Истины нет (СИ) - Ефимкин Максим. Страница 28

— Аргосский Тигр, не покинувший наш Мир, может означать лишь одно. Ему некуда было бежать. Все эти легенды про то, что Живущие Выше всем хилым и слабым создали их План, годится лишь для Кольца Планов. Немолчание не стоит в Кольце. Отсюда нет выхода! И вдруг так станется, что сильнейшие не мы, а они? Вдруг они все еще ведут с нами тайную битву? Я не верю, что воин, который одной лишь бригадой разбил шесть наших легионов, сдался. И сейчас он может снова ввергнуть Немолчание в большую войну… Волдорт. Я не был до конца откровенен с тобой. Возможно, надо было поделиться моим наблюдением, но ты, я уверен, это уже и без меня понял.

— Люди теряют веру?

— Люди давно потеряли веру и отринули Священное Писание, за что будут вечно гнить в Радастане. Они больше не веруют в силу церкви.

— И она пытается удержать веру страхом, позорными кострами, дыбой и каленым железом?

— Пытается, как может. Ведь на что еще способен, например, брат Бонна Ортукский? Ты же видел. А когда-то и он на что-то был способен, несмотря на то, что Папа Жонфэ жаловал ему епископство вовсе не за заслуги перед Господом. Но я хочу сказать другое. Сила моя выросла. Она выросла многократно. Попытайся я призвать Всадника еще полгода тому, ничего бы у меня не вышло. Так же, как, я уверен, и у тебя, — кардинал внимательно изучал чуть изменившееся лицо Волдорта.

— Несколько недель, — прошептал тот.

— Что?

— Несколько недель, как открылась мне сила Равнин. До этого были лишь зачатки Истинной Силы. Бессмысленные, даже если призвать. Но недавно я ощутил что-то. Словно убрали плотину, сдерживавшую могучую реку.

— Волдорт, я вижу, ты мудр. И в тебе есть что-то важное для меня, для осознания того, что происходит! Я хочу лишь вернуть власть церкви не железом, но силой веры. Истинная Сила притекает, и я предвижу, что она сделает наше могущество скорым и безграничным. Но я боюсь, что она делает сильнее не только нас, но и наших затаившихся врагов. И даже если опустить рассуждения о том, что жрецы, пастыри, зверовщики не ушли — да я точно знаю, что они остались и что приток Истинной Силы даст им второе рождение, — то просто представь, с чем мы вскоре можем столкнуться, если каждый еретик, будь это ты или верующий в Радастан, сможет творить камлание столь цельным? — кардинал при этих словах скривился, словно вкусив редкой кислоты плод. — Всадник? Да что будет стоить мой Всадник, если любая ведьма сможет призывать духов Радастана!

Священник внутренне содрогнулся.

— Волдорт, это может означать самое страшное. И вот зачем я уже три месяца, словно гончий пес, изыскиваю любого, кто ощутил то же самое, что я или ты!

— И сжигаешь или лишаешь Силы? Я не скажу, кто я, ибо это не даст ответов на твои вопросы, брат, — спокойно, но твердо отрезал Волдорт. — И я уверяю тебя, брат, что мой друг не имеет никакого отношения к врагу. Он скорее друг, но для тебя так и останется врагом, потому что он другой.

— Нет, брат. Ты опять не понял меня. Вижу, что ты не скажешь. И это печалит меня.

— Ваше Высокопреосвященство, я прекрасно понял. Я могу сказать лишь одно. Не тратьте силы на поиски моего друга. Он поможет вам, если захочет и если сможет. Мой друг куда как менее опасен, нежели призванные демоны.

— Я не послушаю тебя, брат. Твой друг, как и любой, кто сможет ощутить Прилив, породит новые войны и сомнение у паствы. А ведь только-только стали появляться достойные братья. И я скорблю о тех, кого мы уже потеряли. Особенно опасны затаившиеся жрецы, которые могут восстать в отмщение за проигранную тогда войну. Кто знает, на что они станутся теперь способны? А твой друг… Хм, — кардинал потер подбородок, — твой друг, ради которого пожертвовал службой и жизнью этот Лесли, ради которого ты едва не погиб, кажется мне наиболее странным и опасным. Аргосский Тигр всегда был самым непредсказуемым и яростным. Хотя, как я понимаю, никто из людей так и не видел его в лицо. Как, в общем-то, и других жрецов Первого Круга. Но молва несла его имя. С его именем оборотни бросались на нас. Я предчувствую, что именно он доставит мне больше проблем, нежели некий призрак Радастана.

— Призрак Радастана? — вскричал Волдорт, неожиданно потеряв терпение. — О Небеса! О каком жреце ты рассуждаешь, брат? Глупость, выдуманная тобой, приведет к погибели. Мой друг не Аргосский Тигр. И он вам не враг. Твои рассуждения столь же ошибочны, как и чреваты. Заблуждение безродного глупца — смехотворно. Заблуждение власть имущего, тем более умного — опасно! Знаменосец был среди нас! Он был в Немолчании! И это мой друг, которого ты упорно называешь врагом, вышвырнул его. Но он вернется. О! Я тебя уверяю, он вернется. Так что не трать понапрасну силы! Готовь людей к войне, кардинал! Спасай свою паству!

В комнату заглянул Хэйл.

— Уведи его, — прошептал кардинал, впадая в задумчивость.

— В яму? — поинтересовался его помощник.

— Нет. Подбери ему келью в соборе. Кормить, давать умыться. Поставить тройную стражу. Следить за ним денно и нощно, — и добавил, обращаясь к священнику: — Вернемся к нашему разговору позже. Ведь даже пытками не вырвать большего. Я прав?

— Ваша Светлость, я бы мог… — начал говорить Хэйл.

— Брат, ты слышал меня. Пытки не помогут, а умерщвлять мудрого врага ради нескольких минут разговора совсем неразумно, — Грюон исподлобья глянул на священника, надеясь увидеть облегчение, но не заметил даже ее тени. — Делай, как я приказал.

— Послушай меня, брат Грюон! — воскликнул Волдорт, но Хэйл, повинуясь жесту кардинала, уже вывел священника.

Пресвитер обмяк, физически ощущая свою опустошенность, и лишь дрожащие руки выдали его сильнейшее душевное волнение. Он налил вина в хрустальный бокал с серебряным ободком и залпом выпил.

— Неужели? Неужели такая удача? — прошептал он. — Я не могу потерять такую возможность. Неужели Кйорт Ларт — ходящий? Неужели?

Собравшись с силами, негромко крикнул:

— Эй! Кто там есть?

В комнату заглянул молодой страж.

— Ваше Высокопреосвященство, звали? — робея, спросил он.

— Как появится брат Хэйл, направьте его сразу ко мне, — кардинал умело скрыл в голосе нетерпение.

— Будет исполнено, Ваша Светлость, — страж поклонился и затворил за собой дверь.

— Ходящий, ходящий, ходящий, — без конца повторял пресвитер, задумчиво забрасывая в рот одну виноградину за другой. — А ведь все сходится. Все очень даже сходится. Похоже, Волдорт не врал, когда грозил Знаменосцем. Знаменосец был, и этот Кйорт его спугнул. Кто, кроме йерро, способен на такое? Перерожденный? Аватар? Нет, это было бы слишком, да и с какой стати им скрываться. Аргосский Тигр? Едва ли хватит сил даже у него на стычку со Знаменосцем. Я бы мог попробовать, возможно, еще несколько моих учеников смогли бы. А откуда Волдорт так уверенно знает, что любовник Нарциллы был тут? Кто ему мог рассказать, кроме его друга? И кто бы еще смог безошибочно выделить саму Нарциллу в толпе? Даже я бы не смог. Да. Вне всякого сомнения, это — йерро. А поскольку он смог попасть в Немолчание, он ходящий. И теперь он, несчастный, видать, рыщет в поисках выхода. И вот почему у этого старика нашлись такие древние рукописи: этот Кйорт привозил их, дабы священник читал их Истинной Силой, выискивая лазейку обратно. О Небо, какой же я тупица! Я был слеп, но прозрел. Лучше увидеть свою ошибку до того, как она стала фатальной. Я не должен больше ошибаться. Я больше не ошибусь!

В дверь постучали.

— Заходи, брат Хэйл, — дверь приотворилась, в небольшую щель проскользнула тень и замерла на пороге. — Мы собираемся и отъезжаем немедленно. Отправляемся в Ирпис. Пора следовать нашему плану и дальше, хотя с некоторыми изменениями.

Если брат Хэйл и удивился, то вида не подал.

— Пусть готовят мою повозку. И этого священника я забираю с собой, нельзя его оставлять тут, и казнить пока нельзя. Я поеду со всем сопровождением, а для тебя будет совершенно иное задание.

Хэйл нахмурился.

— Поверь мне, брат, оно важнее, чем то, для чего мы тут. И гораздо опаснее.