Добро из зла (СИ) - "Терран". Страница 58

— Если мы отдадим эту технологию Королевствам…

— То ничего не изменится, — резко отрубил Гира. — Мало того, что прямо сейчас мы не столь уж многое можем предъявить… так еще и притеснения фавнов — уже не просто вопрос экономики. Это в культуре, сердцах и умах. Та песня, которую ты пела мне сегодня ночью… это сделали не корпорации и не правительство, а просто люди, единственная выгода которых — собственное удовлетворение. Есть радикалы среди нас, убивающие и грабящие, шантажирующие и использующие страх во имя собственных целей. Вспомни, как все начиналось — Королевства пошли на уступки, и фавны решили, что могут получить больше. Уступи они сейчас… и что дальше? А если Белый Клык завтра решит, что шахтеры должны получать не столько же, сколько люди, а больше? А все остальные политические течения, у которых тоже есть свои взгляды о том, как должен быть устроен этот мир? Шни создали прецедент, когда использовали фавнов — это будет тоже самое. Если у Шни появится новая техника — так просто шахт станет поменьше, а все остальное останется прежним. В конце концов, платить меньше и экономить на безопасности все еще будет выгодно.

— И что, в таком случае, ты собираешь с этим делать? — упрямо спросила Блейк. — Ты ведь не просто так показал мне это.

— Я собираюсь построить пятое Королевство, — тихо сказал он и краем глаза заметил, как вздрогнула дочь от интонации.

Кали всегда говорила, что лицо у него в этот момент было пугающим, а от голоса мурашки ползли по коже.

— Мы сделаем все сами, — продолжил он, задумчиво коснувшись пальцами стекла, защищающего микросхему. — Королевства берут количеством, мы — возьмем качеством. Менаджери долгое время оставалось незаселенным, потому что удобные для жизни места — как этот оазис, почти не имеют месторождений праха поблизости, за ним надо тащиться глубже в пустыню. Мы можем обеспечить сами себя разве что наполовину. С этим… с этим можем получить все — и слезть с главной иглы, на которую посадили нас Королевства, запихнув в эту дыру.

— Они не позволят нам, — с горечью покачала головой Блейк. — Столько ограничений…

— Запретить нам добывать Прах совсем они как-то не догадались, — усмехнулся Гира.

— Введут новые, — буркнула дочь.

— Для этого им надо будет договориться, кто получит главный куш, — жестко улыбнулся Гира. — Зачем делиться, если можно заполучить только для себя? Кто первый успеет — получит преимущество. Они попытаются купить меня — я пошлю их к черту. Они попытаются купить других — но что они могут им предложить? Куча денег — ничто без возможности ими воспользоваться, а в Королевствах фавнов-богачей нет и быть не может. Темные Земли? Так все, что они могут предложить, ключевые люди имеют и здесь. Власть? Мое место? Таких я выловлю.

Они попытаются украсть образцы — пусть попробуют. Удастся — так ребята уже думают, как встроить туда самоуничтожение. Надавят экономикой? Если все сделать правильно, со своим Прахом — мы сможем выстоять.

— А те, кто останутся в Королевствах? — нахмурилась Блейк. — Что будет с ними?

Он, наконец, посмотрел на дочь. В серьезных желтых глазах он видел ту самую отчаянную надежду, о которой она просила ночью — надежду, в которую теперь боялась поверить.

— Мы будем рады принять всех, — улыбнулся Гира. — Колонизация шла волнами, раньше мы просто не смогли бы банально прокормить и устроить всех…

— Не сможем и сейчас.

— Сможем многих, а всех и не надо. Королевства их не отпустят — иначе их собственная экономика зашатается, им придется перестраиваться с одной системы на другую, отправлять в шахты всех тех, кто сейчас удобно устроился на других местах, теплых и непыльных. Они не пойдут в забои и карьеры просто так — только когда по-настоящему прижмет… а прижмет их только когда полыхнет кризис. Их надо будет обучать, платить, охранять — все это куда лучше, чем как они делают это сейчас.

Ее лицо закаменело, уши зло прижались к волосам, а голос больше напоминал боевое шипение разъяренной кошки, чем человеческий голос:

— И что, ты собираешься бросить их?

В этот момент он увидел еще одну Блейк Белладонну: не виноватую блудную дочь, не рыдающую в объятьях матери девушку, не усталую, переполненную горечью и осознанием ошибок женщину, рассказывающую историю своей жизни родителям… даже не отчаявшуюся девчонку, пришедшую просить у отца помощи или полную бессильного гнева на несправедливость. Нет, ответа требовала та, кто в тринадцать лет оставила сытую благополучную жизнь принцессы, променяв ее на войну за равенство ради других, и не бросившую ее даже на собственной шкуре почувствовав, что это значит. Женщина, которая говорила о своих шрамах с такой небрежностью, будто они ничего не значили. Воин, готовый к битве насмерть, даже без оружия, которое пришлось оставить на проходной. От ее взгляда хотелось отодвинуться, от голоса — что-то звериное шевелилось внутри, готовое драться или бежать.

Ни того, ни другого Гира делать не собирался.

— Не совсем, — сказал он, отвернувшись от дочери и направившись к последней двери, настолько широкой и толстой, будто по ту сторону хранилось все золото Менаджери.

Как только дверь тяжело распахнулась, отчетливо шумя мощной механикой, Блейк за его спиной судорожно вздохнула. Гира только грустно усмехнулся на это. В полной тишине он пересек большой зал, провел ладонью по холодному металлу толстого ствола…

— Это нарушение соглашения, — выдохнула Блейк, встав рядом.

— Королевства не следуют своим законам, так почему должны мы? — спросил Гира.

— Адам говорил мне тоже самое, папа.

— Он был прав по сути, но ошибся в исполнении. Во второй Войне за Права слишком велики шансы, что никто не получит то, чего хочет. Во второй раз нас не устроят пустые обещания, мы больше не поверим им на слово — а они там все, на самом верху, слишком уверены в собственной неприкосновенности. Поверь мне — я видел. Слишком многие сделали на этом состояние и карьеру, и слишком велики семена ненависти — если дать им взойти, никакого компромисса просто не будет.

Пока Блейк молчала, переваривая сказанное, Гира зашагал вдоль ствола — подняв руку, он касался пушки лишь кончиками пальцев.

— Ты знаешь, — тихо сказал он. — Я думал, что видел грязь — там, в Королевствах, был уверен, что навидался всяких подлостей и коварства в зале суда, видел жестокость тех, кто у власти… Но только вернувшись домой, узнав, что брат смертельно болен и заняв его место, я осознал, что ошибался. Знаешь, сколько жизней было разрушено, чтобы эта пушка оказалась здесь так, чтобы об этом никто не узнал?

— Как тебе вообще удалось это?

— Не мне — ЭТУ достал твой дед. Королевства любят думать, что правят этим миром и контролируют все — но они ошибаются. Там, в Темных Землях, найдутся те, кого не устраивает текущее положение дел и верховенство Большой Четверки. Все здание университета построено над этой пушкой, а шпиль не вершине делать не стали, обойдясь ровной площадкой, чтобы установить ее там, в случае нужды.

Несмотря на всю серьезность ситуации, Гира не смог удержать быструю улыбку, когда его дочь из всей речи вычленила главное… и тут же задала единственно верный вопрос:

— ЭТУ?

— Есть еще три. Менаджери — пустой континент, здесь при желании можно спрятать целый флот, не то, что три маленькие пушки.

— Этого мало.

Он продолжил так, будто не слышал, продолжив с того момента, где остановился ранее:

— Отчаявшись получить свое иными способами, Королевства будут поставлены перед выбором — смириться или применить силу. Начать войну первыми.

— И почему ты думаешь, что они не сделают это?

— Потому что внезапно обнаружат, что десятая часть их граждан на самом деле ими не являются, — оскалился Гира. — Люди лучше всего сплачиваются против общего врага, под сильным внешним давлением — и фавны ни в чем не отличаются. Они сами в этом виноваты, сами создали такую ситуацию, что в голове каждого фавна и многих людей есть «мы» и «они». Не одна страна против другой, но фавны против человечества. У нас даже будет отлично подготовленная армия прямо за стенами их городов. Армия, которая билась с ними многие годы.