Сказки З. Топелиуса, профессора Александровского университета в Гельсингфорсе - Топелиус Сакариас (Захариас). Страница 12

Вот мальчики добежали до пролива, который соединял одно большое озеро с другим. Тут на берегу крестьянин рубил дрова.

— Берегитесь, дети, — кричал он им, — тут быстрина и в этом месте лед не крепок.

Матвей тотчас остановился и сказал:

— Стой, братцы, дальше не пойдем; ведь старик знает, что говорит!

В ответ на эти слова самые своевольные шалуны начали кричать с насмешкой:

— Матвей боится, Матвей трус, и потому слушает болтовню глупого старика.

Это раздосадовало Матвея. «Не пойти ли?» — подумал он. «Нет, не пойду, ведь пользы от этого никому не будет». В эту минуту лед посреди пролива затрещал и самый дерзкий мальчуган, который обозвал Матвея трусом, провалился и начал отчаянно звать на помощь. Другие, которые были ближе к нему, в свою очередь страшно испугались и убежали, оставив товарища одного в беде. Что же сделал Матвей, которого только что обозвали трусом? Он забыл о собственной опасности, забыл о насмешках товарища и в один миг очутился на берегу, вытащил там из изгороди жердь и с нею бросился обратно к проливу.

— Хватайся за жердь, — крикнул он мальчику, ложась грудью на лед.

Товарищ в своей страшной беде отчаянно схватился за жердь и чуть было не увлек его за собою, но Матвей крепко держал другой конец и, врезавшись коньками в лед, с трудом удерживал и себя и жердь до тех пор, пока мальчик наконец не выкарабкался на лед. При виде этого все товарищи были чрезвычайно обрадованы и теперь никто уже не посмел называть Матвея трусом. С триумфом все отправились с измокшим товарищем домой.

Воротившись домой, Матвей ни слова не сказал о своем смелом поступке.

— Поди-ка, — сказал ему Франц, — я покажу тебе прекрасную китайскую тень! Вот озеро, на котором мальчики катаются на коньках. Гляди, вот один из них проваливается… вот он почти тонет, а вот идет храбрый рыцарь и вытаскивает его с опасностью жизни из воды. Видишь, что могу сделать с китайскою тенью, а ты что можешь?

Матвей улыбнулся и очень спокойно сказал:

— Ну, я думаю, это всякий сделал бы на месте рыцаря.

— Ты думаешь? — заметил Франц. — Нет, таких храбрых рыцарей теперь нет. Видишь ли, обо всем этом я читал в книгах, и это лучше, чем бегать, как ты, по горам и холмам.

Матвей молчал. Но спасенный им из воды товарищ в смущении стоял в дверях и слышал рассказ о геройском подвиге тени; слезы подступили ему к горлу, и он не мог больше молчать.

— Франц, — сказал он, — то, что ты вообразил себе в китайской тени, Матвей сделал на настоящем озере и при действительной опасности. Мы его называли трусом, но теперь мы все знаем, что истинная храбрость состоит вовсе не в том, чтобы ради забавы рисковать жизнью, а в том, чтобы рисковать ею тогда, когда кто-нибудь находится в действительной опасности.

— А я-то хвастался перед тобой своими китайскими тенями! — возразил Франц с изумлением и радостью. — Да, теперь я понимаю: хорошо быть умным в своей комнате, но еще лучше быть умным и сильным и дома, и везде.

БЕРЕЗА И ЗВЕЗДОЧКА

Полтораста лет тому назад в Финляндии было страшное бедствие. Война свирепствовала во всей стране, города и деревни горели, жатвы были уничтожены и более ста тысяч людей погибло от меча, голода, изгнания и страшных болезней. Тогда кроме вздохов и слез, воплей, пожарищ и крови, ничего не видно и не слышно было, и те, которые на что-нибудь еще надеялись, убедились наконец, что надежды на спасение более не оставалось, потому что бич Божий преследовал страну страшными бедствиями, которые никогда не изгладятся из народной памяти. Во время этого бедствия многие спасались бегством, некоторые попадали в плен, другие убегали в леса и пустыни или переселялись в Швецию. Случалось, что жена не знала, где находится муж, брат терял сестру, отец и мать своих детей, и никто из них не знал, были ли его родные живы или нет. Поэтому, когда, наконец, настал мир и некоторые оставшиеся в живых возвратились к своим, то оказалось, что каждый искал кого-нибудь и, не находя, оплакивал. В сказке «Рыцарь Синяя борода» говорится, что молодая жена одного рыцаря посылала свою сестру на башню, откуда можно было далеко видеть всю окрестность, и постоянно спрашивала: «Сестрица Анна, не видишь ли ты, не идет ли кто по дороге?» Так точно и тогда многие, при виде своих пустых хижин, покинутых близкими сердцу людьми, с тоской спрашивали друг-друга: «Не видать ли, не идет ли кто? Неужели еще никто не идет?» и чаще всего получали ответ: «Никого не видать!» Но бывало иногда так же, как и в сказке «Синяя борода», что вдали по дороге показывалось облако пыли, из которого потом выделялась кучка беглецов, которые искали своих… Тут отцы и матери искали своих детей, и если, наконец, после долгого времени находили, то радости не было конца, а горя как не бывало, и снова быстро как из земли вырастали хижины, поля опять покрывались жатвой и новое лучшее время наступало после минувших бедствий.

Во время этой долгой войны в числе других были уведены далеко в чужую землю двое маленьких детей, мальчик и девочка. Там они попали в хорошие руки. Проходили годы и дети росли, не зная никакой нужды. Но не смотря на окружавшее их довольство, они не могли забыть отца, мать и родину. Они испытывали то же самое, что испытывали пленные евреи в Вавилоне, которые, повесив на деревья свои гусли, не могли ни играть, ни петь, ни плясать в чужой стране, потому что сердцем своим постоянно были в Иерусалиме.

Когда, наконец, дошел слух, что в Финляндии настал мир и что все, кто хочет, могут возвратиться на родину, то и детям стало тяжело оставаться в чужой земле, и они стали просить, чтобы их отпустили домой.

Чужие люди, приютившие их, улыбнулись и сказали:

— Хотите домой? Безрассудные дети, да знаете ли вы, как далеко вам идти? Ведь больше ста миль!

— Это нам все равно, — отвечали дети, — только бы нам попасть домой.

— Но разве вы не дома у нас, на своей новой родине? Здесь у вас есть и одежда, и изобильная пища, вы кушаете хорошие фрукты, пьете молоко, носите теплую одежду, имеете удобное жилище и добрых людей, которые любят вас всем сердцем. Чего же вам еще надо?

— Да, все это так, — сказали дети. — Но мы хотим вернуться домой.

— На вашей родине страшная нужда во всем. Там вы будете жить в бедности; будете спать на мху, вместо хлеба придется вам есть древесную кору, жить в шалаше, покрытом ельником, где буря и холод будут вашими постоянными собеседниками. Ваши родители, братья, сестры и все ваши друзья давно умерли; вы станете искать их следы и вместо них встретите только следы волков, которые пробегали по снежным сугробам пустынного места, где когда-то стояла ваша хижина.

— Да, — отвечали дети, — но мы все-таки хотим вернуться домой.

— Но ведь десять лет прошло с тех пор, как вас увели оттуда. Тогда вы были еще маленькими, неразумными детьми — брат пяти, а сестра четырех лет. Теперь вам пятнадцать и четырнадцать лет и вы еще мало знаете свет. Бы все забыли, и дорогу туда, и самих родителей ваших, а точно также и они позабыли вас.

— Да, но мы все-таки хотим вернуться домой, — ответили дети.

— Кто же покажет вам туда дорогу?

— Бог, — отвечал мальчик, — и кроме того я помню, что на дворе моих родителей стоит большая береза, на которой по утрам распевает много хорошеньких птичек.

— А я припоминаю, — добавила девочка, — что по вечерам сквозь листья этой березы сияет светлая звездочка.