Валор 4 (СИ) - Шаман Иван. Страница 43

После того как формальности с договорами были улажены, а ректор удовлетворен предложенными мной скидками, мы подписали соглашение на десять лет. В мое распоряжение поступали не только помещения где можно было продолжить жить, отдельный кабинет, между прочим! хоть и крохотный, но и все необходимые мастера. И для меня это стало одним из важнейших аргументов.

Все из-за шифра Хироши, найденного в книге. Эльф и в самом деле был прошареннее некуда. Сорок ему или сто лет я теперь уже до конца уверен не был, но слова про «которые сможешь различить только ты» расшифровать удалось далеко не с первого раза. В начале я подумал на тот же прием что использовал Шунюан, однако то ли у Хироши не было отражающих чернил, то ли он считал такой метод не слишком надежным, но зрением Ци я ничего различить не смог.

А вот в картинках, обильно разбросанных по всему дневнику, обнаружилась регулярно встречающаяся цифра, стилизованная под разные каракули, стулья и даже животных. К слову на всех страницах в картинках были цифры, разбросанные в абсолютно случайном порядке, но мы помнили ответ на вопрос о главной тайне — Zh или 42.

Будто этого шифра ему показалось мало, Хироши разбросал надписи по всему дневнику. Если читать на одной странице, подряд, получалась абсолютная билиберда. Но стоило взять слова по порядку с каждой отмеченной страницы как все вставало на свои места. И первую фразу мне удалось расшифровать достаточно быстро, просто потому, что она была короткой: «Лян невиновен, поговори с ним о дожде, в день после испытаний».

Какой к черту дождь? — ошалело подумал я. Пусть это и было больше четырех лет назад я прекрасно помнил первую ночь в академии. Тогда случилось много всего. В том числе и покушение на мою жизнь. Но чего уж точно не было — так это дождя. Небо было абсолютно чистым и обе сестры светили особенно ярко. Именно поэтому я легко смог рассмотреть глаза нападавших. Получалось, что либо, «дождь» -- это шифровка которую я совершенно не понимаю, либо дело совсем в другом. В любом случае поговорить с мастером рукопашного боя мне не мешало, так что дождавшись окончания общих занятий я пришел прямо к нему.

– Добрый вечер, мастер Лян Хуабао. – поздоровался я, кивнув и сложив руки в приветствии.

– Приветствую вас, господин Гуанг Вал. – вежливо, но не слишком глубоко поклонился мастер. – Чем я обязан вашему визиту?

– Я пришел извиниться. Так вышло что наши отношения сложились плохо. Но мне кажется в этом нет вашей вины. Однако четыре года назад я считал иначе.

– Чтож. Мне крайне жаль, что это не выяснилось раньше, господин. Иначе я сумел многому вас научить, хотя на самом деле еще не поздно. – несколько напрягшись сказал Лян. – В любом случае я могу обещать, что не буду плохо или предвзято относится к ученикам из вашего клана и постараюсь всеми силами подготовить их к нашей суровой действительности.

– Благодарю вас, но прежде чем принять окончательное решение я хотел бы задать вам один вопрос, который может показаться вам странным. Ничего оскорбительного или незаконного, уверяю. Позволите? – спросил я, дожидаясь пока еще более напрягшийся мастер кивнет. – Спасибо. Ответьте пожалуйста. Когда я только поступил в академию, четыре года назад, после зимних вступительных экзаменов. На улице ночью шел дождь?

– Это действительно очень странно. – нахмурился Лян. – Это было давно, с тех пор прошло двенадцать экзаменов и далеко не все из них я помню.

– Прошу вас, постарайтесь. Возможно я не первый, кто задает вам такой вопрос.

– А ведь верно. Тот смешливый паренек. Он еще все время говорил: «О» в начале предложения. Джен Хироши, кажется. Жаль совершенно не приспособлен для ближнего боя, но крайне талантлив для своего возраста. Из класса гениев. Учился вместе с одним задирой и забиякой ставшим воином в двенадцать. Да, я прекрасно его помню и такой же разговор, неделю или две спустя. Так что да, шел ливень, и мешал спать мне в ту ночь, да так что под утро я проснулся совершенно разбитым, будто и не спал вовсе. Это так важно?

– Крайне. – посерьезнев кивнул я. Глупо врать про то что ты помнишь дождь, когда дождя не было. И уж тем более это делать через четыре года или Хироши который ту ночь тоже помнил. А значит эльф прав Хуабао не просто не помнит произошедшего, он помнит не то что реально произошло. Как такое возможно?

Еще раз поблагодарив мастера, и оставив его в совершенной задумчивости я отправился в свой кабинет, в котором был привычно натянут гамак для сна. Нет, нормальная кровать, даже с матрасом набитым соломой, тут тоже была. Но попробовав однажды на ней поспать я осознал, что мне куда привычнее натянутый между стен плащ-палатка.

Забравшись в свой кокон, я открыл в интерфейсе составленную карту с заметками. В первую очередь, нужно понять, что случилось с Лянем. Воздействовать на мозг могла техника очень высокого уровня. Как тогда, на стене, когда экзаменатор чуть не прикончил мой отряд, а потом получил приказ убить сам себя. Но такого же эффекта можно было добиться с помощью яда или галлюциногена которые были в наличие у клана Джен, а значит и эльфийки.

Картинка не складывалась. У меня была отправная точка – покушение на меня четыре года назад, пропажа год назад Хироши и наконец найденные дневники Шунюаня. Все указывало на декана. Вот только он был серебряным героем, а не владыкой. Разница столь же колоссальная как между мной и двадцатилетним Ксу Кангом. Хотя нет, куда больше, в сотни раз. Ведь свой серебряный ранг я получу максимум через два-три года. А путь от третьей ступени героя до первой ступени владыки мог занимать сотни лет, в самом прямом смысле.

Выходило что Гуй Шунюан просто физически не мог сотворить подобное, иначе по силе он стал бы равен, а то и сильнее ректора, со всеми вытекающими последствиями в частности со сменой власти. Да и не заметить такую силу просто невозможно. Отпечаток Ци серебряного героя был ярким факелом, который легко можно было рассмотреть за несколько сотен метров. А вот Владыка… его я видел больше чем за километр даже не приглядываясь – маяк, в котором тонут все остальные отпечатки и личности.

Это все приводило меня к жуткой мысли что я все же чего-то не понимаю и мне крайне нужна помощь в том, чтобы разобраться в происходящем. И в первую очередь – Хотару. Я очень хотел доверять своему мастеру, ведь за долгие годы она не просто не сделала мне ничего дурного, строго говоря только благодаря ее усилиям я все еще находился на этом свете в достаточно приличном состоянии: с руками, ногами и головой на плечах.

Если мне сильно не повезет, она окажется сообщницей декана, в его стремлении «спасти» учеников, обладающих аномалией второго типа. Если повезет чуть больше – она точно так же, как и Лян будет помнить странный дождь. Ну и крайняя степень – это если она вдруг вспомнит, то что мастер рукопашного боя забыл – и сможет пролить свет на недавно прошедшие события. Ведь вопрос не в виновности или нет Гуй Шунюаня, вопрос в том, чтобы доказать его вину, и с помощью ректора надавить на тифлинга, чтобы спасти Хироши.

Не знаю, откуда у меня появилась стойкая уверенность в том, что товарищ все еще жив, но я старался не думать о нем в других ключах. На самом деле мне было даже почти все равно что произойдет с другими детьми, если я проиграю, главное – спасения того, кого я знаю и к кому привязался, соратника и друга. Вот только Хотару сейчас находилась на фронте, а мне туда попасть обычными путями не светило.

Но и сдаваться и складывать руки я не собирался. Все дети, числящиеся «спасенными», являлись учениками академии Чщаси. В основном младше десяти лет. Сомневаюсь, что стража массово могла бы пропустить вывоз детей за границы здания, а значит они все еще находятся где-то здесь в скрытых помещениях. И мне на ум приходило два направления – на самый верх и вниз, к вратам, охраняемым двумя Стражами. В лабораторию с перекрытым доступом. И раз в подземелье я уже ходил – самое время подняться на чердак.

Глава 32