Безумное пари - Гринвуд Лей. Страница 42

Валентина снова разразилась звучным смехом.

– Каждый раз, когда он видит вас, у него закипает кровь. – Кейт покраснела и принялась теребить бахрому своей шали. – Если бы это не было так глупо, то было бы забавно смотреть, как вы оба притворяетесь, что не любите друг друга.

– Я призналась в этом самой себе, – созналась Кейт, – но я не выйду за него замуж просто потому, что это соответствует его средневековым представлениям о благородстве. Я хочу, чтобы он женился на мне по любви, а не для того, чтобы спасти мою репутацию. Я хочу, чтобы он ценил во мне человека, а не тело.

– Но какое тело!

– Ну вот, и вы туда же! Я человек, а не статуя, и, как всякий нормальный человек, хочу, чтобы меня любили за мои личные качества.

– Helas, вы должны оставить попытки отделить духовную любовь от плотской. Ни один мужчина не в состоянии смотреть на тело, а думать о душе. Они по-другому устроены, и Бретт не исключение. Но он понял, что вы обладаете умом и характером, с которыми нельзя не считаться.

Поставив локти на стол и подперев руками подбородок, Кейт уставилась перед собой невидящим взглядом, по постепенно ее внимание сосредоточилось на стоявшем напротив нее графине с бренди. Темно-красная жидкость играла на свету, когда она поворачивала голову из стороны в сторону. Она взяла бокал Бретта и поднесла его к свету. Девушка внимательно изучала густую жидкость, взбалтывая ее в бокале и наблюдая, как она оседает на стенках тонкой пленкой.

– Интересно, что такого уж замечательного мужчины находят в этой штуке?

Она понюхала содержимое. Крепкий аромат спиртного ударил ей в нос. Она отпрянула и снова посмотрела в бокал. После чего поднесла его к губам и осторожно сделала маленький глоточек. Восхитительный фруктовый вкус ублажил ее язык, но, скользнув в горло, жидкость становилась все горячее и горячее, пока не упала в ее желудок огненным комком, так что у девушки широко распахнулись глаза.

Валентина с неодобрением наблюдала за ней. Она не возражала, когда дамы пили вино, но только мужчины могли пить бренди.

– Поставьте стакан на место и послушайте меня. Не прячьтесь за свою глупую гордость. В этом нет никакого смысла. Выходите замуж за Бретта, даже если вам кажется – хотя это полнейшая глупость, – что он не любит вас, и вы заставите его полюбить себя, когда вам будет угодно, если будете действовать правильно.

– Бретт ни разу не удосужился даже притвориться, что я ему небезразлична, – сказала Кейт, не отрывая глаз от бренди. – Его больше волнует, что скажут люди, чем я сама.

Она по-прежнему потягивала бренди, и каждый но вый глоток был больше предыдущего.

– Бретта никогда не волновало, что скажут о нем люди. Ха! Мне смешно это слышать. Я знавала многих мужчин, которые так упивались своей собственной персоной, что не видели дальше своего носа, но Бретт не из таких. Ему нет никакого дела до чьего-либо одобрения.

Но Кейт уже не слушала Валентину. Она устала от всей этой неразберихи. Не имеет значения, какой дорогой она пойдет: похоже, все они заканчивались тупиком. Ей хотелось забиться в уголок и забыть о том, что она вообще знала Бретта. Успокаивающее ощущение тепла, сосредоточившееся под ложечкой, начало разливаться по ее телу. Она налила себе еще бокал бренди и, потягивая, выпила его до дна. Валентина приводила один довод за другим, доказывая, что Кейт совершит большую ошибку, если не выйдет замуж за Бретта, но после того, как третий бокал огненной жидкости оказался в ее желудке, Кейт получила желанное забвение. Боль уменьшилась, и то, что волновало ее минуту назад, показалось совершенно неважным. Ничто уже не имело значения.

«И как это я раньше ничего не знала о бренди? – подумала она. – Как это похоже на мужчин – оставлять все самое лучшее себе».

Но теперь она знала о нем, и, пока Валентина пыталась уговорить ее выйти замуж за Бретта, она незаметно напилась.

Чарлз обнаружил Уинфреда Хэмфриса, когда тот пытался растянуть пинту дешевого бренди, разбавляя его водой. Он чуть не бросился Чарлзу на шею, узнав, что получит солидное вознаграждение за такое пустячное дело, как обряд бракосочетания.

Чарлз привел его в гостиницу и как раз наливал ему стакан эля, когда в комнату ворвался Бретт, в такой ярости, что все мысли о спиртном вылетели, насколько это вообще было возможно, у Уинфреда из головы. Уинфред воззрился на Бретта в таком ужасе, что Чарлз пожалел, что не отвел его в местную таверну: Бретт напугал его так, как не могла напугать даже геенна огненная.

Не замечая, что у священника порядком поубавилось желание участвовать в их затее, Бретт послал Кейт в ад, предназначенный как раз для недальновидных и упрямых женщин, и перешел к делу.

– Полагаю, Чарлз рассказал, что нам от вас требуется, – рявкнул он, свирепо глядя на Уинфреда из-под насупленных бровей. – Этот брак должен быть заключен сегодня вечером, но она вбила себе в голову какую-то чепуху о том, что это неприлично, и теперь отказывается довести начатое до конца. – Его громкий голос действовал на расшатанные до предела нервы Уинфреда. – Вы не должны обращать никакого внимания на ее слова. Она выйдет за меня замуж, даже если мне придется волоком тащить ее к алтарю.

Угрожающий тон его голоса испугал Хэмфриса до такой степени, что он расплескал свой драгоценный эль.

– Бретт, – прошипела Валентина, высунув голову в дверь, – мне надо тебе кое-что сказать.

– В чем дело?

– Это касается Кейт.

– Что эта упрямая женщина сделала на этот раз?

– Не так громко, – шикнула Валентина. – Подойди сюда, и я тебе скажу.

– Если она снова убежала, я сверну ей шею! – вспылил Бретт и вышел из комнаты.

Оставшись наедине, Чарлз с Уинфредом молча уставились друг на друга, напряженно прислушиваясь. Сначала сквозь тяжелую дверь проникал только свистящий шепот Валентины, что-то торопливо объяснявшей Бретту, но вдруг, оборвав ее на полуслове, прогремел голос Бретта, прокатившись по гостинице взрывной волной.

– Пусть все стервятники ада разорвут тебя на кусочки вместе со всеми винокурами, которые делают хваленый бренди в этой отсталой стране! – неистовствовал он. – Мне надо бы придушить тебя завязками от твоего ночного колпака!

– Прибереги проклятия для того, кто их заслуживает, – резко ответила ему Валентина.

Ее последние слова потонули в звуке удаляющихся шагов Бретта.

Уинфред нервно огляделся в надежде найти выход, но возле единственной двери стоял Чарлз. Священник торопливо отхлебнул эля, чтобы укрепить нервы, поджидая возвращения Бретта, но через несколько минут дверь открыла Валентина и сказала Чарлзу все тем же свистящим шепотом:

– Отведи этого пьяницу в церковь. Пора начинать свадебную церемонию.

Глава 14

– Мой долг воспрепятствовать этому браку, – неуверенно начал Уинфред, но Чарлз подтолкнул его в спину.

– Подожди, пока возникнет проблема, и только потом пытайся ее решить, – наставительно произнес он.

Уинфред подумал, что это самый лучший совет, который он когда-либо слышал, поэтому оправил свое одеяние и направил стопы в церковь, горячо надеясь, что никаких проблем не возникнет. Мысль о выпитом эле и обещанном вознаграждении оказалась для него достаточным стимулом, чтобы не обращать внимания на гложущие его сомнения.

Но проблема все-таки возникла. Кейт была пьяна. До такой степени, что Бретту пришлось крепко обхватить ее за талию и прижать к себе, чтобы она не упала. Валентина пыталась помочь, но этим еще больше мешала, и Бретт в конце концов вышел из себя.

– Предоставь ее мне. Лучше уж я буду держать ее сам, чем нести вас обеих.

– Bete! Неблагодарный! – ответила Валентина.

– Я был бы гораздо больше тебе благодарен, если бы у тебя хватило ума убрать бренди, прежде чем она напилась до беспамятства.

Голова Кейт была опущена и моталась из стороны в сторону, но время от времени она поднимала ее и бормотала что-то нечленораздельное. Ее волосы растрепались, отчего она напоминала сумасшедшую, и это впечатление усиливалось, когда она низким, скрипучим голосом хрипела: