Дважды в жизни (ЛП) - Лорен Кристина. Страница 42

— Да, дай ей то, чего она хочет, Тейт, — шептал Ник у моего горла, его лицо было скрыто от камер. – И расскажи, почему мистер Напряженность выглядит так, словно ему испортили день рождения.

Мой стон для камеры был фальшивым, но слова Ника привлекли мое внимание по-настоящему.

— Я играю его бабушку в этой сцене. Ясное дело, ему это не нравится.

— Не думаю, что причина в этом.

Мне не понравилось, как меня взбудоражила эта новость, потому что Сэм не имел никаких прав расстраиваться из-за этих кадров. И меня это тоже должно мало волновать. Я на работе.

Мы остановились на смену батареи в микрофоне, и я уставилась на балки над головой. На съемках так постоянно: то спешка, то ожидание. И слишком много времени на размышления.

Я снова испытывала желание вырваться из замкнутого пространства, куда сама же себя и загнала. Я хотела наплевать на все и рассказать Нику правду.

— Я говорила тебе, что в молодости у нас был роман.

— И он целых десять лет злится.

— Он – тот… — я сделала паузу, не зная, как далеко хотела зайти. С Ником было легко, и признаваться тоже. Даже сейчас он не давил, просто накручивал на палец прядь моих волос и ждал, продолжу я или нет. Будто я могла решать. Все, что касалось Сэма, по ощущениям не было моим решением. Но один раз, поделившись правдой с парнем, я обожглась и не хотела повторения.

Я заговорила едва слышным шепотом:

— Ладно, Ник, только никому: именно Сэм рассказал газетам, что я – дочь Яна Батлера. Он продал историю, а потом пропал, и я не видела его до нашей недавней встречи.

Ник хороший актер, его реакция осталась почти незаметной.

— Ладно, — сказал он и слабо кивнул. – Это многое объясняет. Ого, — через минуту он добавил. – Вот козел.

Я выпрямила ногу под одеялом, чтобы было чем заняться. Я ощущала беспокойство. Я не хотела защищать Сэма, но в груди разгоралось странное чувство.

— У него на то была хорошая причина, — сказала я. – И теперь я это знаю, но избавиться от обиды и гнева, которые я хранила столько лет очень сложно.

— Логично, — Ник поднял взгляд. – Он все время смотрит на тебя. С желанием в глазах.

— Нет. У него есть жена. Ты сам видел, как он каждый вечер ходит ей звонить. Просто ему неловко присутствовать на этих сценах.

Ник пожал плечами, ни капли не поверив.

— Как скажешь. Он дурак, если не понимает, что упустил, какими бы ни были на то обстоятельства. Мне плевать, хороший он сейчас или нет. Даже если бы он был одинок, не связывайся с ним больше. Предатели не меняются.

Я притихла, и Ник посмотрел мне в глаза.

— Ты знаешь, я никому не расскажу, — тихо добавил он. – И мне хотелось выяснить о тебе хоть какие-то подробности, но лишь потому, что твое молчание вызывало дикое любопытство. Можешь мне доверять.

Я не сказала, но знала, что по моим глазам он видел: «Я очень на это надеюсь».

Гвен сообщила, что мы готовы продолжать, и как только Ник начал снова двигаться, я знала, что практически полностью скрыта от камер, по крайней мере, до съемок крупным планом. Я представляла, как Ник выглядел сверху, как мой силуэт выглядел под одеялами, гадала, ревновал ли Сэм Брэндис, и почему крохотной частичке во мне нужно было жалкое утешение, что и Сэму не просто.

Глава 23

К этому этапу съемок работники фермы «Руби» привыкли к ночному хаосу у костра, который мы создавали, и к захвату обеденного зала в Доме общины. Многие из них присоединялись к нам. После заката становилось холодно, так что на этот раз в доме было людно. Кто-то притащил бильярдный стол в главный зал. Нашлась и старая ржавая караоке-машина. Смелая – или ненормальная – душа передала пару бутылок текилы, никто не отказывался глотнуть, янтарные бутылки летали по толпе.

Мне нужно было рано вставать, и я пила вино, не хотела страдать еще и от головной боли. В мои уши лились разговоры в нашем спокойном кругу, порой я роняла пару слов, но из поля моего зрения ни на секунду не выпадал Сэм, который находился в дальней части комнаты.

Пару раз я ловила на себе его взгляд, и он сразу отворачивался, понимая, что попался. С ним находились Гвен и Девон, но Сэм их явно не слушал. А потом я увидела, что на столе перед ними лежал Vogue с моей фотографией на обложке. У меня вылетело из головы, что журнал вышел сегодня. Они выбрали фото в стиле Одри Хепберн, ту, что напомнила мне о себе.

Я оторвала взгляд от журнала и почувствовала, что Сэм смотрит на меня. Увидев обложку, подумал ли он о том же, что и я? Прочел ли биографическую справку, полную расхожей лжи о моем возвращении в Голливуд, в которой нет и строчки о человеке, так сильно изменившем мою жизнь? На самом ли деле в его глазах промелькнула вспышка боли?

Было сложно отрицать слова Ника – я знала Сэма давно, видела желание на его лице. Но он не подошел, ничего не сказал о сегодняшних сценах. Может, я ошиблась, и никакой связи не возникло между нами прошлой ночью на траве. Я все время в таком ошибалась.

Сэм встал и, к моему удивлению, не пошел наверх для звонка Кэти. Он устремился к выходу, и я ощутила желание пойти следом и разобраться. Может, хотела высказать ему за то, что создает вокруг меня слишком сложную эмоциональную обстановку. Я не хотела желать его. Мне не нравилось, что я бросилась бы целовать его, если бы могла. Вот в чем наша проблема — в этой вынужденной близости, мучительной и постоянной, которая делает весь мир ничтожным.

Я обогнула столы и вышла за дверь в прохладу ночи. Шаги Сэма хрустели по гравию впереди, и мне пришлось ускориться, чтобы его догнать. Когда мы отошли довольно далеко от дома, я его окликнула:

— Сэм! Постой.

Он удивленно обернулся, и его взгляд застыл в напряжении.

— Что случилось?

— Это мой вопрос. — Вытянув руку, я мягко стукнула его по плечу. – Что происходит?

Он прищурился.

— О чем ты?

— Не надо так, — а внутри все сжималось. Все совсем не так, вокруг меня сплошь мои собственные иллюзии? Я пытаюсь наладить наши отношения, так почему он не старается? – Ты странно вел себя после утренних съемок.

Сэм скривился и отвел взгляд. Мне не нравилось, как каждая мелочь напоминает мальчишку в саду: наклон головы, разворот плеч, даже холод вокруг нас.

В ответ я получила лишь:

— Прости, если показался странным.

— Ты можешь хотя бы сказать, почему? Если было неловко, мог выйти, — правда потекла из меня. – Из-за тебя я чувствую, словно поступила плохо.

— Это не так.

Я рассмеялась.

— Конечно. Просто пытаюсь понять, что случилось.

Сэм вдохнул — казалось, пауза длилась годами — и сказал:

— Думаю, мне сложно из-за Ника и всего остального.

Я сморщила нос, пытаясь понять.

— Из-за Ника?

Сэм посмотрел на меня.

— Да. Ты и Ник. Я с трудом мог смотреть на вас. — Он рассмеялся, провел рукой по волосам и отвел взгляд. – Понимаю, что это съемки. Я же сам все это придумал, верно? Но ты была обнажена. И он… — Он прервался на ругательства. – Ох, говорю как маньяк.

— Да, но ты продолжай.

Сэм посмотрел на меня.

— Я ревновал. Этот поцелуй казался таким реалистичным. Вы и раньше целовались, хотя ты и говорила, что этот эпизод ничего не значил. Понимаю, что это нечестно.

— По миллиону причин, — согласилась я сдавленным голосом. Мне совершенно претило быть чьей-то ментальной игрушкой.

Где-то скрипнула ветка дерева, и каждая секунда нашего молчания прошла через меня осознанием. Я была готова к тому, что он тут же откажется от своих слов. Эта честность Сэма кружила голову.

— Выбор сделан много лет назад. И понимаю, что с этим нужно смириться. Я исправлюсь, — сказал он.

— Как это понимать? «Исправлюсь»?

— Постараюсь держать себя в руках, я об этом. Заткну свою ревность.

— Боже, — теперь меня распирало от ярости. – Прошу, скажи, что ты шутишь. У тебя есть жена, Сэм. А дома ждут дети. Нельзя так просто уехать от семьи на пару месяцев и делать вид, что расстроился при виде меня, играющей секс в сцене, которую сам же и написал.