Солдат… не спрашивай! (СИ) - Иванов Петр Иванович. Страница 90

В другое время полковник на должности генерала не стал бы с "этой шушерой" даже и разговаривать, вызывал бы караул и выдворил всех до единого, но не в этот раз. Московский сыщик предусмотрительно запасся письмо от губернатора и прихватил с собой пару высокопоставленных чиновников из губернии для поддержки. Хоть и вмешиваться во внутренние дела "чужих" полков как-то не принято, но глава губернии будучи сам в генеральских чинах (действительного тайного советника ему еще не присвоили), посчитал иначе, тем более, что письмо царя давало ему "особые полномочия" по расследованию данного конкретного преступления. После длительных переговоров все же пришлось отцу-командиру 13-го егерского полка пойти на определенные уступки, следственные действия были разрешены, но на определенных условиях, под его личным контролем и на строго ограниченный срок – две недели, так как губернатор в своем письме никаких конкретных требований не озвучил, а лишь просил содействовать представителям следственных органов в их нелегком деле. Таким ходом генерал на всякий случай ловко "прикрыл себе тыл" на предмет возможного конфликта с военным ведомством, если "Каин" ничего не найдет, то глава губернии вроде бы как и не причем, он лишь свой служебный долг выполнил.

Сашка, к моменту когда по территории части забегали точно тараканы сыщики, уже был "лишен свободы" в прямом смысле этого слова.

 – Куда же мне тебя деть, куда засунуть? А давай-ка я тебя братец под арест посажу на неделю, а то уж больно ты глаза разным ненужным нам господам мозолишь, так и до большой беды недалеко.  – решил штабс-капитан Денисов и тут же свое намерение выполнил и даже сам отвел Сашку на гауптвахту, не бог весть какая ужасная темница, фактически просто отдельная комната при караульном помещении, что обычно пустовала, поскольку арестом все же принято наказывать офицеров.

Между тем события шли своим чередом, обретя некоторую "свободу действий" коллежский секретарь Каинов Зиновий Иудович сразу со своими подручными побежал к оружейной мастерской, якобы потребовалась им срочно консультация специалистов. Там они все разом вскоре "возликовали и воспрыгали", как дворяне в свое время при получении известного манифеста Екатерины Второй. Оружейный мастер, когда к нему нагрянули нежданные гости, как раз работал на доводкой очередной винтовки, уже третьей по счету. После того как в полку решили выполнить рекомендацию все той же Екатерины о заведении в каждом батальоне стрелка-охотника, то потребовалось и нарезное оружие. Были выделены средства из полковых сумм и старина Бауэр со своими помощниками приступили к производству. На одно такое изделие у него уходило примерно полгода, но с последним вышла немалая задержка, приходилось постоянно отвлекаться, и обычные ружья временами требовали внимания и еще "текучка" была от нее никуда не спрятаться. Невероятно это звучит для пришельца из ХХ века, но в начале века 19-го хороший оружейник мог самостоятельно изготовить практически любое ручное огнестрельное оружие, сравнимое по качеству с уровнем заводского массового, разве что времени и сил на такую работу ушло бы очень много. Всего в 13-ом егерском полку было "заведено своими средствами", как тогда говорили и писали в официальных документах, три единицы нарезного оружия. За исходный образец была взята ранее случайно попавшая к унтер-офицеру охотничья или может быть спортивная винтовка работы неизвестного иностранного мастера. С тем шедевром, что достался Сашки, "бауэровские" имели только внешнее сходство, стволы железные, шаг и глубина нарезов другие и еще масса отличий, но к боевому применению винтовки были вполне пригодны. Позднее, на войне 1807 года унтер-офицер и сам иногда одной из них пользовался вместо, его "родной", поскольку той время от времени требовалась профилактика – ее проделывали в полевой оружейной мастерской. Две "игрушки" у швейцарца вышли на удивление удачно, они показали на испытаниях бой точный и кучный, а вот с третьей Бауэр с Александром и остальные работники возились долго – целый год, но так толком и не достигли желаемого результата. В итоге ничего не добившись плюнули на эту беду, по ростовым мишеням на 300-то шагов и так сойдет, им ведь не "белке в глаз" надо пулю положить.

Но это так, короткая историческая справка, а пока первый российские винтовки "нового типа" лишь принесли не заслуженную славу своему творцу а массу неприятностей. От огорчения Бауэр на некоторое время даже русский язык забыл совершенно, и рабочим пришлось потом объяснятся с ним жестами в течении почти целого месяца.

Коллежский секретарь на радостях решил тут же и арестовать мастера, раз уж столь желанные вещественные доказательства, которые так долго и безуспешно искали и в уезде, и в губернии наконец нашлись. И сидеть бы швейцарцу в городском остроге и давать показания, но торжество московскому гению сыска испортил полковник, за которым пришлось им все же послать, поскольку оружейный мастер хоть и считался гражданским лицом, но все равно числился в штате подразделения.

 – Вот взгляните сюда уважаемые господа сыщики!  – он первым же делом ткнул пальцем в запыленный и закопченный листок, пришпиленный на стене, напротив рабочего места Бауэра,  – Так они у нас трудятся!

Далее командир полка потребовал от "Каина" объяснить собравшимся, как предполагаемый "убивец" ухитрился за три свободных часа после полудня (с Куролесовым как раз и расправились после обеда) сбегать за 20-ть верст в имение погибшего помещика, точно там отстреляется и вернуться обратно. Безусловно, в 13-ом имеются бойцы, которым такой нелегкий марш-бросок вполне по силам – тот же Сашка к примеру, однако 56-ти летний мастер с его вечным ревматизмом явно не из их числа. Не мог он отлучится и заранее, с утра скажем, мастерская работала по принятому на большинстве промышленных предприятий России графику: утром встали, чай попили и к станку или верстаку, затем обед и "сиеста"  – чуть ли не три часа, затем опять ударно вкалываем до темна. Нижние чины из числа нестроевых, назначенные для работу у оружейника, даже на построение утреннее обычно не выходили, а сразу отправлялись на рабочее место. Световой день при данном раскладе использовался крайне нерационально, но тем не менее такой порядок успешно дожил до начала ХХ-го века. У Бауэра выходило по всем статьям "железное" алиби, если бы он отлучился раньше или не вышел на службу, то такое необычное явление запомнили бы надолго.

Таким образом получалось, что если пришлый "москвич" все же хочет обвинить оружейника и забрать его, то ему надо сперва найти еще одно отсутствующее звено – "транспортное", кто-то должен был сперва доставить предполагаемого киллера в поместье, а затем вернуть его обратно в полк. А значит теперь ему – "Каину" надо вербовать массу лжесвидетелей в городке, подобное занятие в его намерение не входило, слишком уж сложно получается, а дело у них и так "шито белыми нитками". Нет, им нужен один, единственный и конкретный "убивец", на которого все и повесят, благо подходящий штуцер они вроде бы уже нашли, теперь дело лишь за отсутствующим в данный момент "козлом отпущения". Не отдали полицейским и "подозрительные" винтовки, поскольку это – ценное казенное имущество, его можно передать только с санкции военного ведомства, пусть ходатайствуют "наверх", а пока – извините господа и руки прочь.

Потерпев сокрушительно фиаско с Бауэром следствие принялось настойчиво искать себе новую жертву, на которую можно было бы повесить убийство помещика. Больше всего их привлекал "неблагонадежный" штабс-капитан Денисов, отдельным "судейским крючкам" и полицейским чинам уж очень хотелось "подняться до небес" на этом деле, когда еще и их серенькой и убогой провинциальной жизни выпадет подобный шанс сделать блестящую карьеру. Тут же явственно за версту пахло "заговором", если бы только удалось найти какие-нибудь существенные зацепки – тогда и награды и чины прямо посыпались из Петербурга бы манной небесной на ретивых сыщиков. Вроде что-то было такое на штабс-капитана, с кем-то он в городке говорил в городе на разные "предосудительные" темы, но вот никакого конкретного "компромата" собрать так и не удалось. В вину офицеру едва ли можно было поставить лишь пресловутое "блудное сожительство" с чужой женой, как ни старайся, а привязать факт "аморалки" к событиям вокруг "дела Куролесова" не получится. Не удалось добыть и никаких свидетельских показаний у сослуживцев Денисова, как у нижних чинов, так и у офицеров. Сыщики бились изо всех сил, себя не жалели, иной день у помещения, отведенного для допросов, прямо с утра стояла длинная очередь, но все их усилия ни к чему не привели. Штабс-капитан вел себя предельно осторожно и уличить его было нелегко, да и если бы "что-либо" о нем люди знали, то все равно без силового принуждения от них вряд ли можно было добыть необходимые сведения. Добровольно сотрудничать со следствием из всего полка согласились лишь двое или трое новобранцев, но толку от подобных "помощников" было немного.