Безумное пари - Гринвуд Лей. Страница 41

– Останьтесь, – хмуро сказал Бретт, жестом показав, чтобы они сели обратно. – Сегодня я получил письма из Лондона, и думаю, нам нужно обсудить, как нам быть с Кейт.

Он продолжал вертеть в руках бокал из-под бренди, не желая говорить по существу, и Валентина уселась на стул, приготовившись насладиться увлекательным представлением. Теперь ее можно было выдворить из комнаты, только вытолкав взашей, и даже тогда она стала бы подслушивать, приложив ухо к замочной скважине. Кейт выжидающе наклонилась вперед, приготовившись выслушать любое предложение Бретта, оставляя за собой окончательное принятие решения.

– Вы обе знаете, что неделю назад я уже должен был быть в Париже. Сегодня я получил новые распоряжения. Я должен уехать, как только смогу самостоятельно передвигаться.

Кейт оцепенела и побледнела как полотно. Наконец, этот миг настал – он собирается ее покинуть.

– В эту самую минуту в Кале ждет корабль, чтобы переправить меня в Средиземное море. Я уеду завтра на заре. Я потерял уйму времени из-за ранения и должен торопиться.

Кейт крепко сцепила руки, лежавшие на коленях, чтобы унять дрожь. Она знала, что рано или поздно этот момент настанет, и пыталась подготовить себя к нему, однако известие вызвало у нее шок.

– Второе письмо пришло от Эдварда, – сказал Бретт, поворачиваясь к Кейт, – и он пишет, что всем известно, что я убил Мартина. Кажется, никто не знает, что ты была со мной, но это всего лишь вопрос времени. Когда-нибудь все раскроется, и твоя репутация будет погублена навеки. Дабы предотвратить такое плачевное положение дел, я предлагаю тебе выйти за меня замуж. К тому времени, как мы вернемся из Африки, наш брак уже ни для кого не будет новостью и мы с твоим дядей будем рядом, чтобы защитить тебя от любителей позлословить.

«Sacrebleu! – выругалась про себя Валентина. – Как он может делать предложение в такой оскорбительной манере? Глупец!»

Кейт с упавшим сердцем слушала новости, полученные от Эдварда, но как только с уст Бретта слетело предложение о браке, ее глаза вспыхнули. Она жалела, что не умерла от унижения. Он был самым слепым и бесчувственным болваном, которого ей доводилось встречать, а она, должно быть, еще большая дура, потому что влюбилась в него.

– Я высоко ценю твою заботу о моей репутации, – сумела выдавить она сквозь стиснутые зубы, – но боюсь, я вынуждена отказаться от твоего лестного предложения.

«Теперь начнется сражение», – с ликованием подумала Валентина.

– Разве ты не слышала, что я сказал? – требовательно спросил Бретт, нетерпеливо взглянув на нее, но в его взгляде не было ни тени удивления. – Весь Лондон знает половину этой истории, и со дня на день выплывет остальное. Единственная надежда для тебя – это выйти за меня замуж.

«Матерь Божья, – подумала Валентина, – я думала, это невозможно, но он, в сущности, испортил все еще больше». Кейт вышла из себя.

– Моей единственной надеждой, – гневно прошипела она, – было вообще с тобой не встречаться. Как ты смеешь делать мне предложение в такой унизительной манере? Жаль, что я не выкинула тебя в море вместе с Мартином!

Сила ее гнева была так велика, что усидеть на месте было выше ее сил. Девушка вскочила со стула; взгляд ее голубых глаз пронзал воздух, словно стальной меч, а длинные локоны подрагивали от волнения.

– Глядя на то, как ты бесишься, можно подумать, что я попросил тебя стать моей любовницей, а не женой.

– Если бы ты попросил меня, то я, возможно, согласилась бы, – парировала Кейт, повергнув в изумление и Бретта, и Валентину, – но я не выйду за тебя замуж, чтобы спасти тебя от мучений.

– Боже правый, ты ведешь себя так, будто имя Уэстбрук принадлежит какому-то неотесанному деревенщине!

– Может быть, когда тебе давали это имя, оно и было благородным, но с тех пор оно порядком запылилось.

Бретт опустил на стол свой огромный кулак с таким грохотом, что по комнате прокатилось эхо.

– Придержи язык, если не хочешь, чтобы я тебя выпорол.

Его черные глаза стали похожи на грозовые тучи и превратились в две щелки. Он неимоверным усилием пытался сохранить самообладание, но быстро сдавал свои позиции в схватке с гневом. Как всякий мужчина, принадлежавший к древнему роду, он с молоком матери впитал потребность отстаивать честь своего имени и не мог позволить никому оскорблять его имя и после этого по-прежнему высоко держать голову. Его гордость была неразрывно связана с его славным родом, и на сем фундаменте покоился смысл его жизни.

– Так-то ты обычно поступаешь с женщинами, которые не согласны с тобой, – порешь их? – требовательно спросила Кейт.

– Намного хуже, и ты узнаешь, как я поступаю со всяким, кто порочит мое родовое имя!

– Ты неправильно меня понял, – промурлыкала Кейт. – Я порочила не твой род, а только тебя.

Бретт вскочил на ноги, но Кейт проворно отскочила в сторону, оказавшись вне его досягаемости. Он понимал, что не сможет ее поймать, и только выставит себя на посмешище, если попытается это сделать.

– Я предложил тебе защиту своего имени, – сказал Бретт, – и мое предложение остается в силе. – Он повернулся к Валентине. – Постарайся вразумить ее. У нее явно помутился рассудок, – сказал он и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

– Я не выйду за тебя! – крикнула ему вслед Кейт. – Даже если ты будешь умолять меня на коленях!

Она всхлипнула и, схватив с буфета вазу, запустила ею в дверь. Та разлетелась на тысячу осколков.

– Конечно, это была уродливая ваза, – туманно высказалась Валентина. – Думаю, она мне была больше не нужна, но успокойтесь, ma petite, пока вы не разбили что-нибудь еще, потому что все остальное мне нравится.

Она улыбнулась, предлагая Кейт вернуться на свое место, но та уже яростно расхаживала взад и вперед по комнате, комкая носовой платок и бормоча под нос проклятия. Несколько минут Валентина молча наблюдала за ней.

– Рано или поздно вам придется сесть и спокойно обо всем подумать.

– Зачем? – сердито спросила Кейт. – Бретт не станет меня слушать.

– Не станет, пока вы бросаетесь вазами.

Кейт прекратила мерить шагами комнату.

– Извините, что я разбила вашу вазу, но я не выйду за него замуж, и это мое окончательное решение, – чуть не плача, сказала девушка. – Я достаточно богата, чтобы купить себе мужа. Я могу выйти за Чарлза или даже за Марка. Наверняка любой из них будет лучшим мужем, чем этот самодовольный мужлан!

– Сядьте и не пытайтесь показать мне, какой грубой вы можете быть, – строго сказала Валентина. – Я гораздо вульгарнее, чем вы когда-нибудь сможете стать, и меня не удивишь проклятиями, мечущими молнии глазами и вздымающейся грудью.

Кейт плюхнулась в кресло, которое освободил Бретт, но от этого ее гнев нисколько не уменьшился. И все же предательская слеза задрожала на ее ресницах, влажная и блестящая, потом скользнула вниз и медленно побежала по ее щеке. Она сердито смахнула ее рукой, но тут появилась другая, потом еще одна, и, не в силах больше сдерживаться, Кейт расплакалась.

– Черт! – выругалась она. – Черт! Черт! Черт! Почему я постоянно плачу? Каждый раз, когда этот человек ведет себя, как викинг-завоеватель, я начинаю плакать, будто слабоумная. Почему я не могу ударить его по лицу или выцарапать ему глаза?

На лице Валентины появилось несколько удивленное выражение.

– Значит, у нашего прекрасного котенка есть коготки? Не знала, что вы можете быть такой жестокой.

– Если бы единственными мужчинами, встретившимися вам на жизненном пути, были мой отец, мой брат и это порочное чудовище, то вы бы не смогли думать о мужчинах без содрогания! А что касается того, как я выражаюсь, то вы забыли, что брань Мартина служила мне постоянным примером. Если меня еще сильнее вывести из себя, то даже вы услышите слова, которые вас шокируют.

Валентина разразилась звучным гортанным смехом.

– Mon petite chou [41], вы думаете, что я ребенок? Да я слышала французские, немецкие, английские, испанские и итальянские ругательства! И я помню парочку русских и турок, которые становились весьма занятными, когда пустел стакан. Нет, дитя мое, вам не удастся меня шокировать. Кого вы пытаетесь шокировать, так это себя. Вы пытаетесь убедить себя, что можете противостоять целому свету, но Бретт прав, и вы это понимаете. К тому же нет нужды переживать позор, которого можно избежать, особенно когда вы ни в чем не виноваты. Вы можете быть богатой, но это отнюдь не спасет вашу репутацию. Между тем, если вы станете миссис Уэстбрук, вы наверняка будете уважаемой дамой, перед которой откроются все двери. Бретт имеет очень большой вес в обществе. Он не всегда будет колесить по миру, разъезжая по захудалым королевствам. Когда он займет место в правительстве, он будет рядом с вами. И, – ласково добавила Валентина, – его чувство к вам глубже, чем вы думаете. Вы полагаете, он женился бы на вас, пусть бы вам грозил самый ужасный скандал, если бы не хотел этого? Sacrebleu, он бы повернулся к вам спиной и даже пальцем не пошевельнул бы, чтобы спасти вас от краха. Женщины Лондона, Парижа, Рима, Вены бегают за ним, однако же ни одной из них он не делал предложения.