Наследник для врага брата (СИ) - Дали Мила. Страница 18

— Нет, матушка! У меня одно сердце и я не намерен его делить!

Женщины. Хитрые женщины, всегда пытаются взять лаской и вот этим тихим, покорным голосом. Со мной этот номер не пройдет. Вырываюсь. И минуты не хочу находиться больше в этом доме.

Глава 21

Виктория.

День выписки.

В общем. Еще неделю я провалялась в стенах роскошной клиники. Под хороводы медсестер и нянечек. Да, Фархад Каримович, счастливый папашка нанял мне двух помощниц, дабы разъяснить, как обращаться с новорожденным. С моим родным Кармием. Бесили тетки, но не суть.

Алиев приходил каждое утро и вечер. Два раза даже ночевал. Ну как ночевал, призраком бродил по палате, бесшумно. Парил от кроватки сына до моей. К лицу склонялся, целовал, волосы мои гладил. Плечи. Я делала вид, что сплю крепко. Но душа… Ох.

Фархад очень заботливый, сказала бы даже безмерно. Однако он чужой для меня. Я совершенно не знаю Алиева. Мысли о свадьбе наводят ужас, до чертиков. До урчания в животе. Когда Фархад рядом, мне хочется его чисто организмом, но морально. Страшно, говорю же вам.

Фархад изменился, снова надел ледяную маску бездушного айсберга. Он ласков со мной только после заката. Пока думает, что я сплю. Днем нет. Слишком официален и строг. Только к сыну распахивается его доброе сердце.

Свидетельство о рождении еще не сделали, хотя сроки подходят. Мы не можем договориться об имени. Один раз я чуть не подралась с Алиевым. Ну да ладно…

Дверца в палату открывается на полчаса раньше положенного времени и я вздрагиваю. Будто ожидаю не родственников, а палачей. Что собираются увести меня расстрел.

— Фух… Саманта. Разъядрит тебя в пассатижи.

Саманта Росс. Моя ровесница. Гречанка душой, но не телом. Единственная возлюбленная брата. Жена законная. Честно украденная Женькой из лап самодура-Филатова. Мужика с прибабахом и наклонностями садиста. Брат у меня молодец. Авантюрист и целеустремленный. Вижу бабу — забираю бабу, и похрен на последствия. Чуть не сдох, пока воровал. За что получил пистюлей от младшей сестрицы. Меня. Сейчас все хорошо и в прошлом. Наверное.

— Ты чего такая зашуганная? Дай обниму? Ну… перестань дрожать, Вик. Свадьбы боишься, да?

— С Женькой говорила?

— Говорила. По-всякому. Уперся, мол, ребенок должен расти в семье. А их ругань с Фархадом нас не касается.

— Сученыш…

— Будем считать, что я не слышала. На, вот, Евангелинку, потренируйся. Где там наш Леонид? Утитьки, мой сладкий мальчик. Если что, я руки мыла!

Леонид Ильич Брежнев. Еп твою мать! Они меня бесят. Все и каждый по отдельности. Обзывают Кармия просто немыслимыми именами. Фигушки.

В мыслях революция, внешне — милая улыбочка. Усаживаю на коленки племянницу. Восьмимесячную лапушку. В Россов пошла. Вылетая, копия Женьки. Не то чтобы Саманта некрасивая, но наша порода выделяется из толпы. Особенно Женька. Заигрываю с племянницей рукой, пока Саманта корчит рожицы сыну.

— А брат где?

— Пошел раздавать бумажные конвертики. Отблагодарит персонал и явится.

— Ты же понимаешь, что Фархад страшный человек на самом деле. Он убийца. Какого черта творит Женька? Я ничего поделать не могу, а брат? В его руках власть и статус, твой муж легко может избавиться от Алиева.

— Знаю, сама боюсь этого Алиева. Но ты права, у тебя очень властный брат. Фархад не посмеет причинить вреда, тем более, у вас Леонид родился. Просто ты привыкла к таким, как Женька. Баламутам. А Фархад другой. Сдержанный. И да, только не обижайся и не строй из себя фею. Викуш, ты лично кого хочешь согнешь в три погибели. Может не себя жалеть надо, а Алиева?

Ха-ха. Цыкаю, щекочу подмышку маленькой племянницы.

— Евангелинка, а ну, идет коза рогатая за малыми ребятами…

Дверца палаты снова открывается. Сначала вижу букет из хризантем, пшеничных колосков и хвойных веточек. Комок в горле моментально рассасывается. Женька.

— О! А вы че, поменялись? Да? Саманта Степановна, мы ж на дочку договаривались?

Братские шуточки, как всегда. Думает, что смешно.

Росс кладет букет рядом со мной на постель, здоровается с племянником. А я не успокаиваюсь:

— Женя, ты же видишь, я недовольна. И в Загсе могу назвать мужской орган вместо ответа.

— Вот не удивишь. И Фархада тоже. Значит, ваш распишет Шейх-аль-ислам. По законам Алиева, тебе там присутствовать необязательно. И за веру твою договориться можно. В парандже разгуливать хошь? Не?

Вот жопу бы ему напинать. Прямо сейчас, да детки рядом. И Саманта. Хотя жена брата уже привыкла к нашим выходкам и предпочитает нейтралитет. Раньше жалела сначала меня, потом Росса.

— Алиев твой враг, жук навозный. Так, ты его называл? С чего бы вдруг вы помирились? Куда улетучилось все дерьмишко?

— Никто не мирился. Фархад возместил все убытки за клуб. Обстоятельства изменились и нам придется общаться. А кто это подстроил? Конечно, непорочная мать-перемать Вика. Я, в отличие от тебя, за Святозара думаю. — Брат усаживается рядом на постель, обнимает за плечи. — И если ты считаешь, что я не люблю свою единственную младшую сестру, то пистец. Поживи попробуй. До первого звонка. Не понравится в Грецию к себе заберу, а Фархаду сверну шею. Договорились? Ну?

— Вдовой меня сделать хочешь?

Возмущаюсь, скидываю руку Женьки.

— Ух! Язва. С тобой невозможно разговаривать сопля мелкая.

— Мне скоро тридцать.

— Все равно сопля.

Хочу ущипнуть Росса так, чтобы Евнгелинка не видела, но не успеваю.

Третий распах двери — финальный. Темно-красные бархатные розы, как в день родов, только больше. Черный строгий костюм с иголочки и этот взгляд. До ледяных мурашек по телу.

Передаю Евангелинку брату, сама подскакиваю. На рефлексах поправляю хлопковое платье. Принимаю букет, улыбаюсь. В ответ морда. Каменная.

— Саманта, отдай, пожалуйста, Мурада.

Заволновался папашка. Зверюга. Тут все свои вообще-то. Так что пусть привыкает. Лично я, в родственники ему не навязывалась. Женька разрежает обстановку шуточкой про говно. Скоро ему придется фильтровать свою речь. Евангелинка подрастает. Хотя… От Россов не родятся апельсинки. Племянница нашей породы и я сомневаюсь, что там хоть на граммульку присутствуют аристократичные повадки Саманты.

Мне все равно как-то не по себе. Черствые поздравления Фархада, вообще не обрадовали. Его мысли далеко от реалии. Загруженный ходит. Расстроенный.

Почти муж с гордостью шагает спереди и несет на руках Кармия. Только когда Фархад рядом с сыном, на суровом лице мерцает улыбка.

Мы прикентовкой сзади. Росс с Евангелинкой, Саманта пыхтит, тащит мои букеты. Я, на правах матери, свободненькая. Спускаемся на первый этаж и, о… Божечки…

Холл почти весь в голубых воздушных шарах с блесками. Под ногами цветочные лепестки. Персонал выстроен вдоль стены в каких-то дебильных шапочках. Дебильных шапочках. Значит… Молча оборачиваюсь на Женьку.

— Это тебе от меня, Вик.

— Я думала, Фархад приготовил.

— Не, он у нас суеверный. Говорит, только через сорок дней можно, чтоб не сглазили. А я слушать его не собираюсь!

Ну, зашибись. И этот человек хочет на мне жениться? Сухарь Алиев.

Мы выходим из отделения, и я вижу два авто.

— Стоп, Жень, а вы куда?

Пищу на панике.

— Я же сказал, Фархад суеверный. Через сорок дней встретимся. Викуль, до первого звонка. Я там телефончик тебе в пакет положил.

Женька разговаривает только со мной и принципиально игнорирует Алиева.

Жарко на улице, а меня бьет озноб. Стискиваю зубы, усаживаюсь на заднее сиденье авто. Фархад рядом. Сегодня он не за рулем и нанял водителя. Страгиваемся с места, но я до сих пор здраво не осознаю происходящее.

— МашАллах! Мое сердце. Какой прекрасный у нас ребенок, Виктория Александровна.

— Ага.

Искоса поглядываю за Фархадом. Почти милашка. Постукиваю пальцами себя по коленке, не могу расслабиться. Вот будто что-то повисло на плечи. Тяжко. И в горле сухо. И ладошки потеют.