Столица (СИ) - Бутырская Наталья. Страница 36

– Парень, ты зря тратишь время, – мечник выставил руку вперед, успокаивая меня. – Я ничего не знаю. Просто дай мне уйти.

Но я и так был спокоен.

Выпад, смена положения, я ушел в низкую стойку и бил в корпус, наемник едва успевал отмахиваться. Он уже начал прихрамывать. Я еще увеличил темп, вливая Ки в мышцы, а потом резко выпрямился и сверху вниз, «ударом коршуна», как называл его Шрам, вогнал острие глубоко в грудь противнику.

Я не стал смотреть, как тот упадет, а выдернул хуа цян и побежал внутрь склада. С обеих сторон коридора тянулись двери и небольшие ворота, запертые на тяжелые засовы. Прошел мимо братишки Ксу, что сторожил пару раненых пленников, а потом увидел распахнутую дверь, за которой горел свет.

Страшась того, что мог увидеть, я заглянул внутрь. Резко пахнуло мочой, спина Джин Фу загораживала проход, но он услышал мои шаги и повернулся:

– Мы едва успели.

Я сделал шаг и увидел маленькое тощее тело Байсо. Волосы брата казались темными от крови, и он с ног до головы был покрыт синяками и ссадинами. Я сжал копье и оглянулся: не осталось ли кого-то из его похитителей.

Кто-то дотронулся до плеча, я дернул копьем, отбивая возможный удар.

– Тссс, – прошипел Джин Фу, потирая ушибленное бедро, – все хорошо. Он жив. И я знаю, кто это сделал.

Только после этого я смог опустить копье и подойти к брату.

Глава 11

После прилета этого дядьки, Ци, Мастер сильно поменялся. И я не могла сказать, к лучшему это было или нет. Раньше Мастер был спокойным, как вода, никакие бедствия и тревоги не могли поколебать гладкую поверхность озера, каким он мне всегда представлялся. Глубокое темное озеро, спрятанное в горах.

А дядя Ци одним ударом взбаламутил воду и заставил подняться застарелую муть с самого дна.

Нет, Мастер ходил по-прежнему с равнодушно-приветливым выражением лица, но за ним прятались бурлящие чувства. Он стал меньше уделять времени людям, району, почти перестал выходить на охоту и совсем забросил уроки по магии и тренировку охотников по восьмой и девятой тропам. Целыми днями он сидел в своем доме, забыв про еду, мытье и сон. А когда я приносила ему ужин, он только недовольно хмурил брови, говорил, что не голоден, и дальше утыкался в свой свиток.

Однажды я смогла заглянуть в него, но увидела только непонятные каракули, какие-то круги со странными символами, чем-то напомнившие мой первый выход в лес с Шико. Тогда я впервые в жизни увидела огромные золотистые штуковины по краям тропы.

После приезда министра я видела их не раз, когда наблюдала за работой Мастера. Тот вырисовывал их прямо в воздухе, они светились голубоватым цветом только в процессе их выведения, но стоило сомкнуть последнюю линию, как они исчезали. Мастер говорил, что это и защита, и предупреждение, заставил выучить места, где были расположены круги, которые он называл массивами, и запретил ходить к ним, чтобы ничего не испортить.

Зачем он снова и снова смотрел в эти рисунки? Что он хотел увидеть? Мне почему-то казалось, что это какая-то тайна из его прошлого. Я пробовала спрашивать дядю Ци, но тот лишь отмахивался и говорил, что не может ничего рассказать без разрешения Мастера. Как будто я посмела бы просить его!

Впрочем, даже без уроков магии у меня было полно дел. Каждый день я ходила на четвертую тропу, следила за детьми, собирала травы. Теперь вместо лекарственных трав, которые раньше мы обменивали в городе, приходилось выкапывать разные съедобные корешки, дергать толстые стебли корюшонки, собирать ягоды желтянки, ужасно кислые, но очень полезные, по словам Мастера. Но, несмотря на это, мы почти все время ели одно мясо. Сначала мне это нравилось, но сейчас все больше хотелось обычной каши или супа с репой.

Потом были тренировки у Хиона У. Он смешно ругался в начале, говорил, что недаром не хотел брать Шико в ученики, мол, после одного ребенка подкинули целую кучу детишек, только более мелких и немощных. Когда я не смогла кинуть копье на десять шагов, он назначил наказание: лечь на землю, а потом выпрямить руки и простоять, пока все остальные не пробегут семь кругов. Это показалось мне смешным, ведь мальчиков заставляли висеть на ветке или отжиматься, а тут всего лишь продержаться в легкой позе. Руки-то ведь у меня сильные, моих ударов боялись все мальчишки, даже Шико.

Эти гусеницы успели пробежать всего два круга, как у меня заныл живот, потом вспотела спина, к третьему кругу мелко затряслись руки, на четвертом живот словно охватил огонь. Я не могла понять, почему тяжелее всего приходилось животу, ведь вроде бы напрягались только руки. На пятом круге я упала без сил. Как тогда ругался дядька Хион! Говорил, что мы слабее почесушек, маленьких зверьков, которые любят выползти из своих нор и почесываться на солнце, взъерошивая шерсть. Кричал, что таких слабаков еще не видывали Небеса, и если дать нам нормальное копье, то его тяжесть вгонит нас под землю.

Но постепенно его отношение менялось. Дядька Хион все также ругался на каждой тренировке, но скорее по привычке, чем от злости, хотя, судя по его словам, мы не превосходили силой даже червей. Но я уже могла простоять на вытянутых руках целых десять кругов, а пробежать – в два раза больше. Мы начали учиться драться, пусть пока обычными палками вместо копий, а еще именно нашей восьмерке Мастер разрешил помогать ему: мы, как настоящие охотники, следили за воротами в город и за небом. Жаль, что не моя была очередь дежурить, когда прилетел дядя Ци. Зато кормить его летуна разрешили именно мне!

По вечерам я ухаживала за летуном. Я его кормила мясом, приносила воды, вычесывала шерсть и следила за чистотой подстилки. Сначала Ци Лонгвей следил за моей работой, а потом практически перестал появляться в загоне.

Дядя Ци не раз спрашивал, не боюсь ли я его летуна, ведь он такой огромный и легко может меня съесть, но я всегда отвечала, что ни капельки. Да и как можно бояться Серомыша? Он такой милый, я обожала залезать к нему на спину, проводить рукой по круглым полупрозрачным ушкам, от чего он смешно фыркал и мотал головой, и представлять, что лечу на нем высоко-высоко в небе. Как он летает? Ведь у него нет крыльев, только мягкие складки по бокам, которые могут расправляться и делать его в несколько раз больше. Дядя Ци говорил, что эти складки помогают летуну парить, замедляя падение, но взлетать самостоятельно Серомыш не может, для этого нужна специальная магия, которая облегчает вес животного и одновременно подбрасывает его вверх. Впрочем, чаще всего, летун начинал полет с какого-то высокого места, в столице у «Золотого неба», так назывались те, на кого работал Ци, есть своя вышка, с которой их летуны обычно начинали полет. Это экономило кучу энергии.

У нас же в Черном районе таких мест и не было. Домики все маленькие, а несколько крупных зданий находились в плохом состоянии, и дядя Ци боялся, что они могут развалиться под тяжестью летуна. Ки запасено у него было не так много, поэтому он больше не летал: опасался, что когда потребуется срочно взлететь, энергии не хватит.

Каждый день он сливал понемногу свою Ки в кристалл, чтобы иметь дополнительный запас, я видела, что этого мало, и предложила свою помощь, но дядя Ци рассмеялся, потрепал меня по голове и отказался. Сказал, что не дело таким маленьким девочкам отдавать свою Ки, я даже хотела на него обидеться, но ради Серомыша простила его.

Вообще дядя Ци оказался очень деятельным. Он обошел весь Черный район, поговорил с каждым человеком, особенно много он беседовал с двумя Ди. Это самые старые жители Черного района, не родственники, но с одинаковыми фамилиями. Потом Ци попросился выйти и посмотреть на тропы. С разрешения Мастера я показала ему первые тропы и была удивлена тем, как он справился с их прохождением. Четвертая тропа далась ему даже легче, чем первые три.

Когда я спросила его, в чем причина, он пожал плечами и сказал, что не раз ходил с караванами и знал всех более-менее опасных животных и растений, а вот на ту мелочь, что бегает в первых тропах, никогда и внимания не обращал. Потом с другими охотниками прошел остальные тропы, кроме восьмой и девятой, и вернулся в город в полнейшем восторге. Сказал, что это великолепная школа для караванщиков и охранников, которая может сберечь сотни жизней.