Украсть миллиард (СИ) - Матуш Татьяна. Страница 54

Когда яркие лимонные метелки зашевелились прямо у моей ноги, я даже вздрогнул. Показался серо-розовый лоб, и, спустя секунду, из цветочных джунглей появился мой добрый знакомый — сфинкс. Он окинул меня внимательным взглядом, сел и принялся невозмутимо вылизываться. Только сейчас я разглядел, что на шее у кота тонкий ошейник из голубой кожи, украшенный… опаньки! Настоящие брильянты карата по три, не меньше. Чтоб я так жил! Я протянул руку и осторожно погладил кота. Он принял ласку спокойно и с достоинством. На ошейнике было написано «Бруно».

Здравый смысл подсказывал, что мне эти камушки будут гораздо полезнее, чем коту. Но черт его знает, вдруг Бруно потеряется без ошейника? И, главное, вдруг я с этим ошейником найдусь? Камешки-то сто пудов — меченые.

На улице послышались полицейские сирены. Они становились все громче и громче. Бруно дернул большущими ушами и неслышно исчез в кустах вместе с брюликами. Над головой застрекотал вертолет, а вскоре к нему присоединился еще один. Допилял банан на контрабасе!

Кусты, конечно дело хорошее, но вечно в них не проваляешься. Найдут и затопчут. Тикать, надо братцы, тикать.

В сторону дома — не резон. Забор! Он самый, милый и родной, позади меня. Перемахнуть я его конечно не смогу, у меня крылья только в зачаточном состоянии, но вот двигаться вдоль него, под прикрытием кустом, я был способен. Мне нужны была любая калитка, оконце, щель… Ну бес с ним, что она может быть под охраной. Я желал вырваться отсюда, любой ценой.

Изображая из себя мартышку… нет-нет пусть будет шимпанзе — они умнее, я на четвереньках скакал вдоль забора, надежно (ну почти надежно) прикрытый ровненько подстриженными кустами. Внезапно они кончились, пошла клумба с невысокими цветами, а спасительной щели в заборе так и не обнаружилось. Со стороны дома продолжали нестись панические голоса и женский визг, который впрочем с приближением вертушек был подавлен окончательно. Я всем телом почувствовал, как визг полицейских сирен буквально пробивает мои внутренности и вибрирует в почках.

Я рванул вдоль клумбы… Концерт из смешения десятков противных звуков притупил мою бдительность. Послышался выстрел. Еще один. Мать вашу! Я аж подпрыгнул, увидев перед собой сбитый стебелек цветка. В меня же стреляют!

— Воооо….. он!

Я даже не сомневался, что именно в меня сейчас тычет стволом кто-то из охраны. Ну да, вот он я, и что с того. Я совершенно ни к чему не причастен. Ну бегу себе на четырех костях вдоль забора. Ну и что — нельзя. Бах, бах.

— На тебе….

Нет, я уже не на четырех, а на двоих, на тех, что побыстрее. Ох, и рванули мои каурые, только вжиг-вжиг рядом…

У нас в тюрьме, помню, один балбес был, все на портативе в войнушку играл. И так реально там все было — захватывающе. Орал балбес на всю библиотеку, уворачиваясь от пуль, за что был неоднократно бит охраной. И правильно, чего орать-то, когда на войне. Я вот сейчас бежал молча. И даже вид впереди небольших ворот, меня не заставил издать победный клич. Спасение было близко. Нет — рано.

Пули меня уже не волновали. Чудики позади меня, то ли от нервов, то ли от того, что палили на бегу, в мою тушку попасть не могли. Так я ведь еще и петлял.

Итак — ворота… на моих глазах открылись, и в них влетело две полицейские машины с визгом и воем. Метров пятьдесят мне до них оставалось — эх! Дверцы, как в кино, дружно распахнулись и в мою сторону хищно устремились четыре ствола. Шесть! Вон, из-за сворки ворот еще двое охранников с дробовиками — сволочи. «Ну вот и все, — подумал я, — капут». Подумал, но темп не сбавил. Да пусть стреляют!

— Стоять! — чуть не в один голос проорали копы.

Ага, щас. Моя фортуна, стояла у самого забора. Тонкая, стройная и пахучая. Последний шанс — деревцо неведомой породы. И я с разгону запрыгнул на него, в надежде перемахнуть забор. Моя тушка повисла на хрупком стволе, руки и ноги обхватили ветки… Деревцо дрогнуло под тяжестью и я спиной рухнул на землю, все еще не разжимая хватки. Лишь когда над моим перекошенным от неудачи лицом лязгнул затвор, я отпустил изменчивую фортуну. Бестолковое деревцо вылетело из моих объятий, чтобы принять первоначальное положение, при этом ветки так удачно полоснули окруживших меня копов. Я не сомневался ни доли секунды. Из положения лежа нанес удар по ногам рядом стоящего полицейского, да так удачно, что тот рухнул подле меня. В следующее мгновение ко мне полетел приклад дробовика, но упавший коп, так вовремя дернулся, что именно он и получил по затылку. Минус один!

— Стоять!

— Лежать!

Ну копы смешные. Так мне стоять или лежать. Я выбрал сам. Полицейский приложивший прикладом своего товарища, представлял превосходную полусогнутую мишень. Только он понял свою ошибку и начал было подъем, я железной хваткой ухватился за дробовик. Нет, я не хотел, но пальцы сами легли на скобу и — бах! Прямо в грудь. Коп отлетел в сторону, оставив трофей в моих руках. Тут я подумал сразу два раза: во-первых — парню должно повезти, ибо у него бронник, и во-вторых — почему другие не стреляют в мое бренное тело?

Пребывая на коленях, я машинально передернул затвор и узрел в трех шагах от себя двух копов. Ага, значит эти оказались не такими прыткими, как два первых. А охранники и вовсе из-за машин не вышли — трусы.

— Стоять! — уже в свою очередь прокричал я.

Ну надо же подействовало. Копы замерли, хот стволы не опустили.

— Бросай оружие! — это я уже наглел. Действовать надо было быстро, так и с тыла ко мне уже спешили. Я отпрыгнул к забору и повторил.

— Бросай! Убью!

А у них ведь жены, дети, родители и все такое и копы приняли верное решение и даже перевыполнили мои требования. Отбросив пистолеты в сторону, они улеглись на травку и закрыли головы руками. Ай, да молодцы. Теперь тыл. Трое или четверо в костюмах были уже рядом. Ба-бах из дробовика! Убить я не рассчитывал, но вот дробь, картечь или чем там снаряжают эти дуры, веером прошлась по охранникам. Охи, ахи, и они попадали как по команде. Я пальнул еще раз поверх голов, для острастки и больше они меня не волновали. Бегом к машинам! Я так понимал, что у меня еще минимум один патрон и — на вам! Заднее стекло, заднего авто, за которым как сурки попрятались еще двое охранников, звонко разлетелось на куски. Парни присели.

— Один, два, три… четыре…

Всего четыре секунды и я у ваших лиц. Те только начали подыматься, а я проехал на попе по гладкому багажнику и каааак дам с развороту прикладом по морде. Охранник от меня так и отлетел, да еще до кучи сбил и второго. И два заряженных дробовика у моих ног.

— Лежать, — скомандовал я им и выстрелил два раза в сторону уже начавших поднимать головы, залегших парней в костюмах. Опять залегли — вот чудно.

Что бы сделали дальше на моем месте? Хорошо — не говорите.

Я пнул лежащего охранника, больше для порядку, чем по необходимости и нырнул в машину. Завел, воткнул реверс и вдавил педаль в пол. Вжиг! Руль круто влево — вот он полицейский полуразворот. Я вылетел из ворот, слава богу, никого не сбил… на дороге еще две полицейские машины. Задом их немного приложил. Драйв и страт! И только две пули меня догнали, развалив заднее стекло. Да и к бесу его, так свежее.

Совершенно машинально я ткнул в кнопку приемника и Саара Брюге огорошила меня. Ну, до чего же в тему!

— Уходя — уходи, и не надо назад возвращаться….

Хорошая, черт возьми, песня.

Метон. Франция.

Неприметный серый автомобиль марки «Мерседес» где-то на задах виллы премьера.

— Твою мать, ну где опять носит эту сволочь?! Может, ноги ему выдернуть? Слишком шустрый, мля!

— А что «маячок»?

— Что ему сделается? Работает исправно… Судя по компьютеру, сейчас объект везут в ближайший полицейский участок. А судя по тому, что сигнал слабый и временами — с помехами, он упакован в стандартный пластиковый контейнер для улик. Чуешь, чем это пахнет?

— Не понял? Почему для улик? Ведь взрыва не было, а Крыса сбежал.