Солдат… не спрашивай! (СИ) - Иванов Петр Иванович. Страница 108

 – Нигде их добыть нельзя?  – огорчился Сашка и вспомнил, что вопрос уже поднимали однажды, когда пытались сделать полевую кухню.

 – Дурь энто, опять у тя,  – констатировал вечно чумазый полковой "бог огня", и напомнил,  – Али запамятовал, наш полковник велел тя учить лошадей ковать? Копыто с мертвечины принес?

 – Тьфу черт, и точно забыл!  – Сашка развел руками и прихватив остро наточенный топор отправился на городскую свалку.

В начале недели полковник проинспектировавший мастерскую приказал нештатному помощнику оружейника выучиться искусству ковки лошадей – мало, ли вдруг штатный кузнец заболеет. И не просто распорядился, но и конкретные сроки назначил. Поэтому пришлось унтер-офицеру срочно искать конские копыта, на живой лошади таким вещам не обучают, поскольку велик риск "испортить" ценный транспорт. Ознакомившись теоретически с устройством копыта, правилами расчистки и снятия мерки, пригонки и прибивания подковы, обучаемый затем приступает к практическому применению приобретенных знаний. Сашка в полной мере овладел полезным "искусством" только с 41-й попытки, испортив в ходе опытов массу гвоздей и все четыре подобранных на помойке копыта. На это у него ушло три с половиной дня, в завершение ему устроили экзамен уже на реальной лошади.

 – Добро, сгодится!  – сухо, коротко, но со знанием дела оценил успехи своего ученика кузнец,  – Теперь могешь ковать, тока начинай покедова со смирных, к норовистым не лезь., не то зашибут.

Общаясь с мастерами начала века Александр в корне пересмотрел свое прежнее пренебрежительное отношение к так называемым "кустарям". В 20–21 веке это слово в технической среде равносильно ругательству – "кустарщина", и сразу перед глазами возникает нечто такое кривое и косое, кое-как слаженное и спаянное на монтажной плате с торчащими во все стороны лохмами проводов. Но что вы скажете об умельце, способном с минимумом самого примитивного инструмента изготовить ружье, практически не уступающее фабричному? Здесь в 1800-х такой уровень – норма, а не исключение из правил. Это все равно, что в веке 20-м в домашних условиях, "на коленке" склепать АК-47… делают, конечно, отдельные "самородки", но их убогие поделки и близко не приближаются к продукции оружейного завода, даже китайкого.

Опять неудача, снова очередной провал… Денисов немного утешил, пообещав отослать доработанные чертежи в Питер, может быть там в военном ведомстве, или у Аракчееева кто-нибудь заинтересуется. ЕСКД – штука хорошая и удобная, но здесь принято изображать по другому, особая беда с электрическими схемами, там вместо условных обозначений надо рисовать сами элементы как есть, иначе не поймут. Локомобиль – вещь ведь в принципе в войсковом хозяйстве нужная и не столь футуристическая, в отличие от радио. Мало ли какие потребности возникнут: станок в действие привести, насос, мельницу, веялку, или лебедку. Самоходным бы еще этот агрегат сделать, так и вообще цены бы не было… мечты, мечты…

 – Эх, Сашка, Сашка, вроде умный ты человек, а не понимаешь простой вещи,  – вздохнул в очередной раз Иван Федорович Денисов, услыхав о новом "прожекте",  – Никто в нашей России в твоих новшествах не заинтересован. Возьмем к примеру землеройную машину, как там ее у вас именуют – "экскаватор"? Она заменяет 1000 землекопов и безусловно выгодна… в Британии надо полагать. У нас заместо машины нагонят для работы 1000 крепостных или казенных мужиков, солдат, ссыльных каких и вперед с "дубинушкой" ухнем. Пароходы на Волге и на Каме, хорошо – а бурлаки на что? Пока есть в избытке дешевые и послушные рабы не будет ничего… никакого технического прогресса.

 – Доводилось читать мне перед "провалом в прошлое" наших перестроечных писателей-фантастов,  – попытался парировать довод оппонента Александр,  – У них все выходит просто и красиво, попал инженер из века 20-го в 17-й, прибежал к царю и через полста лет православные звездолеты бороздят просторы галактики… Неужели и в самом деле сейчас абсолютно ничего нельзя сделать?

 – Ну так беги в Питер, хоть нет, сие плохой совет. Поймают и забьют шпицрутенами…  – продолжил штабс-капитан,  – Я порой думаю, что не пни Россию-матушку в свое время Петр Великий, так мы бы и сидели у разбитого корыта со стрельцами, бородатыми боярами и фитильными самопалами. От удара бомбардирского ботфорта подскочила наша Русь высоко, да и там застряла. Ежели не придет супостат с телеграфом, броненосцами и винтовками, да не настучит нам по дурной головушке ни куда мы не подвинемся.

Сколько уж они с Иваном Федоровичем бумаги извели отправляя туда "наверх" за долгие годы различные "прожекты" от примитивного "плоского" реле, до телеграфа и "искровой" радиостанции, всего не перечислишь… а в ответ – лишь гнетущая тишина. Никому ничего не надо, попытался однажды штабс-капитан доклад сделать в офицерском собрании о современном развитии средств связи примирительно к военному делу. Заинтересовались тогда кроме командира полка только молодые офицеры, а из штатских пришел послушать лекцию один-единственный человек – студент, сын местного градоначальника, приехавший к родителям в отпуск. Обсуждение материала доклада в своем "полковом" кругу вышло и совсем "никакое" в итоге, полный и 100 % провал.

 – Эк вас высоко занесло голубчик!  – ответил тогда им полковой командир, выслушав все приведенные доводы, своего штаб-офицера,  – В пехотном полку сие неприменимо, у нас только пешие и конные посыльные в ходу и лучшего не надобно. Мне Иван Федорович проще во сто крат будет послать солдата с запиской, чем за ваши мудреные аппараты отвечать. А ну как там чего сломается, али провод где порвут ненароком и донесение не дойдет?

Чтобы успокоить расстроенного порядком штабс-капитана, полковник все же добавил позднее, что флажковый код сигналов мог бы безусловно заинтересовать моряков и крепостных артиллеристов, а радиосвязь в комплексе с телефоном и телеграфом безусловно полезна в штабах, начиная от корпуса и выше. Пришлось поневоле с ним согласиться в таком вопросе, и в самом деле на нижнем уровне здесь обычно воюют только "в пределах прямой видимости".

Чтобы уж быть совсем справедливым и избежать обвинений в очередном предвзятом очернении истории нашего отечества стоит и сказать немного в защиту той самой многократно упомянутой недобрым словом российской военной бюрократии. Слишком уж "время неподходящее" для разных революционных и не очень проектов – период с 1801 по 1808 годы, даже если бы кто-то в военном ведомстве заинтересовался и при самых идеальных условиях, все равно ожидать скорого продвижение той или иной инновации было нельзя. Судите сами, административный механизм, созданный и запущенный еще Петром Первым на проверку оказался слишком громоздким и удаленным от воздействия центральной движущей силы. Сделанные в период "бабского царства" изменения положения нисколько исправили и лишь внесли в сферу государственного и военного управления дополнительную путаницу и беспорядок. Впервые на бардак, отсутствие единоначалия и элементарного порядка во многих отраслях обратил внимание еще император Павел Первый, но далее благих пожеланий, изложенных в известной записке "Об устройстве разных частей государственного управления" дело у него не пошло. Может быть, неудачник-император просто не успел ничего сделать, он правил недолго – помогли заинтересованные люди раньше времени "почить в бозе". Между тем давно и настоятельно напрашивалась модернизация старого государственного и военного механизма. Коллегиальную систему, где фактически никто толком ни за что не отвечал, следовало заменить министерствами с ответственными министрами во главе.

Новая организация высшего государственного управления была создана в России манифестом от 8-го сентября 1802-го года по старому стилю и без особых революционных изменений сохранилась вплоть до наших дней. Разве, что согласно духу времени менялись названия отдельных подразделений и департаментов и иногда добавлялись новые. Цель нововведения, по словам манифеста заключалась в доставлении государству наибольшего благосостояния. "Пример древних и новейших времен, гласил манифест, удостоверяют каждого, что чем удобнее были средства для исправления и искоренения зла, отвращения всех причин могущих подать повод к нарушению частного и общего спокойствия и чем правила государственного управления тому соответственнее, тем стройнее, тверже было бы политическое тело, тем довольнее и счастливей каждый член ему принадлежащий." Для осуществления указанной цели вся сфера государственных дел сообразно их естественной связи была разделена на восемь отделов: военно-сухопутных сил, морских сил, иностранных дел, юстиции, финансов, коммерции и народного просвещения. Каждый из этих отделов "заключая в себе все части по существу своему к нему принадлежащие" должен составить министерство возглавляемое особым, лично назначенным императором чиновником – министром. Не то что бы раньше в государстве российском не вводили такие высокие посты, первые "министры" появились еще при Петре Великом. Но те ранние не имели ни реальной власти, ни полномочий, а главное – соответствующего аппарата управления. Превращение прежних коллегий в новую организационную форму производилось постепенно, шаг за шагом. Образование министерства военно-сухопутных сил, в виду уже состоявшегося полного обособления и объединения дел военного ведомства в военной коллегии ограничилось на первом этапе лишь введением должности министра. Даже человек остался тот же самый – бывший президент государственной военной коллегии генерал от инфантерии Вязмитинов Сергей Кузьмич. Но как обычно бывает в России процесс затянулся, и то что планировали провернуть по-быстрому в год-два заняло почти две пятилетки вплоть до самого 1812 года. Пока организовывали и размешали канцелярии и новые департаменты выяснилось, что министру надо бы иметь заместителя-помощника, пришлось ввести должность дежурного генерала, а затем различные новые должности посыпались как из рога изобилия.