Охотник за смертью: Честь - Грин Саймон. Страница 26

— А ты просто расслабься и постарайся получить удовольствие. Мы это заслужили. Так пусть нас боготворят, раз им хочется.

— Ладно, — покорно согласился Оуэн. — Все равно другого выхода у меня нет. Когда эта пытка закончится, мы отчитаемся в Парламенте о проделанной работе. Потом, стоически борясь с искушением расстрелять это скопище придурков, ответим на массу глупых вопросов. И только тогда мы отправимся домой и немного поспим.

— Вот именно, — подхватила Хэйзел. — Кажется, я могла бы не просыпаться целую неделю.

— А знаешь, этот тип прав, — продолжал Оуэн. — Это была не самая удачная наша миссия.

— Брось, как бы там ни было, мы отомстили за твоих людей. Помни это и перестань себя терзать. А сейчас пора идти. Поклонники нас заждались.

Тщательно изучив опыт прошлых парадов, организаторы мероприятия решили предоставить Оуэну и Хэйзел грависани. Теперь герои парили над главной улицей города на достаточном от обезумевшей толпы расстоянии, так что никто не мог достать их руками. Случалось, что увлекшаяся общением с поклонниками Хэйзел чересчур страстно выражала им свое расположение, однако столь благие с ее стороны порывы подчас заканчивались несчастными случаями. Во избежание неприятностей организаторы парада сочли, что будет гораздо безопасней для каждой из сторон, если героев держать подальше от толпы.

Оуэн улыбался и махал рукой, как автомат. Стараясь по возможности отгородиться от шума и гвалта на улице, он изо всех сил пытался сосредоточиться на отчете, с которым ему предстояло выступить перед Парламентом. Ему никогда не нравилась толпа. Когда на него смотрело много народу, он ощущал нервозность и неловкость. Помнится, как-то раз, еще в той жизни, когда он был историком, ему нужно было прочитать доклад перед собранием ученых. Тогда он заперся в туалете и просидел там до тех пор, пока за ним не пришли. Теперь обстоятельства изменились. В его руках была власть и судьбы людей. И все это знали. Он прошел сквозь огонь войны, сражался с полчищами имперских сил и ни разу не испытывал колебаний.

Несмотря на это, Оуэн по-прежнему чувствовал себя среди толпы неуютно. По-прежнему ненавидел, когда на него таращили глаза.

Не спасало положения и то, что Хэйзел наслаждалась парадом, будто только о нем и мечтала всю жизнь. Расплывшись в лучезарной улыбке, она махала рукой и вертела головой, предоставляя всем и каждому разглядеть ее во всех ракурсах. Какая-то группа фанатов скандировала ее имя. Когда же Хэйзел удостоила их своим вниманием, те приветствовали ее громким визгом. Причем среди них были и женщины. Кто-то бросал ей розы на длинных стебельках. Хэйзел ловила их, не обращая внимания на шипы, а в ответ посылала воздушные поцелуи. Толпе это нравилось. Оуэн делал вид, что ничего не замечает. Однако роз ему никто не кидал.

Восстановление города шло полным ходом. Во время войны было разрушено и повреждено много домов, и их реконструкция еще продолжалась. На стенах зданий работали ремонтники. Они не упускали случая бросить в адрес Хэйзел какую-нибудь непристойность. Та отвечала еще более крепким словцом, чем приводила их в неописуемый восторг. То здесь, то там щелкали камеры, подчас сталкиваясь друг с другом, когда их хозяева стремились получить наилучший ракурс.

От улыбки у Оуэна уже ныла челюсть. Кроме того, он не переставал поглядывать по сторонам. Любовь толпы — хорошо, но бдительность прежде всего. Не исключено, что за окном какого-нибудь ремонтируемого здания скрывается снайпер. К тому же, несмотря на то что жители города оказывают им столь радушный прием, среди них довольно много и тех, кто скорее предпочел бы видеть Оуэна и Хэйзел в гробу. Если кого и могло одурачить ликование толпы, то только не Оуэна. Он прекрасно знал, что за этим стоит. После того как Империя понесла столь многочисленные потери с обеих сторон, появилось много материала для пересадки органов и тканей. Люди, которые прежде были вынуждены выстаивать непомерно длинные очереди и подчас умирать, не дождавшись операции, теперь обрели новую надежду. И все это благодаря мертвецам, которые на совести Оуэна и Хэйзел.

У льстивого почитания толпы существовала и еще более темная сторона. Воодушевленные сверхъестественными способностями Оуэна и Хэйзел, многие из простого люда задались целью во что бы то ни стало «усовершенствовать» себя. Все это привело к граничащему с безумием буму в пересадочной хирургии. Исправить положение Оуэн не мог при всем желании, хотя неусыпно следил за развитием этой тенденции. Неужели он спас человечество от Императрицы Лайонстон только затем, чтобы превратить его в жалкое подобие хэйденов?

Казалось, конец парада никогда не наступит. Между тем они все-таки добрались до старинного дома, в котором размещался Парламент. Поскольку в течение нескольких веков Парламент слыл чисто формальным органом власти и никто его серьезно не воспринимал, занимаемое им здание находилось в захолустье. Благодаря такому расположению огонь Восстания практически не коснулся его, хотя строение существенно обветшало.

Едва Оуэн с Хэйзел приблизились к дому Парламента, как толпу оттеснила вооруженная охрана. Герои парада беспрепятственно выбрались из грависаней и поспешно скрылись в вестибюле. Когда тяжелые дубовые двери плотно закрылись, Оуэн облегченно вздохнул. Не важно, что предстоит встреча с враждебно настроенным Парламентом, — это его беспокоило значительно меньше, чем истерическая толпа.

Служащие сопроводили Оуэна с Хэйзел в дальнюю Палату, где дожидались начала вечерней сессии те, кому было предписано предстать перед Парламентом. Нынешний орган власти привлекал на свои заседания гораздо большее число диссидентов, нежели Двор Императрицы. Хорошо еще, что не под страхом смертной казни. Если тебе и грозила тут смерть, то скорее всего от скуки.

Все знали, что нынешний Парламент унаследовал у своего предшественника обычай заседать каждый день. Однако в повседневный орган управления Империей он превратился большей частью по чистой случайности. Его конкуренты, постоянно воюя между собой, истощили в этой борьбе все свои силы, поэтому единственным действенным органом остался Парламент. Таким образом, сами того не желая, конкурирующие с ним организации сослужили ему хорошую службу. Постоянных членов Парламента насчитывалось двести пятьдесят человек. Их избирателями были люди, имевшие определенный годовой доход и пожелавшие участвовать в голосовании. Не имевший доселе реальной власти, новый Парламент отнесся к новому статусу с немалым энтузиазмом. Кое-кто жадно включился в работу, стремясь показать, на что способен. Другие забились в свою скорлупу и не желали оттуда выбираться; их пугала сама мысль о работе. Большинство из депутатов попросту воспользовались возможностью и продали себя по максимально выгодной цене. Надо сказать, что недостатка в организациях, фракциях или просто могущественных лицах, желающих оказывать влияние на постоянных членов Парламента, не было. А следовательно, назрела острая необходимость поддержания порядка внутри и вокруг здания Парламента.

За пределами Парламента шла воистину ожесточенная борьба. Различные фракции решали споры между собой посредством грубой силы. Число жертв росло с каждым днем. В ход шли мечи, бластеры, бомбы и даже яд. За исключением утренних и вечерних часов пик, власти даже не пытались восстановить порядок. Каждая из воюющих сторон легко бросала другой обвинение в терроризме, несмотря на то что сама не гнушалась пользоваться теми же методами. Оуэн и Хэйзел пришли было к выводу, что пора вмешаться, однако Джек Рэндом быстро их отговорил. Это дало бы фракциям повод объединиться за пределами Парламента на почве общей цели: убийства Оуэна Дезсталкера и Хэйзел Д'Арк.

Единственным конкурентом Парламенту как руководящему органу власти выступили суды военного трибунала, возглавляемые лидерами различных подпольных организаций мятежников. Во времена коррумпированного правления Лайонстон Империю захлестнула волна жестокости. В стране, которой управляла Железная Сука, убийством и пыткой никого было не удивить. Когда Лайонстон свергли, лидеры Подполья откопали документы Императорского Двора и узнали имена самых отъявленных убийц и палачей. Так началась долгожданная кампания мести. Голограммы и адреса преступников были показаны по головидению, и люди самостоятельно принялись чинить расправу. Бывших аристократов выволакивали из роскошных домов и убивали прямо на улицах. Многих из них уже постиг ужасный конец к тому времени, как остальные решили сдаться властям. Суды над ними начались спустя всего несколько часов после падения Лайонстон. Их транслировали по головидению, поэтому жители имели возможность проследить, как в Империи восстанавливается справедливость. Один суд сменялся другим, и, казалось, им не было конца, несмотря на то что осужденных ежедневно отправляли на виселицу. Публичные казни привлекали к себе толпы народу. Чтобы удостовериться, что негодяи действительно понесли наказание, людям хотелось увидеть это собственными глазами.