Врата Вайптауна (СИ) - Мышкин Евгений. Страница 35

Скотт сорвался на крик. На противоположной части улицы мужчина, испуганный воплями, уставился на парня, с армейским тактическим рюкзаком и автоматом на спине, который кричал на его соседа. Даже в нынешнем безумии, охватившем город, парень был явно не в себе.

— Отсоси у меня! — Скотт чувствовал, что ему нужно выплеснуть всё это. Страх, ярость, чувство довлеющей безвыходности — всё это скручивало его в тугую пружину. И если не спустить пар — то пружина эта выстрелит безумием. Скотт сомневался, что может что-то противопоставить этому монстру, если тот нападет на него. Автомат заклинило, пистолет пуст. Впрочем, тварь не бросалась на него. Она только лишь пристально смотрела на Скотта. И от этого становилось жутко. — Отсосите все! — Скотт развернулся и закричал туда, откуда пришел. Откуда на него таращились. Скотт демонстративно взял своё хозяйство в кулак и выгнулся вперед, будто приглашая самого смелого отведать его «пожелания». — Отсосите у меня, вы, долбанные уроды! — Закричал Скотт, срывая голос.

Не дожидаясь какой-либо реакции, Скотт развернулся, и теперь уже побежал к Чохасу.

Генератор у Чохаса действительно работал. Это можно было понять по двум вещам. Во-первых, по мерному гудению, доносившемуся откуда-то из подвала. А во-вторых, на входе горела неоновая вывеска «Эль Каброн».

Дверь привычно зазвенела колокольчиком, и, судя по всему, из кухни, резво вынырнул сам хозяин заведения с ружьём в руках.

— Чохас, это я! Не стреляй! — Сказал Скотт, поднимая руки вверх.

— Кохонес, Скотти. — Выдохнул Чохас, опуская ствол. — Входи, пожалуйста.

— Грациес, амиго. — Скотт опустил руки, и сбросил с себя рюкзак и автомат. — А ты чего дверь открытой оставил? — Спросил он.

— Я думал, что закрыл её. — Выдал удивленный Чохас. — Закрывай эту чингадо, и проходи внутрь.

На кухне пахло старым жиром, острым перцем, и пылью. Готовил в своём заведении Чохас отменно, но редко. Убирался на кухне просто редко. Сам он сидел за столом, держа на коленях ружьё. Перед ним стояла чашка с кофе, из которой он молча прихлебывал, пока слушал историю своего гостя. Скотт тем временем, пил виски прямо из бутылки. Обжигающая жидкость лилась в глотку громкими глотками. Опустошив пятую часть, Скотт так и не понял, подействовало пойло, или нет. Нервная дрожь началась, когда он откупорил бутыль «Волкера», и не хотела никуда уходить.

— Знаешь, как у нас называют тех, кто так поступает? — Спросил Чохас.

— Нет. — Ответил Скотт.

— Эль мудачелло.

В повисшей тишине Скотт вздохнул, и снова приложился к бутылке.

• • •

Внутри неё что-то происходило. Словно огромный паук брал разной толщины и фактуры нити, веревки и бечевки, и своими длинными гладкими лапками туго сплетал всё это в узел. В плотное хитросплетение он ввязывал холодный страх, нечеловеческий голод, колючую горькую тьму, и ещё прорву всего того, что не поддавалось идентификации в человеческом мире. Огромный паук ворочался, и причинял неудобство. Она чувствовала каждое его движение, и каждое отдавалось болью. В груди что-то росло. Оно давило на ребра и мешало дышать. Тягучими волнами отступало, чтобы вернуться с удвоенной силой. И вся эта гамма набирала обороты, пока Мэй не проснулась с разрывающей болью в животе. Она попыталась закричать, но воздуха в лёгких почти не было. Она только лишь смогла захрипеть. Боль выкручивала её истерзанное слабое тело, и заставляла выгибаться дугой. Она пальцами, судорожно развязала узел на халате, в надежде, что это даст ей возможность вдохнуть. И нечеловеческий спазм начал отступать. Ещё пару минут, и всё ушло. Осталось только ноющее после побоев тело. Мэй встала с кушетки, и халат начал сползать с плечей.

Сначала она вообще не поняла, где находится. И только когда увидела спящую в кресле подругу, всё вспомнила. Ванесса спала с откинутой набок головой и открытым ртом. С губы свисала прозрачная струйка слюны.

— Ванесса Шэдди. — Едва слышно произнесла Мэй осипшим голосом. — Сука, у которой всё в жизни сложилось. Сраная задротка, постелившаяся под мальчика с богатым папой. — Халат скользнул по второму плечу, и неслышно упал на пол. — Как же я тебя ненавижу…

Мэй сплюнула на ковер перед Ванессой и захромала на кухню.

В холодильнике стоял прелый теплый воздух с примесью пластика. И что-то, судя по неприятному запаху, уже начало пропадать. Мэй пробежалась взглядом по полкам, но не нашла, чего искала. Открыла морозильную камеру.

Внутри всё ещё было прохладно, но лёд уже таял. Мэй запустила руку внутрь, и извлекла на свет огромный свиной стейк в вакуумной упаковке.

— То, что тебе нужно, детка. — Сказала она себе, улыбаясь, и вцепилась зубами в плотный пакет из прозрачного пластика.

Приложив немалое усилие, она вскрыла упаковку, и отбросила её в сторону. Кусок сырого мяса приятно холодил пальцы, и Мэй жадно впилась в него зубами. Откусив небольшой кусок, она начала интенсивно работать челюстями.

Невероятно вкусно! Почему она раньше не пробовала сырую плоть? Без термообработки, без специй, без соли. Полупрожеванный кусок упал в желудок, и только раздразнил Мэй. Она уселась за стол, и снова вцепилась в стейк.

— Мэй, Господи, Иисусе! — Ванесса стояла в проходе, прикрыв рот ладонью. Растрепанная и голая женщина, которую когда-то давно Ванесса называла своей подругой, вся в синяках и кровоподтеках сидела за её кухонным столом, и ела сырое мясо.

— Пошла нахрен отсюда! — Завопила Мэй. Недожеваный кусок выпал у неё изо рта. — Прочь отсюда, тупая сука!

Ванесса попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле. Она быстрым шагом поднялась на второй этаж и заперлась в спальне. Её начало трясти. Гипсовый Иисус мученически взирал на неё с распятия. Ванесса сложила руки в замок и начала истово ему молиться. Возможно, впервые за всю свою жизнь.

В этот момент в её доме, в её кухне, за её столом сидела её голая подруга и ела сырую свинину.

— Как же это вкусно! — Приговаривала Мэй Мур с набитым ртом.

Глава 17

ХИЩНИКИ.

1 июля 2019 года.

Окрестности Вайптауна, штат Нью-Мехико.

Если на большую часть сознательной жизни поместить человека в окружение подонков, насильников и прочего отребья, то вскоре он и сам станет отборной сволочью. Он впитает это. Животные инстинкты забьются в подкорку, и глубоко пустят корни. Станут частью его самого. Смешаются с колоссальной волей к выживанию и сделают из человека — дикого зверя, опирающегося на интеллект и обладающего необъяснимым чутьём.

Если бы телеканал, посвященный дикой природе, делал документальную передачу про Скарра, то она непременно называлась бы «Идеальный Хищник».

Сохо в какой-то момент перестал удивляться пугающим предостережениям своего кузена. Скарр, казалось, знает все за секунду до того, как это произойдёт.

Вот и сейчас.

— Останови тачку. — Сказал Скарр, будто выныривая из молчаливой задумчивости.

Машина остановилась. Музыка в салоне стихла, и впервые после пересечения границы, тишина стала неким реальным телесным объектом. В салоне пахло кожей, сладким автомобильным ароматизатором и прохладой. Сохо задумчиво, и совершенно машинально, глянул на сотовый. Тот моргнул белым экраном и потух. И сколько бы Сохо не вдавливал кнопку запуска в гладкую металлическую поверхность аппарата, тот больше не включался.

— Скарр, тут какое-то мьерда. — Сохо нервно заерзал на водительском сидении.

— Я знаю. — Как-то обреченно сказал Скарр. — Дальше — пешком.

Сохо смутно представлял себе прогулку до города пешком. С его объемным животом и двум пачкам сигарет ежедневно, он одолеет пару миль в лучшем случае.

Скарр вышел из машины, не закрыв дверь. В салон мгновенно проникла жара, духота и песок. Сохо обволокло жаром, и от внезапности происходящего, он в момент покрылся потом. Сигнализатор незакрытой двери противно запищал и начинал действовать на нервы.