Истины нет (СИ) - Ефимкин Максим. Страница 80

Кардинал улыбнулся: Волдорт точно видел что-то еще, что боялся открыть ему.

— И если именно мои слова запустят предсказание, если вы поверите мне и отправитесь в путь немедля, то это как раз те самые дни.

— Спасибо тебе за твою добродетель, — неожиданно мягко заговорил пресвитер. — То, как ты переживаешь за друзей и даже за врага в моем лице, делает тебе честь. Но мы не отправимся тотчас.

Волдорт испуганно глянул на Грюона.

— Мой слуга очень слаб, и отправимся мы не ранее, чем ты выходишь его.

— Но там же люди! Дети! Они все погибнут! — вскричал священник, в отчаянии вздымая руки.

— Возможно, — кардинал обернулся, — но ты в этот раз ошибся, брат мой. Ты сам сказал, что видел эхо. А помнишь ли ты, как получается это эхо? Помнишь?

Сердце Волдорта похолодело и застучало быстро-быстро, будто боясь замерзнуть и обратиться в кусок льда. Он лихорадочно пытался понять, где он ошибся.

— Эхо — это отражение настоящего видения, которое видит иной провидец, который…

— Не далее чем в сотне-двух шагов, — упавшим голосом произнес Волдорт.

— А если прорицатель силен, то и дальше. Так что данное пророчество запускаешь не ты. И я собираюсь отбыть через пять дней. Только после того, как брат Хэйл станет на ноги.

— Вы не можете так поступить, — священник умолял, — я же сказал, я видел вас на развалинах. Вы не успели, и…

— И что? Все погибли? — кардинал отмахнулся. — Даже если я тотчас поскачу туда и прибуду через пять дней, то смогу ли спасти хоть кого, учитывая, что предсказание запущено не тобой?

— Надо попробовать! Может, ваш провидец неверно истолковал, или видел не все, или видел не грядущее, а происходящее! Такое бывает. Отбросьте сомнения, в ваших силах поднять этого человека, — Волдорт ткнул пальцем в сторону раненого, — за какие-то часы! Я собрал его из кусков, и вместе мы уже вернули его с того света, так завершите начатое: дайте ему еще раз Ласковую Заботу и поспешите на помощь. Вы же пастырь, люди верят вам и идут за вами. Вы для них проводник к Деве Небесной, глас Прощающего Грехи. Невозможно, чтобы слуга Живущих Выше оставил в беде невинных! Прошу вас. Ведь вы знали о том, что будет нападение на Глоть, но приняли решение ехать через пять дней еще до того, как вошли сюда! Это может означать, что вы не видели столь большой угрозы для города, иначе даже вы не могли бы оставить в беде всех тех людей!

— Не забывайся, брат! — рявкнул кардинал.

— Есть вероятность, что, отправься вы, как задумали, так и произойдет. Но если послушаете меня, то прибудете на пять дней раньше и сможете помочь несчастным! Пошлите хотя бы гонца, — закончил упавшим голосом Волдорт и с надеждой посмотрел на пресвитера.

Тот снова подошел к раненому и потеребил кончик носа, словно это помогало ему принять решение. Призрак мирно спал: его не разбудили даже громкие возгласы.

— Брат мой, ты же знаешь: предначертанное изменить нельзя. Таков закон Нейтрали, — спокойно сказал кардинал. — Предсказание запустил не ты.

Дверь в комнату отворилась, скрипнув петлями, и вошли двое солдат.

— Проводите отца Волдорта на кухню, пусть его хорошо накормят, — приказал, не оборачиваясь, кардинал. — А ты, брат, отдохни, отоспись. Я тут сам сегодня разберусь. Утро вечера мудренее.

Один из стражников вывел Волдорта, второй, словно повинуясь неслышному приказу, остался, и Грюон продолжил говорить:

— Глаз с него не спускать. Он ест — ты смотришь, спит — стоишь у изголовья, идет в уборную — помогаешь. Но не тиранить и вольностей не допускать. Это не заключенный, хоть и пленник. Все ясно?

Солдат склонил голову в поклоне, затем послышался тройной стук древка пики о каменный пол, и он вышел.

Кардинал тяжело выдохнул. Силы его, уже изрядно подточенные яркими событиями сегодняшнего дня, таяли, а предстояло сделать еще многое. Он взял крепкий табурет, подставил к постели и присел на него. Снова тяжелый вздох.

— Демон раздери этого священника, — пробурчал он. — Похоже, мне действительно стоит поехать раньше. Что ж. Это не опустошит меня полностью. А судя по последним дням, мне хватит этих пяти суток, чтобы почти полностью восстановиться и быть способным к сражению, если этот Волдорт все-таки окажется прав. Но и отступать от своего основного плана я не намерен. Ради него я пожертвовал многим.

Пресвитер медленно выдохнул, шумно выпуская воздух носом, и задышал спокойно и глубоко. Положил правую руку на лоб раненого, а левую прислонил тыльной стороной к собственному лбу. Послышалась тихая молитва на Высоком языке, очень похожая на плавную песнь. Левая ладонь полыхнула белым светом. Грюон тут же опустил ее на грудь брата Хэйла, все продолжая говорить. Свет разливался, выплескивался из-под ладони, и вот уже правая заполыхала, но не белым, а желто-рыжим. Свечение лилось, билось вкруг рук, охватывало локти и как бы нехотя, толчками, снова опускалось на ладони. И, не находя иного выхода, проникало в тело Призрака. Лицо кардинала делалось бледным, под глазами постепенно проступали тяжелые черные мешки: он щедро примешивал к заклинанию свою жизненную силу. Медленно текло время, и солнце давно переползло на другую сторону замка, собираясь вскоре и вовсе уйти за дальний лес, уже перекрасив его в рыжий. А священнослужитель все читал и читал заклинание. Сам герцог дважды подходил к покоям, и дважды что-то останавливало его, не давая отворить дверь, — какое-то неясное чувство, что этого делать не стоит. А свет все переливался. Правда, не такой яркий и густой, как вначале.

— Ваше Высокопреосвященство, — вдруг послышался голос. — Довольно. Можно просто сменить бинты. Вы уже сделали достаточно.

Кардинал вздрогнул и открыл глаза, которые еще несколько часов назад закрылись сами собой. Отстранился и прервал поток света. Заклинание завершилось.

— Снова вы спасаете мне жизнь, — Призрак приподнялся на локтях и покрутил головой, разминая затекшую шею. — Долг мой безмерен перед вами.

Пресвитер подал вторую подушку, чтобы брат Хэйл мог подложить ее под голову. Тот поблагодарил и теперь полулежа смотрел на кардинала как верный пес на хозяина, который впустил его в дом с трескучего мороза.

— Брось дурное, — уставшим голосом ответил Грюон. — Я ценю хороших помощников, а ты лучший. И, к сожалению, последний. Посредственность не заслуживает внимания, а талант, ум и верность следует защищать всеми средствами. Это элементарно. А потому бросать в беде свой лучший меч я не желаю. Тем более что предстоит еще многое сделать, а зарубить врага ржавым гвоздодером не смогу. Кроме того, я сам перековал этот меч.

— Вы выглядите болезненным, — озаботился Призрак.

— Думаю, это объяснимо, но сейчас несущественно, — хмуро улыбнулся кардинал. — Несколько дней с хорошей едой, вином, отдыхом, и я буду в норме. Как, в общем, и ты.

— Но Сила…

— Она сейчас растет быстрее. И я стал еще сильнее. Думаю, дней через пять я буду гораздо могущественнее, чем прежде, и это скорее повод не для радости или гордости, а для беспокойства.

Призрак понимающе кивнул.

— А потому завтра я отправлюсь в Глоть, а ты останешься в замке и завершишь начатое нами.

— Не совсем понял задачу, — быстро пробормотал брат Хэйл, приподнимаясь в постели.

— Лежи пока и слушай внимательно, — кардинал глянул за окно.

Быстро темнело. Грюон щелчком пальцев запалил длинную лучину и прошелся по комнате, зажигая свечи и продолжая говорить:

— Я прибыл сюда не для увеселительной охоты на каких-то ведьм. И даже не для погони за этим Кйортом, хотя, признаюсь, теперь он является едва ли не важнейшей целью для меня. Я даже уклонился от первоначального плана, но не слишком сильно. Однако сейчас так сложилось, что развязку я могу поручить единственному человеку, которому верю безраздельно.

— Ваше Высокопреосвященство, — брат Хэйл потупил взор, — я не уверен, что…

— Успокойся, — перебил его кардинал, — тебе придется лишь сделать то, что обычно. Проследить, чтобы все шло так, как нужно мне, а если появятся помехи, убрать их с пути в том стиле, в котором ты сочтешь необходимым. И в этом я тебе совершено доверяю. И уверен, что лучше тебя не справится никто. Эх, как было удобно, когда ранее суверенов назначали простым голосованием, еще до того как стали выбирать королей по праву наследования. Герцог уже давно стал бы королем. У него есть все, что необходимо: он знатен и умен, а род его хоть и без наследника, но один из самых уважаемых; казна его богаче, нежели у королевы, хотя земли худые; армия дисциплинированна и сильна. В союзниках также крепкие правители, хоть и не таких знатных родов. Если бы он захотел, то смог бы тягаться в одиночку с центральными графствами, что в союзе меж собой и королевским домом. Единственная помеха — право наследования и живой бастард.