Под покровом тьмы - Гриппандо Джеймс. Страница 50

– Я дам два яйца.

Засмеялись все, даже девушка. Происходящее напоминало торг в магазине. В этой части города все шло на продажу. Ко всему можно было прицениться.

Портье поднял голову:

– Что там такое?

– А? – ответила Энди.

Глядя мимо нее, портье повысил голос:

– Я обращаюсь к этим придуркам. Ребята, нужна вам комната или нет?

Ответил лысый:

– Мы работаем над этим, ладно? Я уже почти уговорил Здорово-берет-в-рот переменить имя на Трахается-с-тремя-разом.

Все снова засмеялись. Портье сказал:

– Давайте не в вестибюле, мужики.

По-прежнему смеясь, мужчина шагнул к стойке и открыл бумажник.

Энди отступила и ждала, наблюдая за индеанкой. Глаза девушки остекленели. Рот приоткрыт, словно у нее не хватало сил держать его закрытым. Один из мужчин поднес к носу девушки тряпку. Она понюхала, и ее повело. Высокий сунул руку ей под рубашку, лаская мягкий молодой живот. Это были грязные руки, огрубевшие от работы в поле. Но девушка не отстранялась. Ей было плевать на все. Она ничего не чувствовала. Что бы индеанка ни вдохнула, это сделало ее ночь сносной, а жизнь терпимой.

– Эй, бездельники, – сказал портье, – есть хоть у одного из вас пять баксов?

Энди слушала, как мужики спорят, набирая в складчину денег, чтобы хватило на комнату и проститутку. Взгляд ее, однако, не отрывался от девушки.

Тягостное зрелище. Энди было жаль ее и одновременно жаль себя. Ей вспомнились слова старухи из магазина одежды – что-то насчет того, что все вы – в смысле индейцы, – если работаете, то берете за труд недорого. Энди никогда не признавала предрассудков и нелепых теорий, будто преступления, безработица, а также масса других социальных зол просто часть индейской культуры. И в то же время она почти ничего не знала о традициях и ценностях своего – по крайней мере наполовину – народа. Девять лет в приюте научили ее только выживанию, а приличная белая семья, в конце концов удочерившая Энди, воспитывала девочку как родную – с лучшими намерениями и не придавая значения ее происхождению. Энди только слышала, что ее отец был белым, а мать – коренной американкой, но даже не знала, из какого племени.

Как ни странно, Хеннинг никогда не интересовалась прошлым. Это всегда озадачивало ее бывшего жениха. Однажды они говорили о том, чтобы завести детей, и Рик напрямую спросил: думала ли Энди когда-нибудь о своей настоящей матери?

– Иногда, – ответила она.

– А пыталась ее найти? – снова задал вопрос Рик.

– Нет.

– Почему же?

Энди на секунду задумалась.

– Просто из уважения.

– Уважения к кому?

– К приемным родителям. Мне кажется, их обидело бы, если б я начала искать своих биологических родителей.

Рик усмехнулся:

– Глупо. Неужто их чувства для тебя важнее всего?

– Просто это не важно для меня.

– Да брось ты!

– Честно. Мне незачем это знать.

– Может, ты всего-навсего не хочешь знать. Мне кажется, ты боишься.

– Чего?

– Боишься узнать, какой женщиной была твоя мать. Боишься, что она была уличной проституткой, наркоманкой или кем-то в этом роде.

– Иди к черту.

– Прости. Ты права. Это не имеет значения. Ты – это ты. А не твоя мать. – Рик наклонился и взял Энди за руку, словно внезапная перемена его настроения – это самое лучшее, что с ней происходило в жизни. Словно она должна растаять в его объятиях, восхитившись его чуткостью. Словно Рик действительно верил, что важно только будущее. Энди просто отвернулась и задумалась…

– Эй, куколка. – Голос портье вернул Энди к реальности. Он покончил с тройкой и их девятнадцатилетней добычей. – Теперь твоя очередь.

Энди не двигалась. Она смотрела, как мужчины снова обступили девушку. Теперь спор шел о том, кто будет первым.

– Так нужна тебе комната или нет? – спросил портье.

Энди не ответила. Наблюдение за индеанкой всколыхнуло иррациональные страхи, вдолбленные ей приемной матерью. Страхи из-за того, кем – или чем – была ее биологическая мать. Ужас при мысли, что сама Энди стала бы такой же, если бы ее не удочерили.

Смятение кипело в ней. Хотелось что-то сделать. Пистолет пристегнут к лодыжке, но это было бы глупо. Она должна была думать как Кира Уайтхук, а не агент Хеннинг. Кира бы просто не вмешивалась. Нельзя спасти мир. Спаси себя. «Вали отсюда, Кира».

– Эй, козел, – сказала Энди.

Мужчины застыли. Самый крупный бросил на нее взгляд:

– Да с кем ты, по-твоему, говоришь?

– Очевидно, с козлом. Ты ответил.

Это его позабавило.

– И кто это у нас там? Еще одна шлюха лезет на территорию сестрицы? Может, устроим конкурс? – Он засмеялся над собственной шуткой.

– Убери от нее лапы.

Его глаза сузились. Он вытащил руку из-под рубашки девушки.

– Ну, и кто там заставит меня сделать это?

Энди так и подмывало врезать ему. Однако не успела она сказать и слова, как девушка шагнула вперед и презрительно уставилась на нее. Ее речь казалась невнятной из-за того, что она вдохнула две минуты назад.

– Вали отсюдова, с-сука. Эт-та мое дело.

Энди застыла, не зная, что сказать. За конторкой раздался грохот. Портье держал в руках дробовик.

– Убирайся, – сказал он, прицелившись в Энди. – Или от тебя мокрое место останется.

Хеннинг снова посмотрела на девушку-индеанку. Та едва могла стоять, но продолжала орать:

– Пшла вон, потаскуха!

Портье взвел курок. Он говорил серьезно. Энди подняла вещевой мешок, повернулась и вышла. Дверь за ней захлопнулась.

– Обломись, с-сука!

Ночной воздух остудил лицо Энди. Вслед неслись вопли. Мужчины молчали. Только девушка продолжала поливать ее отборной бранью.

Энди продолжала идти. Визгливый голос затих, но узел в желудке стянулся сильнее.

Кира проиграла войну с проституцией. Энди нашла своих демонов.

39

ФБР установило «жучок» и прослушивало все телефонные разговоры в доме Уитли, поэтому Гас знал, что агенты сразу отреагируют на звонок, даже если это всего лишь три сигнала и отбой. Ему позвонил сотрудник ФБР, с которым Уитли никогда не встречался – некий Мел Хэйверс, – и сказал, что они отслеживают сигнал. Хэйверс также не мог сказать, где агент Хеннинг, и Гас не дождался звонка от Энди.

По какой-то причине ФБР скрывало местонахождение агента Хеннинг. Гас поговорил об этом с Дексом, который предложил обратиться к кому-нибудь не из ФБР, вроде детектива Кесслера. Гасу совсем не хотелось общаться с Кесслером после первых столкновений. Было только логично предоставить заняться раскопками Дексу.

В восемь тридцать Декстер Брайант приехал с отчетом. Лишь при встрече лицом к лицу они могли быть уверены, что ФБР не подслушает разговор. Гас с сыщиком устроились за кухонным столом. Карла приготовила кофе – вежливый способ обеспечить присутствие при разговоре. С тех пор как Гас рассказал сестре о Ширли Бордж, она, похоже, автоматически считала себя в деле. Но Уитли казалось, что Карла служит источником информации для Морган, рассказывая девочке вещи, которые той не надо было знать. Поэтому сестре все же пришлось уйти.

– Что вы узнали? – спросил Гас.

Декс щедро плеснул себе молока в горячий кофе.

– Он не знает, что стряслось с Хеннинг. И даже не желает думать об этом.

– А он знает о Ширли Бордж?

– Сомневаюсь. Мне пришлось довольно осторожно плясать вокруг этой темы. Если ФБР не ввело его в курс дела, то не хотелось бы оказаться тем, кто обо всем разболтал и все испортил.

– Я только хочу, чтобы кто-нибудь сказал мне: «Да, мы занимаемся этой подсказкой».

Декс отхлебнул кофе, потом добавил еще молока.

– Тут Кесслер вам не поможет.

– Не могу поверить, что они просто забили на это.

– Не думаю, – сказал Декс.

– Почему вы так считаете?

– Просто из-за того, как все идет. Кесслер ничего не знает. Вы ничего не знаете. По-моему, вполне возможно, что мы с вами тут разговариваем, а Хеннинг тем временем шпионит в Якиме.