Истины нет (СИ) - Ефимкин Максим. Страница 77

— Вот так-то. Успел, — произнес он, старательно борясь с жестким кубиком мяса, и коротким свистом подозвал коня, чтобы накрыть его собственным плащом.

Кйорт забрался в шалаш ногами вперед и жестом приказал Хигло лечь напротив входа. Конь, словно цирковой, улегся, не задев дерева, будто понимал дословно, что говорит ему хозяин.

— Не обессудь, но придется терпеть. Так надежнее и безопаснее. Ты укрываешь меня от ветра, а я смотрю, чтобы ты в страхе не пропал в лесу после пары громких раскатов. Хороши мы тогда будем оба. Правда?

Дождь накатил почти сразу, едва Кйорт успел залезть под навес из еловых лап, стал стеной и ударил цепами по земле. Сверкнуло. Гулкий рокот, раскатившись над лесом, внезапно обрушился с такой безумной злобой и мощью, что, казалось, содрогнулась земля. Бесшабашный, веселый гром в одно мгновение обратился в яростное гигантское чудище. Ветер неистово крутил и клонил деревья, стонущие под ударами. Небо, до этого непроницаемое, сделалось белым, и за мерклой пеленой воды исчезло все. Угловатые молнии раз за разом вгрызались в землю, рассекая небо на куски. И уже грохотало без остановки. Кйорт съежился в своем укрытии, которое, хоть и металось вслед мощным порывам ветра, оказалось вполне надежным и после нескольких ужасных минут внушило уверенность и в йерро. Под густо уложенными ветвями было до сих пор сухо. Кйорт коснулся рукой теплого бока Хигло. Конь вздрагивал от каждого удара, но, буквально слившись с землей, самоотверженно укрывал шалаш с севера, мужественно терпя непогоду. Кйорт беспокоился, ибо знал, что в такой дождь без укрытия становится тяжело даже дышать, не то что переносить мощные потоки воды, но был уверен, что Хигло справится. В конце концов, столь сильные бури обычно длились совсем недолго. Послышался тонкий писк арре. Он выл от натуги, пытаясь удержать ствол на месте, и пока это удавалось. Однако ходящий уже пожалел, что для такой задачи он не использовал старшего брата арре — аарк. Но делать уже было нечего. Оставалось лишь ждать, когда стихия поутихнет и необузданное небо снизойдет милостью, попридержав свою ярость.

А стихия и не думала затихать. Потоки воды низвергались, словно где-то в вышине у громадного озера внезапно исчезло дно. Но внутри шалаша было сухо и даже уютно. Свыкшись с гудящим ветром за стеной из хлипких ветвей и шипящим шумом ливня, успокоенный мерным дыханием коня, Кйорт вдруг с улыбкой вспомнил, как Цепп, проходя между рядов учеников, монотонно вещал: «Необходимо отличать виды дождей, что бывают как в Планах Кольца, так и за его пределами в мирах, близких к нашему. Например, Равнины. То есть дожди из воды. Запоминаем: слепой; грибной; грозовой; градный; ливень; моросящий ...» Как бы учитель назвал этот? Подобное едва могло произойти в тропиках, не то что здесь. Да, южная часть Алии славится неожиданными осадками, но они довольно редко доходят до стадии «грозовой ливень» и уже того реже переходят ее. А то, что происходило сейчас за пределами шалаша, неоднократно переплюнуло «сильный тропический грозовой ливень». Кйорт улыбнулся такому длинному определению, но сразу сделался серьезен. Ему показалось, что и дождь следует добавить к списку «происходит впервые», хотя один раз уже видел подобное. В тот день, когда едва живым вывалился из Радастана в собственную брешь. Но тогда он никак не придал этому значения. В голове, ехидно истекая ядом, всплыло: «Чтобы попасть в Немолчание без Перехода нужен кed`lart, а то, что я видел, не было похоже на Переход, скорее на брешь…»

— Нет. Не верю. Это точно что-то другое. В конце концов около Ортука подобного не было, — Кйорт стиснул зубы. — Но там и не брешь была. Там был открыт Переход. Настоящий, полноценный.

Ходящий вдруг понял, что больше не слышит шума дождя и небесных тамтамов.

— Уф. Отлегло, — ходящий погладил рукой Хигло, тот фыркнул в ответ: «Я в порядке». — Ну и хорошо.

Кйорт, изловчившись, достал аарк и до половины вогнал костяной бивень в землю.

— Giett[1], — произнес он. — Мне надо выспаться. Думаю, «моросящий дождь» продлится всю ночь, и завтра будет двигаться еще тяжелей. А придется идти почти без остановки, невинные могут столько не продержаться.

— Vai, atqe[2], — прошелестело в ответ.

Кйорт заснул быстро, но под назойливое «…нужен кed`lart…».

*    *    *    *

— Veyiell, veyiell, veyiell[3], — настойчивый шепот мгновенно выдернул ходящего из сна, который был похож скорее на забытье.

Кйорт вздрогнул и хлопнул спящего коня ладонью. Хигло недовольно зафыркал и, поднимаясь, едва не снес поваленный ствол с пня, саданувшись в него спиной. Коротко заржал от боли и неожиданности. Шалаш тряхнуло, и во все стороны поднялась мокрая взвесь. Потянуло утренней прохладой. В нос ударил неповторимый запах мокрого леса: свежесть с ароматом травы, лесных цветов, деревьев, земли. Ходящий ухватился за аарк и как мог быстрее выбрался наружу.

Весь в искрящемся в утренних рыжих лучах солнца одеянии испуганный лес стоял молча и недвижимо. Там и тут виднелись сломанные и поваленные деревья, наносы, подмытые корни. В болотистых местах, которые пойдут чуть восточнее, так и вовсе появятся плывуны. В лесу, что промок до кротовых нор, передвигаться станет совсем тяжело. Все это пролетело в голове йерро за мгновение, но больше его интересовало, почему же аарк, который обычно не вмешивается в сон хозяина, разбудил его.

— Что случилось? — Кйорт настороженно осматривался, покачивая аарком, пробуя воздух.

— Буря разрушила вешки, — последовал ответ.

— Что? — Кйорт растерялся. — Мне показалось, ты сказал «буря разрушила вешки».

— Именно так.

Йерро резко обернулся в направлении следующей вешки и оторопел: если бы он увидел две сотни ходящих, пляшущих карадак, то удивился бы меньше. Изумрудная дымка исчезла. В груди Кйорта неприятно защипало, сжало ребра, перехватило дыхание. Он, все еще не веря в реальность случившегося, вырвал из пня изрядно уставший и дрожащий арре и сунул его в ножны. Сама по себе буря, пусть она хоть поднимет волну в двадцать шагов и зальет побережье на десяток верст, не в состоянии разрушить изменения Нейтрали, сотворенные ходящим. И вообще подобное под силу лишь тому, кто рождается вместе с ним и живет затем в симбиозе. С аарком. Один на тысячу мальчик-йерро появлялся на свет с подобной аномалией: с присосавшимся к запястью паразитом, и никогда до рождения его самого — с двумя. И лишь после долгого обучения, когда мальчик и аарк росли и вместе постигали способности и возможности друг друга, превращаясь в гремучую смесь, юноша становился ходящим. Кйорт не знал иных созданий, кроме йерро, которые могли хоть как-то контролировать могучее, но беспомощное существо, которое многие считали осколком самой Нейтрали. Ведь из всех существ Кольца Планов лишь с рождением мальчика-йерро появлялся этот паразит. Йерро обеспечивал паразиту питание и долгую жизнь, а тот в свою очередь существенно повышал и без того уникальные возможности хозяина: способность изменять Нейтраль по своему желанию.

Приручить же существо, что по интеллекту напоминало десятилетнего ребенка, пробовали многие. Охотились на ходящих, лишали их оружия и пытались использовать, но все заканчивалось одинаково. Вечно голодный, неконтролируемый паразит сходил с ума и убивал сначала «хозяина» — не важно, состоял тот из плоти и костей, камня или огня, — а затем погибал сам, образуя в агонии разрывы Нейтрали, называемые «брешью», которые, захлопываясь, могли вызвать разгул стихии, подобный ночному.

Тем самым становилось совершенно очевидно, что практически никто и ничто, кроме другого ходящего, не могло снять вешки. И это вызывало недоумение и душевную боль, ибо могло означать предательство. Был еще вариант, что где-то в Нейтрали погиб аарк, тем самым образовав брешь и заставив вывалиться в Немолчание мозарта. И при схлопывании краев запросто могло образоваться подобное стихийное бедствие. Но это означало также, что погиб и хозяин аарка. То есть один из его близких друзей и соратников расстался с жизнью. Но эта версия рассыпалась в прах. Появление мозарта и ночная причуда погоды стояли сильно далеко друг от друга по времени. Ну, или было две бреши, что представить совсем тяжело. И последнюю возможность: кто-то из Верховных сделал это — ходящий не рассматривал вовсе.