Испанец (СИ) - Фрес Константин. Страница 43
- Сеньор де Авалос, - все тем же невозмутимым голосом произнес полицейский. – Сами подумайте: сеньорита приезжая. В городе ни с кем не знакома. Врагов у нее быть не может. Она не упала и не поранилась – на нее напали. Кому это может быть выгодно? Ее не ограбили и не пытались изнасиловать. Ее просто ударили по голове.
- На что вы намекаете?! – вспыхнул Эду.
- Извините, сеньор, - бесстрастно ответил полицейский, - но я должен задать этот вопрос. Где были вы в этот момент?
- Черт! Вы меня подозреваете?! – закричал Эду. – Да вы в своем уме?! Я был на улице, это могут подтвердить по меньшей мере пять человек! Да и какой резон мне нападать на Марину?!
- Ну, вы могли не сами, вы могли кого-то нанять, - бесстрастно ответил полицейский. – Соседи вот говорят, что иногда вы… шумно себя вели.
Эду покраснел.
- Черт, - выругался он. – Шумно! Сеньор, у меня молодая невеста – вы понимаете, что это такое? Иногда приходится себя вести… шумно! Да и зачем, зачем мне нападать на Марину…
- Сеньор Эдуардо, - весьма фамильярно ответил полицейский, глядя прямо в глаза Эду. – Я понимаю все. Я понимаю, что вы молоды. Я понимаю, что девушка привлекательна, очень привлекательна. Я верю в ваши чувства, в страсть. Любой мужчина вас поймет и поверит вам. Но вы… вы же носите фамилию де Авалос, я правильно понимаю?
- Да, и что? - взъерошился Эду. Он уже понимал, куда клонит полицейский, и слова «не ровня» смог перенести более-менее спокойно.
- Та девушка, что хороша в качестве возлюбленной, - веско заметил полицейский, продолжай буравить взбешенного Эду внимательными умными глазами, - вовсе не обязательно подойдет на роль супруги и матери ваших детей…
- Что?..
- Сеньорита в положении, - веско произнес полицейский.
- Что?!
- А вы не знали? – вежливо изобразил удивление полицейский. Эду в замешательстве запустил обе руки в волосы, словно стараясь спасти голову от разрывающих ее мыслей.
- Нет, конечно нет, - прошептал он.
- Срок небольшой, пара недель, - меж тем продолжил полицейский, - и хорошее потрясение вполне могло спровоцировать…
- Да вы в своем уме говорить мне такое!? – завопил Эду, вцепившись в отвороты его пиджака и как следует встряхивая мужчину. – Это ведь мой ребенок! Это моя женщина, которая носит моего ребенка, а вы мне говорите, что я ее ударил по голове?!
Эду выглядел совершенно безумным; новость о беременности Марины потрясла его больше, чем нападение на нее, и Эду уже не понимал, чего он испытывает больше – дикого страха и волнения за Марну или такой же необузданной радости.
- Тише, тише, сеньор Эдуардо, - полицейский ловко вывернулся из его цепких рук, оправил одежду, встряхнулся, как мокрый кот. – Держите себя в руках!
- Как она? – меж тем Эду снова попытался ухватить полицейского, и тот уже был не рад, что решил вот так ошарашить Эду, чтобы вызвать у предполагаемого преступника раскаяние. – Что с ребенком?
- Об этом вам лучше поговорить с врачами, - сухо ответил полицейский. – Но не сейчас, нет. Пока сеньорита не придет в себя, я вам запрещаю к ней приближаться, слышите? Тише, тише! Спокойнее! – заметив, что Эду снова готов напасть на него, утопить в яростной горячей речи, полной возмущенных ругательств. – Даже если вы невиновны, незачем сейчас сеньорите лишние потрясения! Пусть придет в себя и окрепнет! Срок небольшой, - полицейский стрельнул сердитыми глазами на Эду, терзающего свои волосы, - сеньорита еще сама, вероятно… не знает, - его голос чуть смягчился, взгляд потеплел. – А если что-то случится… ну, она не будет так сильно переживать… Дайте ей время прийти в себя! Не трогайте ее сейчас!
Глава 14. Де Авалосы,отец и сын
Сеньор Педро был, мягко говоря, не в восторге от произошедшего. Он молчал и хмурился, хотя, казалось, был готов взорваться каждую секунду, изойтись криком. Но потерянный вид Эду останавливал его. Ни разу в жизни он не видел сына таким – беспомощным и слабым. Неужто эта девушка на самом деле так много для него значит?..
Эду пришлось увести из больницы едва ли не силой. Он уезжать не хотел и собирался сидеть и ждать, когда Марина придет в себя, несмотря на увещевания врачей и на их слова о том, что Марина может проспать еще сутки.
В доме отца Эду показалось темно и тихо. Не было Марины, которая раскрывала окна поутру, не было совместных завтраков и неги, не было ночной страстной возни и ее молочного запаха… Эду мучительно тер виски, соображая, как такое могло произойти. Кому и зачем понадобилось это покушение?! Кому помешала его маленькая злая колючка? И как он не усмотрел, не уберег?! Да еще и сейчас, когда она так уязвима… Эду спрашивал, что с ребенком, нет ли угроз, но врачи лишь пожимали плечами и отмахивались.
- Позже! – говорили они.
Позже!
Как же можно ждать, когда мозг просто сгорает от бешеной порции адреналина?
Эду смог подремать несколько часов, забыться зыбким сном, который не освежает, а лишь делает голову еще тяжелее, и подскочил, словно что-то толкнуло его в бок. Находится дома, в тишине, темноте и неведении было невозможно, и он решил снова ехать в больницу. Конечно, можно было позвонить, но Эду не терял надежды, что его пустят к Марине.
Его отец словно ждал этой минуты, когда сын выйдет из комнаты.
- Эду, постой, - мужчина шагнул к Эду, стараясь задержать того за руку. – Нам нужно поговорить. Очень серьезно поговорить.
Эду нехотя подчинился; его глаза были красны от недосыпания, но выражение беспомощности и растерянности из них уже исчезло, и сеньор Педро понял, что уговорить сына просто так уже не удастся. Тот будет сопротивляться.
- О чем? – сухо поинтересовался Эду.
- Послушай меня хотя бы раз, - с напором произнес сеньор Педро. – Вот именно сейчас нужно все сделать правильно.
- Правильно? – Эду презрительно прищурился. На его лице отразилось холодное, почти злое выражение. – Что ты называешь правильным, отец?
- Твои отношения с этой девушкой, - все так же твердо и уверенно произнес де Авалос. – Вы доигрались, мне кажется.
- Что ты говоришь?! – взорвался Эду. – На Марину напали, и по-твоему, в этом виноваты мы?! Просто потому, что встречаемся? Это дает право мерзавцам бить людей по головам? Но нет, ты не это хотел сказать! Не юли, отец! Говори прямо, что хотел сказать!
- Хорошо, я скажу прямо, - произнес сеньор Педро, глядя Эду в глаза. – Твоя девушка… она в положении.
- Откуда ты знаешь? – сухо поинтересовался Эду.
- Я звонил, справлялся о ее состоянии, - так же подчеркнуто сухо ответил отец, дав понять сыну, что на сей раз не уступит ему, не дрогнет, как прежде. – Мне сказали, что она чувствует себя неплохо.
- Пришла в себя? – сохраняя хладнокровие, поинтересовался Эду.
Снова бой, вечный спор…
Больница, врачи, назойливый полисмен отошли на второй план. Эду почувствовал знакомую расслабленность, такую же точно, как перед боем, перед тем, как собраться и выйти на арену. Тело само знает, как расходовать энергию. Эду чувствовал себя как в спокойной полудреме перед решающим броском. Здесь и сейчас разделаться с этим чудовищем, с призраком прошлого, с предрассудком, который терзает их семью на протяжении многих лет! Эду смотрел в глаза отца и понимал, что, вероятно, сейчас он вонзит клинок в самое сердце их родственных чувств с отцом. Перерубит семейные узы, убьет отношения, доверие и уважение – свое, к отцу, и его к себе, - но не отступится от Марины, от молоденькой доверчивой девчонки, которая чувствует себя в его объятьях защищенной.
«Я не смог уберечь тебя от нападавшего, - горько подумал Эду, - но от пренебрежения моей семьи защитить смогу».
- Да, пришла, - как можно небрежнее ответил отец. – И она… она беременна, Эду.
- Я знаю, - ответил Эду спокойно, но голос его предательски дрогнул.
- Ты уверен, что от тебя?
Эду в ярости сжал кулаки. Будь перед ним другой человек, Эду ударил бы, не раздумывая. Пожалуй, даже Иоланте он вкатил бы звонкую пощечину, посмей она хотя бы заикнуться об этом. Но перед ним стоял его отец, человек, которого Эду уважал и любил, и Эду не хотел оскорбить его, подняв на него руку.