Властитель ледяного сердца (СИ) - Александрова Марина. Страница 51

— Ты…э…открывала мне тонкости востока, — всё же нашелся с объяснением Рик.

— О, боже!

— Просто зови меня Моч, — как он не старался, не рассмеяться, но удержаться не смог. — Иди сюда, — позвал он её.

— Ни за что! — донеслось ему в ответ. — Я ни за что больше отсюда не выйду! Никогда! Господи, что я натворила?! Как я могла?!

— Да. Ничего особенного не было, — попытался успокоить он её. — Никто кроме меня тебя не видел.

— Но меня видел ТЫ! — со странным надрывом воскликнула она, и Рик нахмурившись последовал за ней, когда после этой фразы послышался странный всхлип.

Если сейчас он увидит, что она плачет, то мир его точно перевернется!

Стоило подойти к двери, как она вновь заговорила, но голос её ощутимо дрожал.

— Не смей заходить! — совершенно не царственное хрюканье, развеяло все иллюзии, чем она там занимается и, конечно же, он вошел.

Единственное, что она успела, так это смыть краску с лица и теперь растрепанная, мокрая и такая до боли хрупкая, сидела на полу, глотая злые слёзы. Она чувствовала себя опозоренной. Впервые в жизни ей было настолько стыдно перед мужчиной. Даже, если бы он увидел её голой, то было бы не так! Что он теперь думает о ней? Что она просто идиотка? Ненормальная? Вместе с тем, как Рик помог ей избавиться от похмелья, в её голове возникли образы прошлой ночи, её фееричного выступления. Большей дурой она никогда в жизни себя не чувствовала!

Она так задумалась, что не заметила, как дверь в ванную комнату приоткрылась, и рядом с ней возник Рик. Мужчина просто бесшумно опустился на пол и осторожно коснулся её руки, переплетая их пальцы между собой. От этого Йолинь вздрогнула и подняла глаза полные слёз на того, кого не желала больше видеть ближайшие лет сто!

Но вместо того, чтобы разразиться гневной тирадой, она вдруг ещё раз всхлипнула и разревелась уже в три ручья.

Рик же вдруг вспомнил свой первый опыт с алкоголем… Пожалуй, будь у него такое же воспитание, как у его жены, то после того, как он совершенно голый бегал по двору в разгар зимы и спалил отцовский свинарник, поскольку опьянел настолько, что не мог контролировать собственную силу, ему бы следовало себя убить, как минимум.

— Жена, — вдруг сказал Рик, а Йолинь вздрогнула от такого простого обращения, — пойдем есть, — так же просто сказал он.

Почему она вдруг перестала плакать, она и сама не поняла. Но от такой резкой смены темы разговора, все её мытарства вдруг показались бессмысленными. И, что она в самом деле?

— Пойдем, — всё ещё сиплым голосом, ответила она.

Йолинь не видела, как Рик тепло улыбнулся ей, заметив, что она всё ещё смущена. Она не заметила, каким откровенно жадным стал его взгляд. И, уж конечно, она не знала, что именно в этот день, её муж вдруг по-настоящему осознал, что несмотря на то, что причиной всему могла послужить его собственная сила в её крови, он уже никогда не отпустит женщину, которая должна стать его. А, быть может, всё же сработал танец, который испокон веков аирчанки исполняли для своих мужей в первую брачную ночь?

Танец, которым манили женщины любовь в свой дом…

С приездом Властителей в земли Грозового Перевала жизнь в мире Йолинь вновь изменила свой темп. Казалось, совсем недавно она была чужой в этих землях, а сейчас чувствовала себя так, точно в её дом приехали новые жильцы. К своему собственному удивлению девушка вдруг узнала о себе кое-что новое, оказывается, она любит стабильность и тяжело умеет адоптироваться к новым условиям. Хотя, быть может, это два года затворничества сделали её такой? Или, быть может, если бы вновь прибывшие Властители не относились к ней, как к чему-то потенциально опасному, она бы не ощущала этот дискомфорт. Но так было. Её Дар не имел привычки лгать ей о том, что чувствуют другие. И, печальнее всего было то, что она понимала, что они имеют право на это. Должно быть, именно поэтому она с удовольствием окунулась в заботы связанные с развитием собственных способностей. Ещё никогда в жизни она столько не бегала, отжималась, поднимала тяжести, ездила верхом! Рик старался проводить с ней всё возможное свободное время, но к сожалению его было не так уж и много. Каждый день Властителям приходилось покидать стены замка, чтобы отправляться туда, где они были так нужны сейчас. Короткое, стремительное лето и несколько месяцев осени, это всё, что у них было, чтобы провести зачистку окружающих Грозовой Перевал лесов. И охотились они далеко не на волков. Задача была одна: найти и уничтожить, как можно больше виргов. Это было самым важным в преддверии зимы.

Лето было в самом разгаре. Дни стояли на удивление жаркие и погожие. Она не видела

Рика больше недели, и это убивало её. Она тосковала, и сердце ныло при каждом вдохе. Такого с ней никогда прежде не случалось. Все её мысли, стремления, желания крутились вокруг одного единственного человека. Казалось, стоит прикрыть глаза и она тут же видела его лицо перед мысленным взором, слышала голос, чувствовала его руки на своей талии. Она бы с удовольствием заперлась в их комнате, накрылась одеялом и не вставала бы всё это время! Но…это была бы уже не она. Потому, каждое утро, просыпаясь в холодной постели, она заставляла себя вставать, одевалась, собирала не хитрый мешок с продуктами, брала с собой Суми и уходила до самого вечера. Так ей было легче не думать о нём. Хотя не так. Она думала о нём постоянно, просто так она могла делать то, чтобы у них с Риком могло быть будущее. Бежать так долго, насколько хватит сил. Потом отжиматься и делать упражнения на всю группу мышц, далее медитация. За неимением никого более рядом, она испытывала свои способности на Суми. С каждым разом сливаться с ним становилось всё легче. В какой-то момент ей начало казаться, что она ощущает его, как саму себя. Удивительное, странное ощущение. Но когда она была зверем, все её страхи, неуверенность, тоска по Рику уходили куда-то далеко. Лишь пьянящее ощущение свободы, уверенность и вера в себя и свои силы, она знала, на что способна. Она доверяла своему телу и чутью. Она понимала мир вокруг, и ничего не было в этом сложного, ведь и он разговаривал с ней в ответ через запахи, звуки, ветер, вибрации. Единый живой организм и она была его частью. Однажды она позвала Суми к себе, всё ещё находясь в его сознании. Это было простой попыткой попробовать свои силы, но каково же было её изумление, когда он подошел к ней в самом деле!

И насколько сильно это напугало её!

Часто дыша, она провела рукой по белоснежной шерсти Суми, который уже довольно подрос и доходил ей головой до груди.

— Я… прости, — пробормотала она. И хотя ничего ужасного она не сделала, в душе поселился страх. Она знала себя, и знала, на что способна. Она была человеком, у которого не было заблуждений по поводу собственных внутренних пределов. Она точно знала, что могла убивать и причинять боль другим. Раньше у неё очень хорошо это получалось, если ей это было нужно. И, сейчас, она чувствовала себя так, точно была алкоголиком, который поклялся никогда больше не пить и которому дали бутылочку отличного вина и попросили его подержать у себя. Что, если однажды имея такое превосходное оружие в руках, она не сможет удержаться и не шагнуть в омут, из которого с таким трудом выбралась?

— Пойдем отсюда, — торопливо засобиралась она в обратный путь. Хватит с неё экспериментов! Она должна привыкнуть, обдумать и понять, что она такое теперь!

Всю дорогу до стен замка, она не переставая объясняла Суми, что именно так её напугало. Не то, чтобы она не знала, что он ей не советник, но и выбора особого с кем поговорить не было.

— Это было моё желание, чтобы ты подошел, понимаешь? Я хотела этого. А, если бы я захотела, чтобы ты бросился со скалы? М? Нет, я, конечно, этого не хочу, — бормотала она по-аирски, опасаясь, что и в чистом поле могут быть уши. Что поделать, воспитание давало о себе знать. — Я просто хочу жить иначе, понимаешь? Теперь, когда я знаю, что бывает так, что люди любят друг друга, заботятся друг о друге, поддерживают… я… тоже хочу, чтобы у меня так было! Не хочу жить, как мой отец. Жить, иметь троих сыновей и быть готовым к тому, что совсем скоро останется лишь один, в то время как двое других перережут друг другу глотки! Ради чести семьи убивать незаконнорожденных детей, продавать своих дочерей, избавляться от неугодных. Ты знаешь, я знаю, что будь я мужчиной, то рано или поздно, кровь моего отца была бы на моих руках. Точно знаю, что ни один из моих братьев не встал бы на моем пути. Я знаю, кто я такая слишком хорошо, чтобы мне не было страшно сейчас. Может быть, я напрасно всё это затеяла? Все эти тренировки? У кого-то вроде меня не должно быть таких способностей! Чтобы другие могли быть в безопасности, чтобы я однажды не рухнула на то самое дно, быть может, стоит остановиться прямо сейчас? — она встала посреди дороги и прямо посмотрела в глаза Суми. Почему он однажды тал частью её жизни? Быть может, потому, что она по своей сути была таким же хищником, как и он? Просто хищником, которому пришлось на время жить в шкуре овечки, залечивая свои раны?