Закон Противоположности (СИ) - Лятошинский Павел. Страница 30

Взял икону с собой. Положил в сумочку, рядом с кошельком и документами. В Тойоте не нашлось места подарку, он, как мне показалось, не вписывался в кожаный с пластиковыми вставками интерьер машины.

Господи, ты свидетель, я не хотел того, что потом случилось. То есть хотел, конечно же, хотел, но только потому, что был слеп. В переносном смысле, конечно же, зрение то меня никогда не подводило, но новые горизонты, перспективы, затмили всё, чем когда-то дорожил. Сейчас, перед твоим образом, Господи, я ни о чем не сожалею. Всё могло быть иначе, но ведь иначе, совсем не означает — лучше.

Отец приехал в офис раньше меня. Помещение было забито людьми. Грузчики таскали взад и вперед коробки с электроникой, парень в красном комбинезоне менял замки на входной двери, другой в таком же комбинезоне, аккуратно укладывал в плинтус пучки проводов. Все суетливо копошились до обеда. После обеда мы готовы были принять первых посетителей. Я немного расстроился, что приготовления прошли так быстро и без моего участия. Предполагал, что смогу немного заработать на разнице в сумме денег, которые отец даст на всё необходимое и сумме, о которой я ему потом отчитаюсь. Но отец предусмотрел всё, вплоть до сахара и кофейных чашек. Они, кстати, фарфоровые, из какого-то недешевого набора. Отец терпеть не может одноразовую посуду и даже на рыбалку берет хрустальные бокалы.

В три часа приехал наш юрист.

— Игорь Валерьевич, — представился рыжий мужчина. Белёсые брови почти не выделялись на красном веснушчатом лице, отчего эмоции выражала только искривленность рта. Одет он был в коричневый костюм, коричневые туфли, а в руке держал чемодан, такой же рыжий, как и он сам. Мужчина поздоровался за руку с отцом, склонив голову, и исподлобья глядя ему в глаза, как щенок, а потом небрежно поздоровался со мной.

— Очень приятно, Игорь Валерьевич, — сказал отец, — я попросил вас приехать, что бы возглавить юридический отдел моей строительной фирмы. Первое время, юридический отдел будет состоять только из вас. Но это лишь первое время, когда фирма наберет обороты, расширимся. Этот молодой человек, — отец кивнул на меня, — мой сын и заместитель. Фирма наша только в зачатке, а точнее, в моих мечтах, но думаю, с вашим высоким профессионализмом, зарегистрировать её в налоговой инспекции, не составит особого труда.

— Разумеется, — ответил рыжий.

Даже не знаю, на что больше был похож их диалог, на шекспировскую пьесу или сцену из английского детектива. Неужели сегодня кто-то ещё так говорит. Может, это неписаные правила: сделать поглупее вид и чесать языком собеседнику зад. Уважение тут совсем ни при чем, я могу, очень даже уважительно называть его Игорьком, что собственно и буду делать. Игорь Валерьевич, надо ж было такое придумать, прям какой то тренажер логопеда.

— Да, вот ещё, что забыл, Игорь Валерьевич, — продолжил отец, — нам на электронную почту направили предложение по продаже земли. Внимательно изучите, и если не обнаружите подводных камней, готовьте документы на сделку.

Они понимали друг друга с полуслова или делали вид, что понимают. Но как бы там ни было, на следующий день отец подписал договор купли-продажи земельного участка, а ещё через неделю были готовы документы на фирму.

Всё шло гладко. Отец получил документы о собственности, художник готовил эскиз будущего здания. Игорь разослал какие-то запросы в какие-то органы и за первый же месяц отработал зарплату на полгода вперед, что очень понравилось отцу и в чем, разумеется, была моя заслуга. Наступило затишье, дни напролет я бездельничал в кабинете. Отец приезжал каждый день, но не задерживался больше, чем на час. Единственным моим развлечением стала блокировка звонков банка. Сто дней льготного периода пролетели незаметно, и в восемь часов утра тридцатого марта я пропустил первый звонок с неместным кодом — четыреста девяносто пять. Перезванивать не стал. Через час позвонили снова с другого неизвестного номера с тем же телефонным кодом. Я прогревал во дворе машину, по радио скоро расскажут гороскоп.

— Алло, — приветливо сказал в трубку. В ответ раздалось шипение, посвистывание, как от первобытных модемов, и мерзкий голос робота заявил, что установил мою личность и велел дожидаться оператора. Ответил грубый мужской голос.

— Вы просрочили платеж, — рявкнул грубиян, не представившись, — срок просрочки составляет сто один день. Требую немедленного погашения долга, иначе банк оставляет за собой право…

Недослушав, сбросил вызов и несколько раз похлопал экраном телефона по мотне. «Вот тебе, а не платеж», — приговаривал я в процессе этого эротического действия.

«Овнов ждёт непростой день». — Послышалось из динамиков. — «Чтобы добиться успехов, приходится приложить усилия и проявить изобретательность. Звезды поддерживают тех, кто готов принимать собственные решения, экспериментировать. Вы не рискуете там, где без этого можно обойтись, но делаете важные шаги без долгих раздумий, если обстоятельства располагают к этому».

Звонки с неизвестных номеров поступали с интервалом в двадцать минут. Всего за день их было тридцать. Я больше не отвечал, а каждый новый вызов добавлял в черный список. На экране телефона теперь выскакивал желтый флажок — отчет о блокировке нежелательного абонента. «Ну, и чем не изобретательность», — похвалил я себя.

Вечером в пятницу я получил аванс сорок тысяч и отключил телефон. Выходные принадлежат только моей семье. В мире не происходит ничего такого, что не могло бы подождать до понедельника.

— Тебе не скучно со мной? — сказала Яна за завтраком в субботу.

— Нет, а почему ты спросила?

— Раньше у тебя были друзья, какие-то увлечения. А что сейчас?

— Сейчас у меня есть ты. Время расставило друзей по местам. Далеким-далеким таким местам, где им самое место. Мне есть чем заняться.

— Чем же?

— Полежу на диване, посмотрю телевизор. Если хочешь, можем куда-нибудь съездить. Давай что-нибудь тебе купим.

— Нет, не хочу никуда ехать.

— Тогда, давай, разложим в зале диван и полежим вместе.

— Нет, давай, лучше, отодвинем диван и пропылесосим?

— Ты точно никуда не хочешь поехать?

— Точно. Отодвигай диван. А когда пропылесосишь, отнеси на мойку ковер.

— Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа. У тебя было три желания, и ты их так потратила.

— Ты вообще бываешь серьезным?

— Да, пять дней в неделю с девяти до шести, с часу до двух перерыв, — съязвив, я скорчил изнеможенную гримасу, пошел в зал и пролежал на диване до вечера.

В понедельник Игорь приехал к десяти часам. Я посмотрел на него иронично укорительно-снисходительно. Человеку, который старше меня на пятнадцать лет делать замечания не так то просто, но подмечать недостатки в его работе стало ещё одним моим развлечением. Игорю было не до шуток. Не замечая меня, он метался по кабинету, жевал губы, что-то бормотал.

— Игорь, — позвал я, — Ау, Игорь, я здесь, — помахал ему из-за стола. Он замер и уставился на меня совершенно бледный. — Игорь, что случилось? Ты можешь ответить?

— Это конец.

— Что конец? Где конец? Чей конец?

— Вот, — он бросил мне на стол папку с бумагами, — Это конец.

Я открыл папку и начал бегло читать:

«В ответ на Ваше обращение, сообщаем, что земельный участок с кадастровым номером таким-то, по адресу такому-то, находится в соответствии с таким-то решением того-то и того в рекреационной зоне и не подлежит застройке жилыми домами».

— И что? Что ты мне бросил? Что это всё значит?

— Это конец.

— Извини, конечно, но я тебя сейчас ударю. Или ты мне всё доходчиво объяснишь.

— Мы не можем строить на земельном участке вашего отца, — задыхаясь, выпалил Игорь.

— Это ещё почему?

— Вы же всё сами видите…

— Абру-кадабру какую-то вижу. На русский язык переведи.

— На земельном участке вашего отца…

— Перемотай дальше, к моменту, где говориться, что кто-то не даст мне строить на моем участке.

— На участке вашего отца…