Долг и верность (СИ) - "Малефисенна". Страница 3

Зацепившись за эту мысль, я представляла, как Император поднимет в мою сторону руку в знак благодарности. И она больше не будет дрожать от вечной слабости, которую так усердно скрывали его советники и приближенные. Его возраст уже почти склонился за сорок, а кроме двух дочерей наследника так и не появилось. И никаких других достойных кровных родственников. Страшно представить, чем бы обернулась для народа его смерть, которая идет за ним по пятам последние годы и выжидает подходящего случая. Особенно сейчас, когда и на границах провинций мало-помалу шумят такие беспорядки, что одной центурии не всегда достаточно, чтобы быстро со всем расправиться. Отдельного внимания требовали земли в ведении Риизу, который с чертовыми Боями совсем потерял сноровку: кажется, именно сюда стекались все беженцы и предатели, как через брешь, чтобы попытаться попасть в Вольные земли. Но мало кто из них знает, что через горные хребты нет и никогда не будет хода.

Хотя это не то, что меня как-то особенно волновало: слишком привычно, да и мятежникам никогда не хватит смелости выйти из подполья. Важно было другое. У меня был шанс проявить себя и получить заслуженную за все жертвы награду, и я собиралась им воспользоваться. Да! Получить свободу и никогда не возвращаться в эту чертову Тайосскую Империю. Теперь решимости прибавилось достаточно, чтобы бодрой походкой дойти до эшафота. Солнце почти село, но я хорошо разглядела всех, кто здесь находился. Два экзекутора, три стражника, зорко следившие за периметром пустынной площади, пока Риизу стоял напротив одного из наказуемых. Я не видела лиц: лишь спины, сплошь покрытые глубокими порезами.

«Смертельные увечья», — сухо констатировал мозг, но я пришла сюда не с жалостью и сожалением. Не сегодня. Стараясь держаться спокойно и даже расслабленно, я подошла к только заметившему меня прокуратору.

Он не выглядел довольным. Невзрачно буркнув приветствие, прокуратор тут же переложил на меня все свое недовольство сложившейся ситуацией:

— Один уже мертв. Не уследил, — с последним словом мужчина резко повернулся в сторону надзирателя, его глаза сверкали от почти не сдерживаемого гнева. Щуплый и не особо высокий, он посылал невероятно мощные импульсы негативной энергии. Внешне красивые черты лица перечерчивало душевное уродство, которое я увидела при нашей первой встрече. Но даже не обладая моим даром, было видно, как из него сочился яд.

— Простите, господин.

— Если этот умрет до рассвета, ты займешь его место, — спокойно возвестил Риизу. Так спокойно, что мне оставалось только позавидовать такому безумству: до утра гладиатор в любом случае не протянет. Я подошла ближе, разглядывая рабов, стоящих друг напротив друга на коленях. Цепи до крови врезались в запястья, невольно я коснулась собственных рук. Не время.

Один из них еще дышал, и мне послышалось, будто пытался что-то сказать. Но его губы не шевелились. Я подошла ближе, разыгрывая явный интерес перед Риизу. Что-то было не так, смерть уже должна была явиться по его душу: с такой кровопотерей не живут. Но я слышала, как тихо-тихо бьется его сердце.

Напрягая «шестое» чувство, пыталась пробраться в его сознание, но что-то не пускало. Раньше такого почти не было, и после неудачной настойчивой попытки пробраться к мыслям и памяти стало как-то не по себе. Я встала напротив и осторожно подняла его голову. Глаза были закрыты, в уголках рта пузырилась красная пена. И вдруг ощутила, как силы начали медленно покидать меня, отдавая взамен ноющую боль. Но не физическую и не мою.

Вопреки желанию, я не отдернула руки. Всматриваясь в странное потемнение на его левом виске, которого раньше не было. С каждой секундой оно становилось все четче и четче, пока я, едва удерживая радость, не поняла суть выжженного Светлой магией рисунка. Руна, изображающая умершее Темное солнце. Клеймо предателя.

Я нашла его!

Глава 3. Призраки прошлого

Киан

Обратно Госпожа вернулась не одна. Вначале я просто не понял, что происходит, и принял заученную позу, вытянув руки вдоль тела. Но никто не обратил на меня ни малейшего внимания. Я посмел поднять глаза, чтобы среагировать, если это будет необходимо. Госпожа выглядела уставшей, по-настоящему уставшей, будто только вернулась с пятичасовой тренировки. Или с допроса.

— Освободи стол, — приказала Она, игнорируя мою озадаченность образовавшейся суетой около входной двери. Два стражника несли чье-то тело на руках, но у меня не было времени разглядывать.

Выполнить приказ, ждать указаний. Признаться, сообразил я не сразу, зачем именно нужна была горизонтальная поверхность. Но, когда, не дождавшись новых приказов, оглянулся назад, наконец, увидел. Мужчина, больше похожий на мертвого, чем живого. Один из тех двоих, что пытались не кричать вслед за тяжелыми ударами бича. Рубцы на его изувеченной спине рождали неприятные воспоминания, но сейчас это не имело значения. Я хотел бы ему помочь, но лишь молча стоял, наблюдая, как тело небрежно взваливают на стол. И ждал любого приказа.

Я хорошо запомнил Ее выражение лица: значит, теперь настал момент преподать мне урок милосердия, используя того, к кому я почувствовал жалость. Умом я понимал Ее решение. Но не сердцем, если оно правда есть у рабов.

— Можете быть свободны, — спокойно возвестил Ее голос. Она явно говорила не мне, но я все равно дернулся, отрывая взгляд от такого же в сущности раба, как и я. Но все равно чувствовал вину, что оказался более удачлив и… жив. — Поможешь, — вместо приказа добить, произнесла Она.

— Да, госпожа.

Она редко корпела над ранами, пытаясь спасти жизнь — намного чаще было наоборот, — но в такие моменты, украдкой следя за плавными движениями Госпожи, я поражался Ее безмятежности. Сейчас я тоже… следил. Незаметно, пока по Ее указанию промывал горячей водой раны. В работе Она становилась другой, и это рождало непривычные ощущения. Как тогда, когда Госпожа еще казалась доброй: выкупая меня за бесценок и на себе волоча с помоста, пока из моего рта текла кровь… Не просто казалась. Сложно поверить, но я точно знал, что Она пожалела меня: без выгоды и планов на мое тело.

Кажется, мужчина тоже что-то почувствовал от Ее легких прикосновений. Его дыхание постепенно становилось ровнее — хороший признак.

В итоге все самое важное сделала Она: я успевал только подавать инструменты и забирать из Ее рук окровавленные лоскуты ткани. Когда мы закончили, за узким окном занялся рассвет.

— Сегодня отправляемся в дорогу. Обеспечь моему… — на секунду Она задумалась, методично вытирая заляпанные в крови руки, потом вновь холодно взглянула на меня, — заключенному еще одну закрытую повозку и расскажи о попутчике Дерду. Завтра немедленно возвращаемся в столицу.

У меня появилось много вопросов, но я не задал ни один из них, хотя и хотел бы. Как подручному начальника охраны, мне и этой информации было достаточно. Как человеку… на это я не имел никакого права.

— Будет исполнено, Госпожа.

Я поклонился и вышел. Привычная работа, которую я выполнил быстро и безукоризненно, как бы сильно ни желал избегать любых разговоров с Дердом, чье расположение духа менялось без видимой причины. Но в этот раз его не разозлила даже моя дерзость, и я смог удостовериться, что Госпоже удастся беспрепятственно покинуть город. Но внутри все равно что-то грызло и не отпускало до тех пор, пока я не вернулся в ту комнату. Я ожидал увидеть Госпожу здесь, но, очевидно, просчитался. Не учел, что не все дела улажены с господином Прокуратором. И все же не торопился уходить.

Здесь все еще пахло кровью и какими-то заживляющими травами. И никого не было. На мягком ворсистом ковре, покрывающем весь пол, под самым столом темнели несколько капель крови. Я прикрыл дверь и осторожно подошел к раненому. Не помешало бы знать, кто это и представляет ли какую-либо угрозу для Госпожи. Меня не было рядом во время Боя, но я быстро уловил слухи о произошедшем на арене. Гладиатор. Мне нужно было знать больше, хотя это и не являлось моей прямой обязанностью. Но, раз Госпожа предпочла промолчать, должно разобраться самому.