Истины нет (СИ) - Ефимкин Максим. Страница 15

— Я знаю, что говорю. За последние пять лет из десятков, что прозябаю здесь, я лишь однажды встречал пресвитера. И того пришлось убить. Вот уж не знаю, отчего, едва увидев аарк, он вступил со мной в бой. А за эти несколько дней я уже успел встретиться с Нарциллой, переговорить со Знаменосцем, уменьшить его свиту на десяток банши, стать виновником смерти маленького мальчика, встретить лесного жреца и успокоить навеки еще двух священников, которые обрушили на меня свои силы, причем со знанием дела.

Глаза Волдорта округлялись все больше и больше по мере того, как Кйорт произносил эти слова, но ходящий продолжал:

— А еще оказывается, что лесной жрец, о которых я лишь читал в ваших книгах и до этого момента не встречал, в отличие от оборотней, которыми ваши леса просто кишат, является Северным Волком, имя которого заставляет тебя рыдать. Но и это еще не все. Я нахожу амулет…

— Тотем, — перебил Волдорт. — Ты нашел его тотем. Это знак принадлежности к Первому Кругу жрецов. Высшая награда, признание мастерства. Мне известно всего пять таких тотемов в Немолчании, — и, предупредив вопрос Кйорта, поспешно перечислил: — Черный Северный Волк, Аргосский Тигр, Большой Красный Медведь, Кархар и Огненная Гидра. Но все пятеро давно скрылись от глаз Истинной Веры. До меня доходили лишь слухи о том, что их всех истребили, что все они погибли. Но выходит, что кто-то из них все-таки уцелел. Остальные же жрецы, потеряв своих предводителей, разбрелись кто куда. Кто-то совсем одичал или предался черным веяниям. Другие укрылись под личиной различных животных и не смогли вернуть свой человеческий облик. Волколаки, оборотни, люди-звери — все это отголоски некогда сильного государства. И до сих пор они живут в лесах, затаившись, но не упуская возможности мстить. Но я никогда не забуду, что сделал для меня Северный Волк. Считай, что я ему должен, как тебе! — и тихо добавил: — Был должен…

— И ты знал каждого из них?

— Нет. Я встречался только с Волком. Даже не знаю, как другие выглядят. Думаю, из людей никто не знает.

— Мне глубоко плевать, — резко оборвал Кйорт священника, — совершенно наплевать на историю этого Плана. Наплевать на войны и неурядицы, которые тут происходили. Мне безразличны имена ваших врагов. Я всего лишь охотник на ведьм. Это все, на что я годен в этом Мире, потому что так уж вышло, что Радастан и Первые духи — извечные враги. Но на что мне не плевать, так это на то, что на этом тотеме надписи на моем родном языке! И на упоминания о Кольце Планов в ваших книгах. И я собираюсь узнать, где хранятся остальные рукописи Остэлиса.

— Как? — Волдорт неожиданно успокоился и теперь снисходительно улыбался. — И это говорит тот, кто в поисках выхода отсюда смог забраться в библиотеку князя Алексия и выкрасть оттуда письмена настолько древние, что на вора охотилось все Белое Княжество? Перекрыли границы и едва не развязали войну против Алии, обвинив наших королей в воровстве? Как ты собираешься это узнать, если тебе наплевать на историю? Где ты будешь искать? Кого ты будешь искать?

Кйорт молчал.

— Вот именно. Так что послушай, что я тебе скажу. Из книги, что ты принес, я почерпнул много интересного, но ничего, что могло бы помочь тебе вернуться.

— Tha, — выругался Кйорт.

— Подожди, — Волдорт склонился над столом, опираясь на локти. — Остэлис был великим философом и ученым. И написал множество трактатов. Книга, что ты принес, на самом деле говорит о физике и метафизике. И лишь вскользь упоминает о сотворении Немолчания. И я теперь понимаю, отчего ее нарекают еретической и запрещают к переписи или прочтению. Так вот, среди его работ есть и те, что смогут тебе помочь. Почти наверняка. В частности, трактат о природе Немолчания и явлениях Кольца Планов. А еще я узнал, что родина Остэлиса на самом деле — Наол. И там, в величайшей библиотеке Юга, а может, и всего Мира, среди тысяч самых разных томов и рукописей наверняка есть и его трактаты.

— Я был там, — мрачно сказал охотник.

— Значит, надо побывать еще раз. Только теперь ты точно будешь знать, что искать.

— Тогда я пойду на юг, — процедил Кйорт. — В Наол. Но в этот раз я не буду столь аккуратен в отношении библиотекарей. И я переверну хоть весь город до самых погребов, если понадобится.

— Не боишься, что Эртаи тебя поймает?

— Именно про него упоминал жрец, когда говорил, что караулит меня по его просьбе, — задумчиво растягивая слова, проговорил йерро. — Он сказал, что тот ждет меня и даже ищет.

— Главный охотник на оборотней? — Волдорт сделал ударение на слове «главный». — Я слыхивал, что он могуч. Пилигримы часто упоминали о нем в своих рассказах. Да и барды не упускают возможности восславить его в песнях. Называют его Молотом Оборотней. Он давно проживает в Наоле и, несомненно, следит за порядком в городе. А Волк так и сказал? Эртаи искал тебя?

— Удачно совпало, не находишь? Но так не бывает. Я не верю в простые совпадения. Что-то происходит, отец, — нахмурился ходящий. — Хотя… Молот Оборотней, уверен, разбирается в той части истории, которую я бы назвал истреблением жрецов. И раз ваши Северные Волки неожиданно используют йеррук да удивительные совпадения так настойчиво кличут меня в Наол, то я убью двух зайцев сразу. И нужные книги могут быть там, и этот d`namme[1] обосновался там же.

Кйорт устало опустил взгляд в пол и неожиданно для Волдорта произнес:

— Ты поедешь со мной, отец.

— Я? — священник аж выпрямился.

— Да, — охотник глотнул вина, — дорога морем не трудна, ты сдюжишь, но с тобой мы быстрее обследуем библиотеку, чтобы я точно ничего не пропустил.

— Ты много лет путешествуешь один. Любой попутчик, кроме подобного тебе, был бы неслыханной обузой, а сейчас…

— А сейчас я хочу, чтобы ты отправился со мной.

— Это очень… неожиданно, сын. Ты уверен?

— Уверен, отец. Я безумно хочу домой. Настолько, что едва не поддался соблазну Знаменосца…

— Знаменосец! — Волдорт снова подался вперед, сверкнув глазами. — За своими личными желаниями ты забыл про него! Что он тут делал?

— А я почем знаю? — огрызнулся Кйорт. — Стану я еще водить беседу с ним. Удар аарка — и удачи у Нечистого.

— Ты убил его? — с неожиданной надеждой спросил священник.

— Нет, — прокряхтел йерро, — тут, за Кольцом, я могу лишь изгнать его.

— Ой ли, — недоверчиво сморщился Волдорт. — А Завершение?

— Завершение? — хмыкнул Кйорт, и его глаза блеснули. — Ни один ходящий в здравом уме никогда не станет делать этого, не находясь при смерти.

— Конечно, — священник кивнул, — помню: коль обнажил оружие — рази насмерть, бейся до конца в любой схватке.

— Ты запомнил? — Кйорт вздохнул и натянуто улыбнулся.

— Рассказывай все. Мы с тобой взялись не с того конца, а стоило начать с самого начала, — старик удобно устроился на стуле и приготовился слушать. — Начинай. Старайся не упустить ни малейшей детали. Понимаю, что ты устал, но, думаю, твой рассказ о том, что произошло, имеет куда бо́льшую важность, чем надписи на языке йерро на куске расплавленного серебра.

Кйорт возмущенно вспыхнул, но священник жестом его успокоил и повторил:

— Мы начали не с того конца. Рассказывай все с самого начала. С того момента, как мы расстались в последний раз.

[1] Человек (йеррук).

6.

6.

Когда Кйорт проснулся, на улице уже начало темнеть. Ходящий негромко позвал Волдорта. Ответом ему был лишь странный оживленный гул на улице, словно в разгар торгового дня, да размеренный стук сердец. От вчерашней усталости не осталось и следа: организм йерро обладает потрясающей способностью восстанавливать силы.

Рассудив, что, вероятнее всего, его друг сейчас на службе в соборе, охотник, поморщившись от все еще ноющих ран, встал и прошелся по дому. Дощатый пол приятно холодил босые ступни. Кйорт увидел большую, полную воды лохань с медными обручами и куском колючей грубой ткани рядом. Он с наслаждением умылся. Вытирая лицо и тело, еще раз прошелся по дому и заметил на столе старую книгу, одну из тех, что он давным-давно привозил Волдорту. Ходящий с любопытством подошел к ней: не стал бы просто так старик оставлять подобное на столь видном месте. Книга казалась ветхой. На светлой обложке черными чернилами старательно были выведены четыре слова. Однако Кйорт не знал этого языка. Он аккуратно, словно боясь, что книга рассыплется в труху от одного его касания, взял ее и открыл.