Истины нет (СИ) - Ефимкин Максим. Страница 47

Солнце показало всего лишь треть себя из-за городских стен, но уже хорошенько припекало. Священник немного ослабил пояс, удивленно смотря на странную повозку перед дверями, запряженную четверкой лошадей, за которой стояла дорожная крытая телега с восьмеркой мулов: часть их впрягалась вместо лошадей, если была такая необходимость. А еще дальше, нетерпеливо топчась на месте, готовились отправиться следом за повозками десяток всадников и еще десяток лошадей без наездников. Но Волдорт рассматривал лишь первую повозку. В отличие от всех виденных им ранее крытый кузов ее не был намертво приколочен к раме с колесами, а помещался на широких справных ремнях, был обит крепкой кожей с богатыми вышивками и задрапирован парчовыми занавесками. В верхней части кузова находились затянутые бычьим пузырем оконца. Солдаты подтолкнули священника к кибитке, и Волдорт шагнул внутрь, поднявшись по приставленной лесенке. В повозке, обитой мягким бархатом, с двумя широкими скамьями по краям, которые, заваленные подушками, запросто могли сойти и за постель, в углу, прислонившись к стене, сидел кардинал. Он лишь махнул рукой, и дверь в повозку захлопнулась. Экипаж тотчас качнулся, принимая на козлы кучера и одного из воинов. Послышался звонкий удар бича, и они мягко покатились по камням улочки. Клетка из золотой проволоки, висящая под потолком, с парой прекрасных белых голубей с черными воротничками, качнулась, заставив птиц встрепенуть подрезанными крыльями. Волдорт мгновенно оценил преимущества этого средства передвижения. Тряски, характерной для всех повозок, тут было ощутимо меньше. По верхушкам видных в оконца деревьев, по шпилям башенок, зубцам стен и колышущимся в легком утреннем ветерке флагам настоятель без труда определил, что они выехали из города и направились по южной дороге вглубь материка. Кардинал дремал, погруженный в свои мысли. Отчего-то он был уверен, что его пленник не кинется сейчас к нему с хитро спрятанным ножом, ведь его даже не обыскали. Задремал и священник, успокоенный теплом и легкой качкой, как в уютном суденышке в тихую погоду.

                                                          *   *   *   *

Илур испуганно смотрел на своего спасителя. Но это был не животный страх, испытанный им недавно, а страх восторженный. Страх, что это не больше чем морок, видение, дурман Радастанских врат. Но стоявший перед ним рыцарь не испарился, словно туман, и не обратился в лютого зверя. Напротив, он возвышался над Илуром и даже сделал шаг к нему, когда заметил, что викарий открыл глаза.

Рыцарь был одет богато, по меркам Немолчания, и неплохо вооружен. Ноги защищали кованые сапоги из диковинной стали. Набедренники и наколенники из чешуйчатого металла, кольчуга все из него же ярко сияли безо всякого солнца — они словно светились сами по себе, а нашейник, налокотники и нагрудник были выложены тончайшими серебряными узорами, которые напоминали иней на широких листьях папоротника в солнечное морозное утро. На рыцаре был свободный камзол с разрезами по бокам, как у герольдов, янтарного цвета, из ткани, похожей на дорогой бархат, с вышитым на груди и спине гербом — молотом, крушащим на наковальне некое существо с перепончатыми жесткими крыльями и зубастой пастью. На правом боку висел широкий крепкий кинжал, называемый «Небесной милостью», который обычно приставляли к горлу или груди побежденного с предложением сдаться в плен, а на левом, на богато расшитой золотой нитью перевязи канареечного цвета — тяжелый широкий меч. Руки в кованых перчатках спокойно лежали, скрещенные на груди. Голову украшала золотая диадема, не дающая длинным русым кудрям падать на большие карие глаза. И лишь страшный неровный шрам, пересекающий грубой черно-багровой рытвиной лицо от правого глаза до левой скулы, не вписывался в портрет представшего перед викарием воина. Шрам постоянно мок и выглядел совершенно свежим.

— Знаешь, кто я? — произнес рыцарь. 

— Вы, господин, воин…

Губы рыцаря тронула усмешка.

— …воин Их армии. Вы воин Живущих Выше. Я видел древние книги и рисунки…

— Нет, — снова презрительно скривился рыцарь, — вернее, ты не совсем неправ. Я Перерожденный. Для жителей Равнин я Аватар армии Живущих Выше. Для жителей Немолчания — один из тех, кому многие из вас служат обедни и обращают свои зовы. Энглуд — мое имя.

Илур застонал и поднялся на колени, подняв руки в молитве.

— Вставай, — коротко бросил Перерожденный, — твои молитвы бесполезны, как соломенная стрела. Они не слышат тебя. Ты в Нейтрали, молись ты хоть сразу всем и будь ты хоть самым сильным священником, никто не услышит тебя. Да и, заглянув в тебя, я уверен, что в любом случае Живущие Выше остались бы глухи к молитвам бесчеловечного, бесстыжего и наглого лжеца и душегуба, каким ты являешься.

Илур съежился:

— Зачем тогда?..

— С твоей помощью я смогу найти Нарушившего Клятву, — коротко бросил Энглуд.

— Этого Кйорта? Этого проклятого варл…

— Замолчи, жук навозный, — осадил Перерожденный викария, — замолчи, иначе кину тебя на Тропу. Ты, безмозглое бесхребетное творение, не можешь судить ходящего. Его осудили те, кто имеет такое право.

Энглуд осмотрелся.

— Они уже близко. Если тебе дорога твоя душа, молчи.

Илур проглотил готовые сорваться с губ слова и испуганно оглянулся. Серость и лишь тени кругом. Ничего нового.

— Прочь, твари, — неожиданно прорычал Энглуд сквозь зубы. — Этот червяк сейчас под моей охраной и будет под ней находиться, доколь я сочту нужным.

— Аватар, это мясо наше! — раздалось свистящее шипение.

Илур обомлел, он не видел ничего, кроме рыцаря и бескрайних серых полей.

— Он шел по Стезе в Радастан. Ты нарушаешь законы Нейтрали!

— Он снят с Тропы, что была создана заклятием, он вне вашей власти! — загремел Перерожденный. — Зовите Т`Халора или пошли прочь!

— Отдай его, Энглуд, — раздался другой, вкрадчивый, спокойный и очень уверенный голос. — Он шел к нам. 

— С каких пор такой ничтожный прыщ нужен тебе, Лацир? — Энглуд усмехнулся, уперев руки в бока.

Илур, поскуливая от страха, прижался к кованому сапогу Перерожденного, обхватив его руками.

— А с каких пор по Нейтрали бродит Аватар и спасает предназначенных нам? — парировал тот, кого назвали Лациром. — Что, если я прикажу взять эту тлю силой? — угрожающе произнес голос. — Не забывай, Перерожденный, тут ты смертен.

— Как и ты со своими скулящими шавками, — отбил словесный выпад Энглуд. — Я уже сказал. Уходите, пока я не отдавил ваши крысиные хвосты.

Доспехи Перерожденного осветились внутренним солнечным светом.

— Ты знаешь, что будет с твоими псами и тобой, коснись вы Их доспеха. А мой меч разотрет любую из твоих собачонок по Нейтрали одним касанием.

— Не бахвалься, Аватар, — ехидно огрызнулся голос, — бравируй, но не пугай. Я уже убивал подобных тебе, но в этот раз не буду. Договор ты не нарушил, иначе Т`Халор был бы уже здесь!

— Ты поумнел, Лацир, — усмехнулся Перерожденный.

— А ты нет! — окрысился голос. — Но учти. Ты снял его с Тропы, хоть вопреки закону своей армии, но не против правил Нейтрали. Однако не приведи Нейтраль, эта многоножка окажется хоть на миг не под твоим крылом. Я заберу его в тот же миг. Гончие будут рядом всегда. Незримые, но готовые.

Послышался смех.

— Удачи тебе, Перерожденный Аватар.

— Не беспокойся, — спокойно ответил Энглуд.

— Кстати, — после короткой паузы, когда Илур посчитал, что разговор закончен, произнес голос, — а кто это тебе оставил такой впечатляющий след на роже? Я бы преклонил колено пред ним. Илур, может, ты знаешь? Скажи, ты же слышишь меня?

Илур съежился и сильнее прижался к холодной стали сапога, но не произнес ни слова, как наказывал Аватар.