Сломи меня (ЛП) - Джули Крисс. Страница 20

Нейт удивленно посмотрел на меня.

– Брэм, а зачем тебе толстовка в такую жару?

Я надел толстовку, в которой Саммер встретила меня прошлой ночью.

– Ээ-э, прохладно было, наверное, – вывернулся я. – Не волнуйся, потом сниму.

– Пап, какие у тебя планы на сегодня? – быстро спросила Саммер, привлекая внимание отца к себе.

Нейт задумался и, вытащив рогалик из пакета, откусил кусочек.

– Вообще-то, я собирался заглянуть к тебе, милая. Мне захотелось увидеться с тобой и узнать, не уделишь ли ты своему старику парочку часиков.

В ее глазах промелькнул панический ужас.

Заглянуть?! Увидеться?! Узнать?!

Ее кровать сейчас выглядела так, словно по ней прошелся ураган. Кружевной бюстгальтер и трусики, пропитанные соками Саммер, скомканными валялись на полу. Полотенце, которым я вытер сперму, все еще лежало в раковине в ванной. И если бы мы остались в квартире, а не пришли сюда...

«Вот же дерьмо!»

– Эм-м, я собиралась на рынок, – нашлась девушка. – Мы с Брэмом случайно встретились и решили позавтракать. Можем сходить вместе за продуктами.

– Вам понадобится помощь? – спросил я. Возможно, Нейту будет трудно передвигаться по рынку на костылях.

– Нет, мы сами справимся, – беспечно махнул он рукой, – возвращайся домой. Сегодня время отца и дочери!

Несмотря на напряженную обстановку, я чуть не расхохотался. Нейт всегда прямо говорил, когда тебе следует исчезнуть. Да и за время его отсутствия я мог бы заняться кое-каким бытовым дерьмом: перетаскать одежду для стирки с верхнего этажа и из подвала; принести тяжелые сумки с продуктами; убрать мусор с заднего двора – и все это без назойливого Нейта, который без передышки настаивал на том, что он все бы сделал самостоятельно.

Я оплатил счет и проводил задумчивым взглядом удаляющихся отца с дочерью. Меня терзали, казалось, неразрешимые вопросы. Что, черт возьми, скрывает Нейт? На что он тратит деньги? А самое интересное: как мне все это выяснить?!

Глава 10

Саммер

Чего мне никогда не хотелось делать, так это лгать своему отцу. Хотя я ни за что на свете не призналась бы ему, что Брэм лишил меня девственности. Но какая девушка в здравом уме рассказала бы своему родителю о том, как потеряла девственность? Так что это не в счет.

И все же сейчас я солгала папе.

Когда мы в это прекрасное летнее утро гуляли по фермерскому рынку, он без умолку болтал о своей автомастерской, а заодно расспрашивал о моем бизнесе. А я чувствовала себя последней сволочью.

В обычный день я пригласила бы его к себе на чашечку чая перед тем, как отвезти домой. Но не могла же я привести отца в квартиру со следами страстной жаркой ночи, проведенной с Брэмом. А ведь мы трахались как кролики, до потери памяти.

– Но какой же приятный сюрприз увидеть вас двоих, завтракающих вместе, – искренне произнес папа, когда мы решили передохнуть и присели на скамейку в городском парке. Сумки с продуктами стояли у нас в ногах. – Думаю, Брэму крайне полезно проводить время с тобой. Желательно почаще и побольше.

– Ммм… папа, – ответила я, радуясь, что он рассматривал зелень и не заметил смущения на моем лице. – Ты придаешь этому незначительному событию слишком большое значение. Мы всего лишь завтракали. Просто, ну, знаешь, тусовались.

– Ты забываешь, что у парня целых шесть лет не было возможности «потусоваться» с кем-то нормальным. Кроме, естественно, преступников, – возразил он. – Я до сих пор хорошо помню все первые ощущения после освобождения из каменной клетки. Словно ты никогда не знал, что такое быть человеком и как нужно вести себя на свободе. Будто вообще позабыл, как ведут себя обычные люди и насколько это принято. Ты чувствуешь себя изгоем и отщепенцем. Постоянно боишься, что скажешь или сделаешь что-то не так, а люди с воплями разбегутся от тебя прочь. Брэм рассказал, что его мать отказалась с ним общаться?

– Что?! – мне стало стыдно. Я была так поглощена похотью, что даже не спросила его о Бренде. А еще мне стало больно за него. Как Бренда могла выбросить сына из своей жизни, когда он так нуждался в любви? – Нет, он ничего не говорил.

– Похоже на него. Парень все держит в себе. Саммер, Бренда отказалась от него, как только он попал в тюрьму. Она заявила ему в лицо, что у нее больше нет сына. Это была одна из причин, по которой наш брак с ней распался.

От удивления я открыла рот.

– Но как Бренда могла судить его? Ведь она знала о твоем прошлом, когда выходила за тебя замуж. И видела, как ты наладил свою жизнь.

– Она была убеждена, что все произошедшее с Брэмом лишь результат моего пагубного влияния на него, – отец выглядел крайне расстроенным, а его глаза блестели от непролитых слез. – Бренда утверждала, что Брэм последовал моему дурному примеру. Она категорически заявила, что ни на минуту не задержится в моем доме, так как не собирается ни участвовать во всем этом, ни страдать от последствий. Я слышал, она снова вышла замуж и теперь ведет йогу в Нью-Мексико.

Я нервно провела рукой по волосам.

– Она в курсе, что Брэм уже вышел?

– Он позвонил ей, но услышал лишь автоответчик. Оставил Бренде сообщение, но она так и не перезвонила, – лицо отца стало мрачным. – Брэм не знает, и не говори ему ничего, но я не стерпел такой жестокости и сам позвонил ей. И тоже услышал лишь голосовую почту. Но можешь поверить, я надиктовал ей пару «ласковых».

У меня сжалось сердце.

Я не была близка с матерью, но, к счастью, за последние несколько лет мы достигли вполне дружеского взаимопонимания. Мама была счастлива в новом браке, и ее ненависть и недоверие к моему отцу со временем исчезли. Нас нельзя было назвать лучшими друзьями, но мы общались по телефону, по крайней мере, раз в месяц и даже встречались на Рождество.

Было достаточно трудно взрослеть, разрываясь между родителями, которые оба любили меня, но не хотели иметь друг с другом ничего общего. И я не представляла чувства Брэма, которого отец бросил еще в детстве, а мать – при первой же его ошибке. Что ощущает ребенок, от которого отказалась собственная мать?

Было так легко смотреть на своего мужчину и видеть его мышцы, татуировки, воспринимать судимость. Гораздо сложнее было разглядеть, каков на самом деле Брэм внутри, хотя я знала его немного лучше, точнее сказать, чувствовала.

– Пап, – обратилась я к отцу, который углубился в свои мысли, – Брэм рассказывал тебе о ночи ограбления винного магазина? – мне никак не удавалось сопоставить мужчину, которого я знала, с образом жестокого преступника.

Отец долго молчал. Задумавшись о чем-то своем, он непроизвольно провожал взглядом гуляющих в парке людей, проносящихся мимо нас велосипедистов и прогуливающихся с колясками мам.

– Брэм совершил ошибку, – наконец, ответил он. – Большую. Если ты хочешь разузнать об этом, то придется спросить его самого. Это его история.

Я уставилась на свои колени, будучи не в состоянии признаться ни себе, ни отцу, что наши с Брэмом отношения были далеки от тех, когда можно с легкостью обо всем поведать друг другу. Хотя… вполне возможно, я ошибалась.

После нашей прошлой страстной ночи, когда я благодаря Брэму побывала на седьмом небе, за завтраком я немного рассказала ему о своей жизни. А он в ответ поделился своими переживаниями о папином автосервисе. А еще мы хорошо провели время тем летом, когда мне было восемнадцать. Слишком хорошо. Мы так далеко зашли в тот «знаменательный» день на пляже... Возможно, нам и не обязательно быть просто случайными знакомыми, занимающимися иногда сексом друг с другом… А, может, мы могли бы стать друзьями?

Была ли я готова к такой дружбе? Не знаю.

А он? Нуждался ли он в моей дружбе?

Этого я тоже не знала.

Мне нужно было время подумать.

Расставшись с папой, я отправилась домой и занялась тщательной уборкой. Я постирала простыни, которые намокли после нашей с Брэмом страсти, и сексуальный бюстгальтер с трусиками, которые он практически сорвал с меня. Я даже привела в порядок гостиную. Помыла пол там, где стояла перед Брэмом на коленях, а он возвышался надо мной, положив руку мне на голову.