Портрет моего мужа (СИ) - Демина Карина. Страница 58

- Я отошлю Руту.

- Куда?

- В пансион. Я знаю хороший пансион. Там с ней... справятся.

Мар повернулся к окну. Серый силуэт на сером стекле.

- Это была дурная шутка. Не более того... и мне жаль, что все так получилось.

- Мне тоже.

- А еще мне не нравится, как ты смотришь на мою жену.

- На которую?

- Лайма не в твоем вкусе, - он поднял с края стала очередную папку, повертел и уронил, позволяя листам рассыпаться. Взялся за третью. - Чересчур изысканна. Слишком утонченна. Это надоедает, понимаю...

...море любит ломать корабли.

Но и с ним можно договориться. Раньше люди умели. Знали, какое слово сказать, чтобы волны угомонились.

- Сауле совсем потеряла край, а Эгле живая... по сравнению со всеми нами. Но, Кирис, не забывайся. Она все еще моя жена.

Листов на полу становилось все больше.

Детская выходка.

- Это ненадолго.

- Не знаю. Я еще не решил. Возможно, развод - не такая хорошая идея, как мне представлялось прежде... в конце концов, мне тоже нужен кто-то живой.

Последняя папка упала на гору бумаг, добавив к ней свое содержимое.

- Приберись, - Мар вытер руки платком. - И не лезь к моей семье. Ясно?

Глава 30

Злая девчонка следила за мной.

Она стояла на верхней ступеньке, держась за лестницу обеими руками. Она смотрела пристально, не мигая, и губы ее растянулись в недоброй улыбке.

- Вот посмотришь, папочка вышвырнет тебя отсюда... - сказала она, поняв, что замечена.

- Буду весьма ему признательна.

Она сделала шаг.

Качнулись пышные юбки, мелькнула красная подвязка. Интересный выбор цвета, совсем не для юной девицы, которая мечтает стать механиком. Или не мечтает? В конце концов, что я о ней знаю? Только то, что слышала от прочих.

- Ты не боишься? - поинтересовалась Рута, вновь застыв.

- Нет.

- Тебя могут убить.

- Пусть попробуют.

- Они все понимают. Я знаю. Я видела.

- Что видела?

- Не скажу, - и та же издевательская улыбочка, в которой чудится предвкушение. - Вам надо... а я не скажу.

- И не говори, - я повернулась спиной.

Выпороть бы ее... если уже не поздно.

Чулочки у девочки тоже были взрослыми, пусть и невинного белого цвета, но украшенные россыпью мушек. Причем готова поклясться, что мушки она сама наклеила.

- Тебе не интересно?

- Нет.

- Врешь!

- Зачем?

- Чтобы я все рассказала.

- А ты расскажешь?

- Нет, конечно, - в голосе послышалось возмущение. - Я не такая дура!

- Вот видишь. Значит, и врать мне не за чем.

Застучали каблучки.

В окне я видела мутное отражение. Вот девчонка замерла, раздумывая, что делать дальше. Ей хотелось поиздеваться, доказать мне, что она все равно умнее, что, даже проиграв, победила, вот только я не спешила восхищаться ее умом.

И вообще обращать на нее внимание.

Это злило.

Пожалуй, особенно сильно потому, что в этом доме на нее слишком часто не обращали внимания.

- Ты...

- Я, - я коснулась влажноватого стекла. - Видишь ли, не имеет особого значения, что ты видела, и что нет. Допросить тебя с зельем все равно закон не позволяет. А принимать на правду сказанное... ты слишком много лгала, чтобы можно было верить.

Нехорошо обманывать детей? Возможно. Но не тогда, когда дети покрывают убийцу. А Рута что-то знала... что-то такое, возможно, совершенно неважное, а быть может, и наоборот.

- Я не лгу! Я действительно видела!

- Я вот тебя тоже вижу, - я указала на отражение, - но плохо, а потому, скажем, в сумерках, вряд ли верно интерпретирую увиденное.

- Юргис спит с Сауле. Не в одной постели. То есть, в постели тоже, но они предпочитают конюшню. Идиоты, думают, что никто не знает, - Рута оперлась на кресло. - Ей нравится, когда он сзади...

Чудесные откровения.

- Она тебе сказала?

- Зачем говорить. Я сама вижу. Думаешь, я дура?

- Я тебя слишком плохо знаю, чтобы делать какие-то выводы.

- Все почему-то думают, что, если я родилась девочкой, то у меня мозгов нет. У бабушки вот есть, у мамки тоже, а у меня, значит, нет. Или мало. Меньше, чем у Йонаса. Ты знаешь, что ему нравится свежевать животных? Котят там или щенят... или овец. Его всегда зовут, когда надо курицу зарезать или свинью. Он приходит весь в крови и будто пьяный.

Ее передернуло.

- А они делают вид, что ничего особенного не происходит.

- Он тебя пугает?

- Можно подумать, только меня, - Рута задрала юбки и поправила подвязку. - Сползает...

- У Сауле взяла?

- У мамаши... тоже дура, думает, Юргиса соблазнить. А он куда умнее, чем кажется. Сауле ему бабка простит, главное, чтоб она не психовала и перестала нажираться, а вот полезет к мамаше моей, тут-то и вылетит с острова. Они давно воюют. Мамаше он на самом деле не нравится, она до сих пор за папенькой сохнет, прямо бесится, когда он из служанок кого валяет. А Юргиса она просто хочет у бабки отбить. Что? Говорю же, все считают, что я дурочка... маленькая... ничего не вижу, ничего не понимаю.

Да уж... понимала она куда больше, чем следовало бы ребенку ее возраста.

- Она за ним бегает. То прижмется, то вдруг плохо ей станет. Чушь... ты вот не бегаешь.

- А надо?

- Тебе Кирис нравится? Не показывай. Иначе папашка тебя никогда не отпустит, - она села на подлокотник кресла и поболтала ногами. - Чисто из принципа.

- Спасибо.

- За что?

- За предупреждение.

- А... не за что... думаешь, меня отошлют?

- Куда?

- Куда-нибудь подальше... надоело. Здесь тоска смертная, только и знают, что пилить. Манеры то, манеры се... девице надо... замуж выйти.

- А ты не хочешь?

Рута задумалась, впрочем, ненадолго.

- Нет.

- Почему?

Она пожала плечиками и, содрав подвязку, намотала ее на руку.

- Чтобы муж мной командовал? Это только если за старика, чтобы быстро умер и от меня, наконец, все отстали. Ко вдовам никто не цепляется.

- Практично, - оценила я. И осторожно поинтересовалась. - А если не замуж. Чего ты хочешь? Сама? Вообще от жизни... если хочешь. Дети, как правило, не особо задумываются, но мне кажется, что ты уже давно не совсем, чтобы и ребенок...

Рута размотала подвязку и замотала обратно.

- Хочу, чтобы никто не указывал мне, как жить.

- Это вряд ли получится.

- У папы получается.

Она вздохнула и растянула несчастную подвязку.

- У тебя вот...

- У меня как раз и не выходит.

- Тебя никто не трогает. Носишь, что хочешь. Говоришь, что думаешь... а папа... почему я не родилась мальчиком?

- Не ко мне вопрос.

- Им легче... вот папа...

- Ему тоже непросто, - это признание далось мне нелегко. - Смотри, с одной стороны он должен слушать короля. С другой, не всем нравится, что он делает и сколько власти имеет. Ему приходится считаться с интересами других людей, которые, если окажутся слишком недовольны, объединятся и тогда папе придется нелегко. Ему нужно искать союзников и делать так, чтобы они не отказались от союза. Делать то, что не всегда по душе...

...например, скрывать, что на острове неладно.

Рута слушала и, кажется, внимательно.

- Власть - это и ответственность тоже. Если твой папа сделает что-то неправильно, то пострадает не только он или вот вы, но и многие другие люди.

...правда, я не уверена, что Мару есть дело до этих самых теоретических других людей.

- Поэтому ты не хочешь жить здесь?

- И поэтому тоже.

- А еще почему?

- Потому, что я люблю свою работу. Мне нравится создавать вещи. Нравится решать задачи. Всегда нравилось. А если я буду жить здесь, от меня потребуют, чтобы я соответствовала положению. Понимаешь?

Рута кивнула.

- Неудобные платья?

- Неудобные платья. Неудобные туфли. И люди вокруг тоже... неудобные. Мне нельзя будет общаться с друзьями, потому что у благородной эйты не может быть таких друзей. Мне нужно будет следить за каждым словом или жестом... и вообще... не мое это.