Охотник за смертью: Честь - Грин Саймон. Страница 23

— Ну и ну, — произнесла наконец Хэйзел. — Такого со мной… никогда не происходило. Это было… нечто особенное.

— А что я тебе говорил? — отозвался Оуэн. — Лучшее, что мы делаем, мы всегда делаем вместе.

— Очень может быть. Пошли отсюда, Оуэн. Здесь царит дух смерти.

— А Валентин сбежал, — констатировал Оуэн. — Но я все равно его найду. И заставлю расплатиться за все, что он сделал с моим домом и моими людьми. Клянусь, даром ему это не пройдет. Я подготовлю Валентину такую смерть, что сам ад ему покажется раем.

Глава вторая. Еще один день в Парламенте

«Звездный Бродяга-2» вышел в гиперпространство и взял курс к орбите Голгофы, родины и резиденции Парламента Империи. Однако сейчас заботы власти не волновали Оуэна с Хэйзел. Виримонд отнял у них слишком много сил. После физических и психологических ударов, которые им пришлось вынести за время пребывания в Резиденции Дезсталкеров, они могли лишь сидеть в креслах и время от времени безучастно отвечать на инструкции главного космопорта. Указав координаты посадки, Оуэн предоставил ее компьютерной системе.

Если говорить, положа руку на сердце, Оуэн в некотором смысле побаивался своего звездолета. Конечно, хэйдены, этот загадочный народ, постарались, чтобы «Звездный Бродяга-2» по возможности напоминал своего предшественника. Однако они не могли устоять против искушения его усовершенствовать. Теперь, чтобы открыть или закрыть двери, не нужно было прилагать никаких физических усилий. Достаточно было всего лишь представить, как ты к ним приближаешься, и те срабатывали автоматически. То же самое касалось и синтезаторов пищи. Чтобы поесть, Оуэну не требовалось заказывать определенную пищу — замечательные устройства знали все его желания наперед. Однако то, что управление полетом тоже осуществлялось столь необременительным образом, было уж слишком. В практике Оуэна была пара случаев, когда он пытался посадить космический корабль в состоянии полного смятения, но о них лучше не вспоминать. С тех пор он дал зарок впредь на себя ответственность за посадку не брать. Поэтому выполнить эту задачу он поручил компьютерам, а сам решил посвятить себя более полезному делу. Например, посидеть и помолчать.

Оуэн наблюдал за тем, как меняются краски за окном звездолета. Снизу медленно вырастал темно-синий мир, вид которого навевал почти ностальгические настроения. Последний раз Дезсталкер был на Голгофе, когда на ней пылали страсти. Восстание переживало последние минуты агонии, и на планете невозможно было сыскать человека, который бы не считал Оуэна своим врагом. На этот же раз Дезсталкер прибывал на Голгофу совсем в ином качестве, хотя миссия его была ничуть не менее важной, чем прежде. Между тем Оуэну прежние времена были куда больше по душе. Тогда он твердо знал, кто его враги и где их искать.

Оуэн перевел взгляд на Хэйзел, которая сидела рядом с довольно грозным видом. Даже тогда, когда Хэйзел Д'Арк пребывала в расслабленном состоянии, казалось, что она вот-вот вскочит и разорвет кому-нибудь глотку. Но Оуэн к этому уже давно привык и не обращал на ее странности никакого внимания.

— Итак, — бросила Хэйзел, каким-то образом почувствовав на себе его взгляд, несмотря на то что сама даже не подняла глаз. — Куда мы отправимся дальше? У тебя есть планы?

— Разве я обязан думать за двоих? — мягко запротестовал Оуэн. Подобный разговор у них возникал далеко не в первый раз. — А что скажешь ты? Не может быть, чтобы у тебя не было какой-нибудь идеи.

— У меня тьма идей, — ответила Хэйзел, — но у тебя всегда не хватает духа их реализовать.

— Потому что все твои идеи имеют пагубную тенденцию: если они не сосредоточены вокруг насилия или убийства, то непременно касаются кровавого разбоя или похищения. Больше этим мы заниматься не можем. Мы с тобой уже не мятежники и не преступники. Теперь мы представляем власть и официально служим закону.

— Какая скучища! — возмутилась Хэйзел. — В последнее время, Дезсталкер, ты стал невыносимым занудой.

— А знаешь, что мы будем делать дальше? — оживившись, спросил Дезсталкер. За время общения с Хэйзел у него выработался иммунитет к ее колкостям. — После того как мы приземлимся и отчитаемся перед Парламентом, мы сразу же отправимся по горячим следам за Валентином. Он далеко не уйдет.

— Ты это уже раньше говорил, — парировала Хэйзел, — а ему все равно удавалось смыться. Сколько я помню Вольфа, он всегда находился не там, где его ожидали встретить. Именно поэтому ему до сих пор удается избежать возмездия. Знаешь, Дезсталкер, ты лучше расслабься и отдохни. Нам надо подзарядить аккумуляторы. А что касается Валентина… Уверена, он очень скоро заявит о себе какой-нибудь вопиющей выходкой. Вот тогда мы и устроим на него очередной налет.

Оуэн не мог сдержать улыбки.

— Что я слышу? В тебе заговорил голос разума. Видать, дела наши совсем плохи.

— Думаешь, я ничего не вижу? — фыркнула Хэйзел. — Нам нужно временно выйти из игры, Дезсталкер. Виримонд выбил нас из колеи.

— Да. Прямо скажем, гостеприимством он не отличался. После немного затянувшегося молчания Хэйзел подняла на Оуэна глаза и спросила предупредительным и деликатным тоном:

— Оуэн, почему ты никогда прежде не говорил мне о Кэти? Я имею в виду, что у тебя была возлюбленная. Ведь она наверняка много значила в твоей жизни.

— Да, — ответил Оуэн. — А не рассказывал о ней я только потому, что не было повода. Вряд ли ты смогла бы понять наши с ней отношения.

— Все равно следовало рассказать, — не унималась Хэйзел. — А я бы уж постаралась понять. Кто она такая, эта Кэти? Как вы познакомились?

Оуэн довольно долго молчал, и Хэйзел уж было решила, что отвечать он не собирается. Когда же наконец Оуэн заговорил, голос его звучал спокойно и бесстрастно — иначе повествовать о столь болезненной теме он не мог. Как бы там ни было, но за все время рассказа он даже ни разу не поднял на Хэйзел глаз.

— Ее звали Кэти Деврайс. Очень красивая, всю свою сознательную жизнь Кэти была своего рода придворной. В Доме Удовольствий ее обучили быть предупредительной и чуткой, угадывать и исполнять все возникающие у гостей желания и способствовать появлению новых. Во время Зимнего Бала на Голгофе она была особенно хороша. Настоящая королева бала. Поэтому, когда нас друг другу представили, я подумал, что более очаровательного создания в своей жизни еще не встречал. Мы танцевали и разговаривали. Она внимательно слушала все, о чем я ей рассказывал, и даже понимала то, что другие зачастую понять не могли. По крайней мере мне казалось, что к моим россказням она проявляет неподдельный интерес. Даже мои шутки Кэти находила довольно забавными. Словом, она была само совершенство. В результате я выкупил ее контракт за огромные деньги, и она стала моей любовницей.

Конечно, на деле оказалось, что до совершенства ей было очень далеко. Застольные манеры, мягко говоря, оставляли желать лучшего. По утрам она отнюдь не являла собой образец очарования и привлекательности. И ко всему выяснилось, что она агент Императрицы, приставленный ко мне шпионить. Кэти докладывала на Голгофу обо всем, что я делал и говорил. Об этом поначалу узнал Оз. Он предупреждал меня, но я отказывался слушать. Кроме того, я был чрезвычайно далек от политики. Можешь представить, какими скучными были ее донесения!.. Мы были счастливы. Я даже не помню, чтобы у нас когда-нибудь возник спор, не говоря уже о ссоре. Мы провели вместе семь лет. Иногда мне кажется, что такого счастья у меня больше никогда не будет. Думаю, в глубине души я всегда знал, что рано или поздно его у меня отнимут.

Я очень ее любил. Разве я мог когда-нибудь подумать, что убью ее собственными руками? Воткну нож ей в ребра и проверну внутри. А потом буду держать ее на руках, пока она не истечет кровью.

— О Господи, Оуэн…

— Я бы ее спас, если бы мог.

— Но ведь она пыталась убить тебя!

— Порой мне кажется, что она меня убила. Я никогда не спрашивал, любит ли она меня, — боялся услышать не тот ответ. Возможно, если бы я его получил, она не унесла бы с собой в могилу часть моей души.