто Юльевич собирался летом 1929 года снова побывать на Памире, совершить восхождение на пик Ленина. В связи с предполагаемым альпинистским походом Шмидт и пришел в Совет Народных Комиссаров СССР к управляющему делами Н. П. Горбунову. Выяснилось, что по ряду причин памирская экспедиция откладывается.
Горбунов рассказал Отто Юльевичу о предстоящей правительственной экспедиции в Арктику и о том, как трудно найти для нее стойкого политического и компетентного научного руководителя. Неожиданно он спросил:
— А не согласитесь ли вы, Отто Юльевич, стать начальником экспедиции?
Кандидатура О. Ю. Шмидта была одобрена ЦК партии и правительством.
Так вместо гор Отто Юльевич отправился в Арктику.
Правда, он не сразу ответил согласием.
«Решить, куда меня больше тянет, было трудно, — записано в дневнике. — Очень жаль было отказаться от Памира».
Была еще одна причина, заставлявшая Шмидта крепко призадуматься. Его смущало состояние здоровья. Он вспомнил о «дамокловом мече», о котором говорил в его юные годы доктор в Киевской городской больнице. Отто Юльевич знал, что на далеком севере воздух кристально чист и лишен всяких микробов. Но он очень холоден, выдержат ли слабые легкие..? Но ведь он отлично себя чувствовал на ледниках Памира! Значит, можно рискнуть…
Когда же Шмидт детально ознакомился с задачами экспедиции, он, не колеблясь, дал согласие.
Его всегда привлекали наименее разведанные и наиболее сложные области знания, а жажда принести больше пользы родной стране заставляла обращаться к решению наиболее трудных практических задач. Разве не нужное дело изучение «белых пятен» на территории нашей Отчизны?
В личной библиотеке Шмидта есть книга Фритьофа Нансена с подчеркнутыми им словами замечательного исследователя Арктики:
«Мы сейчас гадаем лишь при помощи гипотез о том, что существует в неизвестных областях».
В одну из таких «неизвестных областей» и уходила экспедиция. Ее целью было достигнуть неизведанной Земли Франца-Иосифа, доставить туда зимовщиков и организовать самую северную в мире научную станцию. Эта станция будет иметь огромное значение, как база для разносторонних научных исследований. Ее метеорологические наблюдения внесут существенные исправления в предсказания погоды для всего СССР, а в особенности для судов, плавающих в полярных морях.
Планомерное изучение и освоение природных богатств Арктики стало у нас после Великого Октября делом первостепенной государственной важности.
Еще 2 июля 1918 года В. И. Ленин подписал постановление Совнаркома об ассигновании средств на снаряжение экспедиции для исследования Северного Ледовитого океана.
Тотчас же после освобождения Севера от иностранных интервентов и белогвардейцев были организованы плавания грузовых судов из Архангельска и Мурманска в устья далеких сибирских рек Оби и Енисея, получившие название Карских операций. В. И. Ленин находил время лично следить за подготовкой к проведению Карских операций.
Таких судов с каждым годом становилось все больше и больше. Размах арктических перевозок непрерывно возрастал.
В начале 1921 года Владимир Ильич подписал декрет об организации научного института по изучению Севера.
Уже в 1923 году была создана первая научная станция за полярным кругом на Маточкином Шаре, а к 1928 году действовало несколько таких станций на островах полярного бассейна.
Пора было начинать планомерное изучение огромной, до сих пор таинственной Арктики и одного из ее самых северных архипелагов — Земли Франца-Иосифа. Вот почему туда отправлялась экспедиция во главе с О. Ю. Шмидтом, которого Совет Народных Комиссаров назначил правительственным комиссаром Северных земель.
«По мере втягивания в работу я начал любить идею участия в этом путешествии, а теперь в восторге от него!» — записано Шмидтом в дневнике.
А работы было много, причем не всегда интересной, и очень хлопотливой. Снабжение большой экспедиции в те годы вызывало множество затруднений.
Вот несколько лаконичных записей из клеенчатой тетради:
«Провел через Наркомфин дополнительную смету на 40 000 рублей».
«Получено через К. Е. Ворошилова оружие, взрывчатка».
«В Архангельске не оказалось железных бочек для керосина. Добыл через Центросоюз 60 бочек».
15 июля Шмидт уехал в Архангельск.
В вагон он взял с собой пачку газет последних дней, которые не успел просмотреть из-за беготни по делам экспедиции. Страна жила кипучей жизнью.
…Шла первая пятилетка. Небывалый творческий подъем охватил миллионы тружеников Советской страны. И газеты, как в зеркале, отражали этот трудовой энтузиазм.
Вот заголовки телеграмм, заметок и статей в московских газетах первой половины июля 1929 года:
Через всю страницу «Правды» «шапка» — «Пролетарии-большевики в первых рядах бойцов на фронте социалистического соревнования»…
…«Накануне открытия движения на Турксибе».
…«Строительство автозавода-гиганта в Нижнем».
…«„Седов“ отплывает в Арктику. Беседа с начальником экспедиции тов. О. Ю. Шмидтом».
…«Начал работу первый цех завода тяжелого машиностроения в Свердловске».
…«Подготовка ко Всесоюзному дню коллективизации».
…«Пуск первого цеха на Сельмашстрое в Ростове-на-Дону».
…«Что мы строим?» — огромная карта новостроек, занявшая целую полосу «Комсомольской Правды».
Экспедиция на далекую Северную Землю рассматривалась тогда как ударная стройка пятилетки.
«Седов» готовился к отплытию.
Шла суматоха сборов и погрузки. Нескончаемый поток тюков, мешков, ящиков, бочек лился в трюмы корабля. Но начальник экспедиции заметил, что погрузка идет вяло и что многие грузы нельзя в неразберихе разыскать и неизвестно, доставлены они на пристань или нет?
Капитан «Седова» Владимир Иванович Воронин радушно, как и подобает командиру корабля, встретил начальника экспедиции.
Шмидт уже многое слышал о самом знаменитом в северных водах капитане.
Благодаря большому опыту, отличному знанию особенностей плавания в северных водах Воронин был одним из лучших ледовых капитанов.
Он плавал на пароходе «Федор Чижов». В первую мировую войну пароход торпедировала немецкая подводная лодка. Воронин — один из немногих спасшихся членов команды этого погибшего корабля. Его выручило железное здоровье, позволившее несколько часов провести в ледяной морской воде.
За год до ухода в новую экспедицию к Земле Франца-Иосифа Воронин уже побывал на «Седове» у извилистых берегов этого отдаленного архипелага, участвуя в поисках погибшего при перелете через Северный полюс дирижабля «Италия». Он вышел тогда за пределы областей, нанесенных на мореходные карты.
…Шмидт глядел на обветренное усатое лицо, на голубые с задорными искорками глаза под нависшими рыжеватыми бровями, на коренастую высокую фигуру испытанного северного моряка, и у него росла уверенность в том, что ответственное задание правительства будет выполнено в срок.