Узел (СИ) - Сергеева Оксана Михайловна. Страница 45

— И ты просто так уедешь?

— Почему просто так? Я уеду немного взбешенной твоей наглостью. — Я наконец захлопываю дверцу авто.

— Допустишь, чтобы твоя мать села в тюрьму?

— А что я могу поделать?

— Она не выдержит там и полгода! А если ее лет на пять упекут?

— Что ж, сочувствую. По крайней мере, у нее еще есть время привыкнуть к этой мысли.

— У тебя нет сердца!

— Сердце есть. Просто у меня лимит на сердечные страдания. Ты хоть сам оценил всю иронию ситуации? Нет? А я — да. Забавно все-таки, что со своей проблемой ты прибежал именно ко мне. Разговор окончен.

— Тогда забудь, что у тебя есть отец! С этой минуты у тебя его нет!

— О, папа, — улыбаюсь, качая головой. — Только с этой минуты? Мне кажется, у меня его никогда не было.

Понятно, что сама попытка вызвать во мне чувство вины смехотворна, вот только ситуация совсем не смешная. Опасная. Ведь теперь речь не только обо мне, но и о детях. Документы оформлены, через несколько дней забираем их домой, а тут такое.

В сентябре Максим пойдет в первый класс, а Ариша в садик. Мы старались сделать все как можно быстрее, чтобы за лето ребята привыкли к месту, где будут жить, — к квартире, к району. Очень боюсь, что история с мамашей всем навредит, хотя паниковать рано. Даже подумать страшно. Дети только-только начали нам доверять. Сначала мы навещали их каждый день в течение двух недель, потом нам разрешили брать их на выходные. Мы в кино и театры, посещали цирк и парк развлечений, общались, разговаривали, постепенно друг к другу привыкая. Оказывается, в детдоме Максим и Ариша живут около двух лет. Сначала потеряли папу, потом маму, и близких родственников, которые могли о них заботиться, не нашлось. Трагедия, которых в нашей жизни много. У этих малышей за плечами своя страшная история. С Аришей нет особых проблем. Когда мы видимся, малышка не отходит от меня ни на шаг. Она очень общительная, ласковая и довольно смышленая девчушка, а вот Максим больше тянется к Никите. Меня почему-то сторонится, можно сказать, относится ко мне весьма враждебно. Но я не давлю на него, не навязываюсь и не стараюсь насильно понравиться. Максим жил в семье, у него были мама и папа, он знает, что значит любить, знает, что значит привязанность и близкие отношения. Дети все чувствуют, он тоже поймет, что я в его жизни навсегда. Просто ему нужно больше времени.

Мои гребаные родители лишили меня возможности иметь собственного ребенка, но, если что-то помешает мне взять Макса и Аришку, я точно придушу собственными руками и мамочку, и папочку!

Никита сообщает, что задерживается. Я приезжаю домой первая, битый час брожу по квартире туда-сюда, переваривая разговор с отцом, потом принимаюсь за готовку. Попутно думаю, что надо позвонить Тосе и спросить, чем питаются семилетние и трехлетние дети.

Заслышав поворот ключа в замке, иду в прихожую встречать мужа с работы.

— Что случилось? У тебя такой вид, будто мы соседей затопили, — тут же спрашивает Никита. Видимо, у меня на лице все написано.

— Что ты, если 6 у нас трубу прорвало, я бы меньше волновалась. Мамашка моя вляпалась.

— Ты про эту историю с наездом?

— Так ты знаешь?

— Конечно.

— Неужели у отца хватило наглости пойти к тебе напрямую?

— Не имею понятия, что там с твоим отцом, я узнал по своим каналам. Сообщили. Она ж теперь моя родственница как никак.

— А почему ты мне ничего не сказал?

— Для тебя это имеет значение?

— Нет, — подумав, признаюсь я.

— Поэтому и не сказал. Есть хочу.

— Рыбу замариновала, через полчаса все будет готово.

— Хорошо. Я в душ.

— Я боюсь, что эта ситуация нам как-то навредит! — кричу из кухни, но мой вопль стукается о закрытую дверь ванной комнаты.

Сунув в духовку рыбу с овощами, останавливаюсь, чтобы перевести дух и глотнуть холодного чаю. Смотрю на картины Филиппа, висящие на стене. Почему-то теперь они мне нравятся еще больше. Я их так и не сняла. Леднёв тоже не против — пусть висят.

Теперь мы живем у меня. Из просторной трехкомнатной квартиры сделали четырехкомнатную, отхапав приличный кусок от гостиной. Теперь у каждого ребенка будет своя комната, а в ней все, что требуется для роста и развития. За эти несколько месяцев, пока оформляли документы, делали ремонт, бегали по психологам, думала, у меня кукушка окончательно съедет. Честно признаться, я до сих пор немного в шоке, что все так обернулось. Думали одно — вышло по-другому. Теперь у нас двое детей.

— Тебе не о чем волноваться, — успокаивает меня муж, выйдя из ванной и усаживаясь за стол. — Все решено. Даже если где-нибудь и как-нибудь всплывет эта история, я все улажу. Я не допущу, чтобы это хоть как-то нам помешало. Но, в одном я твоей маме с удовольствием помогу. Чтобы она получила побольше.

— Давай, Леднёв, ты будешь первый в мире зять, который решит проблему радикально. Просто посадит тёщеньку в тюрьму.

— Твоя мама сядет не потому, что я не помог ей выпутаться из неприятностей. А потому что она совершила преступление.

Глава 28

Тревога отпустила меня лишь тогда, когда мы забрали детей домой. Все вышло естественно. Как будто они приехали к нам на выходные и остались навсегда. В первую же ночь Ариша пришла к нам в спальню, пожаловавшись, что одной ей страшно. Мы разрешили малышке поспать с нами, а утром обнаружили Макса, лежащего на полу, на одеяле. Идея, чтобы сестренка спала в его комнате, понравилась всем.

Мы привыкли друг к другу, и теперь нас объединяют не только встречи в детском доме, отдававшие холодком официоза. Мы семья и много чего пережили за эти несколько месяцев. Например, отпраздновали Аришин день рождения, на котором было море сладкого и куча подарков; отправили Максима в первый класс. Только дети и влюбленные умеют всласть жить настоящим. Они искренне радуются куску шоколадного торта, загадывают желание и, задувая свечи, верят, что оно действительно исполнится.

Максим немного оттаял, а я стала смелее и научилась не поддаваться на его манипуляции. Понятно, что в детском доме это было средством выживания, но сейчас все по-другому, и он должен понимать, что хорошо, а что плохо.

В этом году осень выдалась красивая и теплая. Мы с Тосей болтаем, медленно бредя по скверу. Впереди нас Иришка и Макс несутся на велосипедах. Пытаясь угнаться следом, Ариша усиленно крутит педали на своем трехколесном, но, конечно, догнать ребят сил у нее не хватает. Разочарованно что-то им крикнув, она сбавляет темп и спокойно едет по дорожке, лишь изредка оглядываясь на меня. Максим и Иришка подружились. Правда, сначала наш парень фыркал, мол, она ж девчонка, чего с ней дружить. Но любопытство и желание повеселиться взяли верх. Особенно ему льстило, что он старше подружки и может ею по праву командовать. Вот только его очень злило, если Ира пыталась что-нибудь на нем поправить: молнию на куртке до самого горла застегнуть или шарф потуже намотать. Он это расценивал как личное оскорбление — не маленький уже! В целом общий язык дети нашли быстро. Тем более я уверена, что Тося провела дочери подробный инструктаж, хотя с детьми всего не предусмотришь.

— А как ты? Как себя ощущаешь? — спрашивает она, когда мы перестаем обсуждать всякие пустяки, вроде новоприобретенных детских игрушек да полюбившихся им мультиков.

— Как мамочка двоих детей.

— Представляю, как тебе тяжело. Со своим-то все постепенно. Сначала беременеешь, потом рожаешь. Он растет, и ты каждый день узнаешь про него что-то новое. А тут бац — и сразу двое.

— Угу. Нет, я не жалуюсь. Просто забавно, что я все лето таскалась по психологам, но, как только дети переступили порог квартиры, поняла, что ничего про них не знаю.

— Моя иногда такое выдает, что так и охота у нее спросить: «Дитё, ты откуда?». Как Макс? Освоился в школе? Наша красотка вроде нормально. Встает с утра только тяжеловато.