Паноптикус (СИ) - Шкуропацкий Олег Николаевич. Страница 27

   Когда же Людцов поправился и мог самостоятельно покидать пещеру, Ева устроила ему показательную прогулку. Они совершили осмотр всех достопримечательностей местного масштаба. Оказывается: в нескольких километрах вниз по течению реки располагалось большое поселение двуногих существ гуманоидного типа. Существа эти жили в небольших, похожих на грибы, глиняных халупах. Судя по всему, это было нечто вроде первобытного племенного объединения. Ева и кибернетик наблюдали за гуманоидами с довольно большого расстояния. По всей видимости, бестия не хотела слишком приближаться, чтобы напрасно не шугать человекоподобных. Человекоподобные носили лохматые шкуры животных, были высокого роста, выше нормального человеческого, и обладали асимметричным телосложением. Судя по всему они тоже были двуполыми. Некоторые из них держали в своих руках нечто похожее на простейшие орудия убийства: или длинные, заострённые на вершинах палки, или гибкие лианы, концы которых тянулись по земле, с надёжно укреплёнными на них, увесистыми валунами военного образца. С размаху таким булыжничком можно было легко разнести усиленный череп противнику. В центре поселения, заключённый, в выложенный из камней, круг, дымился общественный костёр. Возле него всегда находился кто-то из поселян, поддерживающий огонь в работоспособном состоянии. Огонь был один на всех, так что желающие подходили к нему по мере надобности и занимались каждый своим делом, используя пламя для приватных нужд. Чем, собственно, занимались гуманоиды определить было трудно: иногда это в общих чертах напоминал приготовление пищи, иногда - ритуальную пляску, иногда - какую-то томную медитацию. В последнем случае, они подолгу сидели лицом к огню, время от времени бросая в него свои волосы и ногти.

   Судя по тому как вела себя Ева, у кибернетика сложилось впечатление, что ксеноморфы хорошо знакомы с данным видом существ и в частности с этим конкретным поселением, используя его жителей в своих целях, а именно, как расходный материал для производства потомства. Не вызывало сомнений, что чужие употребляли аборигенов для размножения. Квазилюди оказались очень удобными в качестве организмов-рассадников. По всей вероятности, время от времени ксеноморфы нападали на общину, устраивали облавы, набирая для собственных нужд дюжину-другую подходящих для размножения особей. Чужие вели себя, как нацисты в еврейском гетто, видя в местном население неисчерпаемый ресурс для поддержания штанов своей численности. Возможно, уже не один век они умыкали отсюда мамочек обоего пола. Наверное, ксеноморфы уносили их к себе в главное логово, где царица чужих, их блистательный фюрер, плодоносила кожистыми яйцами. Там сородичи Евы устраивали рассадник самих себя, фашистский инкубатор, принося в жертву невинных гуманоидов с целью продолжения собственного рода. Подсаженная внутрь личинка, взрывала изнутри грудную клетку и проломив шпангоуты рёбер, эффектно выбиралась наружу - очередная маленькая бестия.

  Глава 14

   Возвратившись на "Экзис" Людцов первым делом провёл Еву Браун к себе в каюту. Надо признаться, он был рад вернутся в родные пенаты - пещера порядком ему надоела. Как не крути, Владислав сильно истосковался по элементарным благам цивилизации; по всему человеческому.

  - Проходи - сказал он Еве, едва дверные створки разъехались в стороны. Он сделал вычурный, церемониймейстерский жест и пропустил свою избранницу вперёд.

   Ева вошла в хорошо освещённое помещение (лампы включились автоматически), обставленное в стиле рококо. Здесь было много позолоты, полированных поверхностей и старинных, псевдовенецианских зеркал. По залу витал утрированный аромат эпохи Просвещения. В каждой из многочисленных плоскостей, в том или ином ракурсе, отражалась цельнолитая фигура Евы Браун. Высокая и грациозная, она могла бы легко сойти за свою средь представителей высшего сословия - настоящая маркиза, мать твою так, особа голубых кровей. Тонкая белая кость чувствовалась в её осанке, это был врождённый аристократизм хищницы. С тех пор как она свела знакомство с Владиславом, бестия сильно изменилась, стала ещё грациознее, ещё утончённей - Ева явно похорошела. Теперь с полной определённостью можно было утверждать, что она превратилась в женщину. Не то чтобы из гадкого утёнка, нет, конечно, но бесспорно в настоящего чёрного лебедя. Большие лампы спальни тускло отсвечивали от гладкой полированной поверхности её тела. Электрический свет отражался от Евы, словно от старинной лакированной мебели. Бестия блестела неистово чёрным цветом с переливами красного и синего. Несмотря на обилие мрачноватых красок, в ней чувствовалось что-то от куртуазного восемнадцатого века. Вне всякого сомнения, Ева Браун производила впечатление сложного барочного создания, порочной дамочки времён Моцарта. "Моя помподурочка" - с вожделением подумал Владислав.

  - Проходи, не стесняйся. Чувствуй себя как дома - говорил кибернетик пересохшим от нежности горлом, - теперь это и твой дом тоже.

   Как быстро меняется ситуация, жизнь перемещается великолепными, вероломными прыжками. Ещё несколько месяцев назад подобное казалось невозможным: иссиня-черный, магнетический монстр блистает в окружении слащавого интерьера. Даже сегодня это выглядит сверхъестественно, не в последнюю очередь, наверное, из-за зубодробительного несовпадения: где ксеноморфы, а где восемнадцатый век человечества. Но дивным образом и то и другое как-то дополняло друг друга, создавало ёмкую и цельную картинку, полную эстетического и сексуального напряжения. Чёртовица, как врождённая маркиза, вошла в холостяцкое логово Людцова, подвинув в душе кибернетика всё хилое, дряблое, людское. Владислав втюрился по самые уши. Бестия стояла в его спальне, контрастно до рези в глазах выделяясь на фоне бледно-золотисто-кремовых обоев. Казалось, что произошёл сдвиг по фазе, в результате чего в нашей действительности молниеносно прорезался силуэт из параллельного мира. Неожиданный, но очень уместный силуэт прорезался, проявился в самое яблочко, не правда ли?

   Ева обходила помещение, принюхиваясь к изысканными человеческим вещичкам. Она метила территорию, обживала новое любовное гнёздышко. В её поведении чувствовался неослабевающий, охотничий интерес, инстинкты хищницы не оставляли её даже в этой рафинированной обстановке. Подойдя к большому, стоящему в углу. однокрылому концертному фортепиано, бестия остановилась. И фортепиано и стоящее рядом существо были одинаково чёрными и одинаково блестели в свете люминесцентных ламп. Они казались похожими друг на друга, словно после долгой разлуки встретились два близнеца, две раскиданные во времени и пространстве, блудные сестрёнки. Ева издала шипящий звук и разворотила своё лицо кромешной пастью. Пасть на её лице развернулась, словно свежая сочная роза; из неё тонкими струйками стекал желудочный сок.

  - Это фортепиано - пояснил Людцов, подойдя вплотную к инструменту. Он отвернул, спрятавшую клавиши, крышку, - Ты права, это того стоит. Я знаю тебе понравится, вот увидишь - и кибернетик, предварительно отбросив в сторону кровати, лежащий на сидении, плотненький томик "Лолиты", усадил свой зад на маленький крутящийся табурет. "Лолита" шлёпнулась на тугую бледную равнину постельного белья.