Охотник за смертью: Честь - Грин Саймон. Страница 21

На нем была рваная и окровавленная одежда, совершенно не та, которая была на нем сегодня. Лицо его выглядело усталым и изможденным, а сам он глубоко и тяжело дышал, как будто запыхался от долгого бега. Судя по его виду, можно было заключить, что он прошел через ад, где ни один шаг не давался без боя. Хэйзел читала в глазах товарища решимость, отчаяние и неизбывную тоску.

Улыбнувшись, Оуэн протянул ей руку, словно рассчитывал на ответный жест. Убрав оружие, — Хэйзел потянулась к его руке. И только тогда поняла, что он протягивал ей левую — не золотую руку, которую для него давным-давно изготовили хэйдены, а настоящую, из плоти и крови. Хэйзел поколебалась, задержав свою руку в воздухе, а Оуэн улыбнулся, как будто понял, что надеялся зря. Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, и Хэйзел, шестым чувством осознав, что он собирается ей сообщить нечто жизненно важное, бросилась к нему навстречу… Но он ушел. Исчез так же, как и появился, чтобы вернуться к отчаянной битве, которую ему пришлось прервать, чтобы спасти Хэйзел тогда, когда никто, кроме него, ей помочь не мог.

Хэйзел огляделась. Зал был пуст, если не считать двух мертвых аристократов и едва тлеющего экзоскелета. Неужели это и впрямь был Оуэн, который явился неизвестно откуда, чтобы прийти ей на помощь? Но почему у него две человеческие руки? Может, это другой Оуэн, из какого-нибудь другого измерения, вроде тех многочисленных Хэйзел, которых она иногда призывала к себе на помощь? Если так, то почему у него был такой грустный вид? И тогда Хэйзел решила воспользоваться имплантированным датчиком связи.

— Оуэн, ответь мне. Ты в порядке? Оуэн? Оуэн!

Призрачный Воин, сотворенный из останков Кэти, бросился на Оуэна с мечом. Дезсталкера раздирали гнев и негодование, меж тем ни страха, ни беспокойства не было. Для человека, который в свое время сражался один на один с гренделианином, одинокий, вооруженный одним мечом Призрачный Воин особой угрозы не представлял. И как бы щедро псевдо-Кэти ни награждала его ударами меча, отражать их для него не составляло малейшего труда. Подумать только! Осквернить могилу женщины, к которой Оуэн в свое время питал особые чувства, и только для того, чтобы сыграть с ним злую шутку… чтобы в очередной раз сделать ему больно. Дезсталкер не хотел еще раз убивать Кэти. Достаточно того, что ему пришлось это сделать в первый раз. Но позволить глумиться над своей прошлой любовью он тоже не мог. И был вынужден положить этому конец. Если бы сейчас он мог добраться до Валентина, то разорвал бы его на части голыми руками.

Вдруг мертвый изодранный рот открылся и заговорил голосом, отдаленно напоминающим голос Кэти. Оуэна попросту решили одурачить обыкновенными звуковыми сигналами, записанными на пленку, но он вовремя раскусил этот трюк.

— Не делай мне больно, — говорила мертвая женщина, почерневшими губами старательно изображая артикуляцию звучащих слов. — Пожалуйста, не убивай меня. Я не хочу опять умирать. Я знаю, что уже не такая, как была, но это все равно я. Кэти. Твоя возлюбленная. Валентин вернул меня к жизни. Вернул с того света. У него появились новые друзья. И могущественные враги. Ты будешь поражен, когда узнаешь, что он теперь умеет делать. Умоляю, Оуэн, пощади меня.

— Заткнись.

— Ладно. Если так, то позволь тогда мне убить тебя, и мы умрем вместе. Навсегда будем лежать рядом друг с другом в теплой земле. Сделай это для меня, Оуэн, прошу тебя.

— Ты говоришь совсем не так, как Кэти. — Оуэн перестал пятиться назад и остановился. — Твой голос ничуть не похож на ее

— Побывав на том свете, люди меняются.

— Не настолько. Кэти никогда ничего не просила. Будь ты трижды проклят, Валентин.

Словно внезапно прозрев, Оуэн разразился бранью. В душе восстали гнев и злость, пробудив в нем небывалую силу, которая вскипела огнедышащим вулканом. Едва она вырвалась наружу, как от полуразложившегося тела Кэти и его электронной начинки остались мелкие кусочки. Наблюдая за тем, как они падают, Оуэн не испытывал ни капли жалости. Он знал, это была не Кэти.

— Оуэн? — раздался голос из имплантированного датчика. — Ответь мне! Ты в порядке? Оуэн? Оуэн!

— Да, в порядке, — наконец отозвался он. — Но Валентин сбежал. Нам нужно обыскать весь замок. Запри своих Лордов и направляйся ко мне, в центр безопасности.

— Лорды мертвы, — ответила Хэйзел тоном, в котором сквозили извиняющиеся нотки, — они пытались сбежать.

Оуэн хотел было сказать резкую фразу, однако не решился. Что-то в ее голосе его насторожило.

— У тебя все в порядке?

— Конечно, — заверила его она. — Вполне. Жди меня, я скоро буду.

Переходя из комнаты в комнату, из одного коридора в другой, Хэйзел и Оуэн тщательно обыскивали замок. На это ушло немало времени. Они могли бы воспользоваться системой безопасности, но Валентин заблаговременно ввел в нее соответствующую программу, и определить его местонахождение было невозможно. Вольф всегда просчитывал ходы заранее и тщательно планировал свое отступление. Поэтому все их попытки найти его оказались тщетными — ни Валентина, ни каких-либо признаков пребывания его людей они не обнаружили. Судя по всему, Валентина Вольфа уже давно не было в замке.

В завершение осмотра Хэйзел и Оуэн оказались в спальне Оуэна. Потайной коридор по-прежнему был открыт, но Хэйзел уговорила Оуэна не возвращаться по нему в пещеры, через которые они проникли в замок. Она отчетливо понимала, что Валентин сбежал и что его нет не только в доме, но даже на Виримонде. Однако не мешала Оуэну продолжать поиски, потому что видела, что ему это необходимо. Остановившись в спальне Оуэна, они огляделись, не зная, что предпринять дальше. Присев на край кровати и свесив ноги, Хэйзел улыбнулась, ощущая, как медленно погружается в пучину мягкого матраса.

— Какое чудное местечко было у тебя, Дезсталкер! Неужели все это принадлежало тебе?

— Когда я был Лордом, мне принадлежала вся планета со всем содержимым, — сказал Оуэн. — Теперь ни планеты, ни людей больше нет. Остались лишь кое-какие воспоминания.

— Могу поспорить, что по крайней мере с этой комнатой у тебя связаны весьма недурные воспоминания, — усмехнулась Хэйзел.

— В некотором смысле, да, — согласился Оуэн. — Когда я был Лордом, у меня была возлюбленная. Ее звали Кэти. Мы были счастливы здесь.

Хэйзел села прямо. Оуэн еще никогда не рассказывал ей о своих женщинах.

— И что же произошло с этой Кэти?

— Она оказалась шпионкой Императрицы. А когда я был объявлен преступником, пыталась меня убить. Поэтому мне пришлось убить ее.

— Ты убил любимую женщину? — не веря своим ушам, переспросила Хэйзел. — Черт, это просто ужасно!

Оуэн уставился на голографический портрет родоначальника Клана Дезсталкеров.

— Его я тоже убил. А он был моим самым почитаемым предком. Кажется, на моей совести чересчур много смертей. И очень многие из них я не могу себе простить. Может, тебе лучше подыскать другого напарника?

Хэйзел встала с кровати и приблизилась к Оуэну.

— Ты не мог поступить иначе. У тебя не было выбора.

Оуэн покачал головой:

— Убив Джиля, я предал свой род. Предал свое имя и честь Семьи.

— Нет, — твердо произнесла Хэйзел. — В свое время он был Первым Мечом Империи, защитником человечества. Но потом, вместо того чтобы его защищать, стал им править. Он предал всех нас.

— Он и в самом деле был живой легендой, — продолжал Оуэн. — Истинным героем. И слухи, которые ходили о его подвигах, по большей части не были преувеличением.

— Ну да, особенно если учесть созданный им Генератор Черной Пустоты. Взрыв в тысячу солнц. Одному Богу известно, сколько миллиардов жизней он уносит с собой. Такому убийцу нет равных во всей истории человечества.

— Но он не имел в виду ничего дурного. Он всегда стремился к хорошему. Просто… заблудился.

— Черт, — выругалась Хэйзел, взяв Оуэна под руку. — Такое случается с каждым. Мы все иногда сбиваемся с пути. Но ты убил только человека, Оуэн. Легенда продолжает жить.