После (СИ) - Шнайдер Анна. Страница 60

— Сла… м-м-м…

Она совершенно забыла, что хотела сказать или спросить, уже через несколько секунд, распластавшись на постели, постанывая и выгибаясь под сильным и крепким телом Арена, который одновременно и целовал ее губы, и ласкал грудь, и двигался внутри нее, вспыхивая ярким пламенем при каждом движении, и шептал что-то неразборчиво-нежное, склоняясь к уху и щекоча горячим дыханием висок.

Софии действительно было сладко. Очень-очень сладко, и безумно приятно — везде-везде, даже пальцам на ногах, но особенно приятно было там, где Арен соединялся с ней. А еще — в душе, которая трепетала от любви, обнимая другую душу и сливаясь с ней в едином бессмертном сиянии.

Императору уже давно не было настолько хорошо. А все из-за того, что он провел с Софией ночь и утро, наполняясь ее любовью и отдавая девушке собственную. Вот, оказывается, что имел в виду отец, когда рассказывал о любви и ее влиянии на эмпатов. Арен никогда не верил, что подобное возможно — ощущать себя единым целым с другим человеком, — но теперь он знал, что это правда.

Только бы не потерять. Только бы София всегда была рядом с ним.

К сожалению, совсем «всегда» не получалось — утром пришлось расстаться. На этот раз Арен не мог задерживаться, и так накануне не успел просмотреть документы у себя в кабинете, если он еще и сегодня будет бездельничать — потом не откопается. Так что в шесть утра император, расцеловав Софию с ног до головы, из-за чего она начала звенеть от удовольствия и звонко смеяться, дергая и ногами, и руками, отправился в собственный кабинет — и до восьми не поднимал головы, изучая оставленные секретарем документы.

Без пятнадцати восемь Арен, поколебавшись пару мгновений, все-таки перенесся в спальню Виктории, не желая провоцировать жену на лишнюю ревность, и разбудил ее.

— Я пойду к детям, — сказал он, не подходя к постели — не желал, чтобы Виктория лезла с объятиями. — Ты умывайся и приходи к нам в столовую.

— Да, Арен, — ответила она покорно, и император сжал кулаки — Защитник, если выяснится, что на жене действительно что-то было по вине Аарона… Что ему тогда делать?!

Воскресить бы брата. А потом опять испепелить.

Сразу после завтрака Виктория ушла работать в оранжерею, а Арен, передав детей Софии и пару секунд полюбовавшись на ее счастливые глаза, перенесся в кабинет — на встречу с Гектором Дайдом.

— Я все жду, когда же настанет то время, в котором мне не придется встречаться с тобой каждый день, — пробормотал император, глядя на нахмуренного дознавателя.

— Надеюсь, что оно настанет, — буркнул Гектор, залезая в нагрудный карман ладонью, и поинтересовался: — Могу я закурить, ваше величество?

— Можешь.

Дайд опустился на диван рядом с Ареном и, затянувшись толстой сигарой, начал отчитываться:

— Задержанные по-прежнему молчат в тряпочку. Нет, кое-кто говорит, но не тот, кто нужен. Арвен играет в молчанку. Ваше величество… могу я попробовать зелье правды?

— Запрещенный прием, — хмыкнул император. — Пробуй.

Зелье правды действительно было запрещено официально, но Арен прекрасно знал, что порой нужные сведения добывались из подозреваемых с его помощью. К сожалению, панацеей оно не являлось из-за специфических запаха и вкуса — задержанные, как правило, относились к еде с подозрением, и старались не есть что-то сильно пахнущее, понимая, что так может быть замаскировано зелье правды. Кофе, в котором было идеально его прятать, и вовсе никто не пил.

— Вряд ли сработает, еще и в случае с Арвеном, но чем демоны не шутят… Что касается дальнейшего расследования — опросы служащих Императорского театра ничего не дали, пробуем внедрить пару агентов для слежки и наблюдения. Есть у меня версия… Хотя даже не версия, скорее, ощущение, что театр связан с Асириусом. Жена Арвена, кстати, сказала, что он очень любил ездить туда на спектакли — и с ней ездил, и отдельно. Театральный фанат, в общем. Само по себе это ничего не доказывает, но где-то здесь точно спрятана ниточка.

— А жена Арвена…

— Слишком недалекая, — Гектор покачал головой. — Самовлюбленная и не умная женщина. Арвен и женился-то на ней только из-за приданого — во времена его безоблачной юности Асириусы здорово разбазарили собственное наследство и срочно нуждались в притоке неосвоенных денег. Она тоже не поддерживает ваш закон, но доверять какие бы то ни было тайны подобной женщине — верх глупости, а Арвен не глуп. И вообще я думаю, что он собирался убить жену.

От удивления император чуть не подавился принесенным секретарем чаем.

— Что вас удивляет, ваше величество? Увы, это случается довольно часто.

— Я понимаю, — фыркнул Арен, осторожно делая глоток горячего напитка. — И все же — с чего ты взял?

— Чую. Как собака. Точнее, так было поначалу — я, как только пообщался с Брауни — так зовут жену Арвена — сразу подумал, что на его месте я бы ее укокошил, дабы не мешалась под боком. Неудобная она, как домашние тапочки на каблуке. Я попросил на всякий случай наших лаборантов проверить всю ее аптечку, все таблетки, которые она пила. Проверили и обнаружили в одной микстурке от кашля — а Брауни Асириус страдает хроническим кашлем, последствия неудачного артефакторского эксперимента, — в общем, в этой микстурке оказалось повышенное содержание корофена. Это вещество там в принципе есть, но в микроскопических дозах. Увеличение дозы ведет к постепенному накапливанию корофена в организме, из-за чего человек однажды просто-напросто не просыпается — останавливается сердце.

— Ловко. Но на что он рассчитывал в случае смерти супруги? На то, что дело не раскроют?

— Чтобы раскрыть дело, сначала надо его завести, — пояснил Гектор. — И я полагаю, что Арвен сразу после кончины благоверной договорился бы с патологоанатомом о поддельном заключении. Риск, но даже если бы у него не получилось… Доказать, что это он туда корофенчик закачал, а не она сама с собой покончила — задачка не из легких. Дознаватели получили бы обыкновенный «висяк», и в итоге дело бы закрыли за давностью лет и отсутствием доказательств. Короче говоря, по нашим расчетам Брауни Асириус должна была прожить еще около трех месяцев, а потом все.

— Повезло ей.

— Угу, — хмыкнул Дайд. — Так, дальше… Вано собирался об этом докладывать, но я решил сам, чтобы вам не тратить время на лишние совещания. Накануне вечером ее высочество Ванесса переносилась с охраной в соседний приморский город и наведывалась к шаману.

Арен с громким стуком поставил чашку обратно на блюдце. И здесь шаманы!

— И зачем же?

— Мы пока не выясняли, а браслет она заглушила. Выяснить?

Поколебавшись, император покачал головой.

— Нет, я сам с ней поговорю. И вот еще что, Гектор… Помнишь ту шаманку, которая сделала предсказание о моей гибели незадолго до Дня Альганны?

— Еще бы я этого не помнил, — пробурчал Дайд. — Мне тот день до смерти будет в кошмарах сниться.

«Мне тоже», — подумал Арен, а вслух сказал:

— Найди ее и приведи во дворец.

— Сегодня?

— Не обязательно, можно и завтра. Но поскорее, не медли.

— Хорошо. Что мне ей говорить?

— Скажешь, что император хочет попросить ее о помощи, и за эту помощь ей неплохо заплатят.

Второй день Виктория работала в оранжерее, ощущая, как с каждой прошедшей минутой сердце все больше наполняется покоем.

Так было всегда — растения, да и животные, приносили ей спокойную и тихую радость. И когда императрица находилась в оранжерее, ей было проще не злиться, она быстрее остывала — злость словно уходила в землю, как лишнее электричество.

Теперь, вспоминая свое поведение, Виктория понимала, что чаще всего изначальная причина была пустяковой: разлитый горничной чай, немногословность мужа, переглядывания слуг, сломанный ноготь, плохое самочувствие… Ее могло вывести из себя что угодно, и главное, чего она никак не могла понять — почему скандалы и истерики доставляли ей удовольствие? Кричать, злиться и уж тем более швыряться посудой сейчас совершенно не хотелось. Она чувствовала лишь усталость и желание поплакать на чьем-нибудь плече, но единственным ее плечом был Силван Нест. Конечно, она плакала накануне в объятиях Арена, но при этом ощущала неловкость, чувство вины и стыд за то, что грузит его своей ерундой, когда он едва на ногах стоит. Наверное, из-за этого и слезы не приносили особого облегчения.