Зов топи (СИ) - Зинченко Майя Анатольевна. Страница 18

Последнее особенно беспокоило Фридо. Можно было попытаться объяснить подобное обожание великодушным поступком Рихарда: не каждый же день герцог лично снисходит до проблем самых ничтожных подданных, но это было бы слишком просто. В Хозяине чернь видела защитника, справедливого судью и даже отца, он был тем, кем не был, не мог и не хотел стать Фридо. Имя короля закономерно внушало страх своим подданным, а не любовь.

Фридо вспомнил, как нескладная девчонка, улучив момент, осмелилась вручить герцогу подарок — плетеный оберег. Он оценивающе изучил простенькую, хоть и с должным старанием сделанную поделку. Заметив смущение девочки, Рихард рассмеялся, а мигом позже, широко развел руки. Она без раздумий бросилась в его объятия, Рихард поцеловал ее, прижав к сердцу, словно дочь. Для Фридо подобное было немыслимо. С малых лет он не позволял себе забыть о пропасти отделяющей его от простолюдинов. А Рихард хоть и не король, но все же из высшей знати, вел себя так, словно пропасти не существовало вовсе и в тоже время она была, да такая широкая, что преодолеть ее было не под силу человеку. К нему мог обратиться с просьбой самый ничтожный житель его герцогства, но в тоже время все приказы выполнялись без слов и как можно скорее — хватало и тени недовольного взгляда.

— Почему? — бормотал король, ворочаясь под теплой овчиной, в тщетной попытке прогнать назойливые мысли. — Он собирает высокий налог, забирает мужиков на работы, оставляя их семьи гнить на болоте полном мерзких чудовищ, а они надышаться на него не могут! Тащат все самое дорогое, что у них есть. И ведь от чистого сердца, не по принуждению, не из страха…

Он тяжело вздохнул. Перед глазами пронеслись образы многочисленных даров, принесенных Рихарду, словно божеству. Полезные, хоть и простые вещи, которые можно найти в любом поселке. Кое-что герцог взял, чем доставил немалую радость владельцам.

— Колдовство. Он околдовал их одного за другим, — разумно решил Фридо, вовремя припоминая полные фанатичного пыла речи Роны. — Но против меня колдовство бессильно.

Он повторил последнюю фразу про себя несколько раз. Она хоть чуть-чуть, но успокаивала. Король был уверен, что контролирует Рихарда, а власть над могущественным колдуном, сумевшим обмануть тысячи людей, тешила самолюбие.

В то время как король предавался необоснованным грезам о том, как велико его могущество, Себерн, лежащий в соседнем доме, очнулся. Барон был слаб, но его сознание прояснилось. Хрипло бранясь, он потребовал объяснений от сидящей у его ложа старушки. Травница была глухонемой. Она неодобрительно покачала головой, заметив лихорадочный блеск в глазах больного, и отправилась за помощью. Внезапное облегчение от болотной хвори всегда наступает перед самой кончиной. У несчастного есть несколько часов, чтобы попрощаться перед уходом в иной мир.

Рихард еще не ложился, распивая со старостой бочонок особого медового эля. Вдвоем они успели опустошить большую часть, но староста, чья речь уже не была такой складной как пару часов назад, по-прежнему не уставал поднимать тосты за здоровье дорогих гостей. Он то и дело рассыпался в благодарностях перед герцогом, называя спасителем и избавителем, но был слишком пьян, чтобы заметить неудовольствие Хозяина, который был и так сыт по горло бурной реакцией Натки.

Узнав, что Себерн пришел в сознание, Рихард без сожаления отставил кубок. Травница, поспешила обратно к больному, прижимая к груди сальные свечи, завернутые в передник. Во время ночных бдений она сидела в полумраке, но господину нужен свет. Разглядев в посетителе Рихарда, Себерн искренне обрадовался. Герцог мягко пресек его попытку подняться с ложа. Травница зажгла свечи и тактично удалилась, прикрыв дверь.

— Я почти ничего не помню, — признался Себерн. — Где я? До меня донеслись звуки веселья… — он бросил взгляд в маленькое окошко, за которым плясали огоньки костров.

— Сделали небольшой крюк, чтобы заехать в поселок. Тебя нельзя везти дальше.

— Мне уже лучше. — Себерн прокашлялся. — Кто-нибудь еще ранен? В жизни не видел такого огромного вепря!

— По мелочам, ничего опасного. — Рихард пожал плечами. — Кейль погиб.

— Это целиком моя вина, — барон нашел мужество признать ошибку. — Я не должен был трогать ту мерзкую свинью… Назови цену и я возмещу ущерб.

— Кейль решил защищать Фридо и погиб, выполняя долг. — Рихард примирительно поднял руку, чтобы успокоить барона. — Сам Фридо цел. А ты и так уже заплатил полную цену.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты смертельно болен. — Рихард взял свечу и поднес к его постели. — Дай руку.

Себерн неохотно выполнил просьбу, протянув левую руку. Раздробленная правая была надежно примотана к телу. Из-за припарок травницы, барон почти не чувствовал боли.

— Ты прежде такое видел? — сквозь кожу запястья просвечивала изломанная паутина почерневших сосудов.

— Да, — прошептал обомлевший Себерн, — доводилось. Но как же… Хворь забирает павших духом — это все знают! Я не пал духом! — В подтверждении этих слов он попытался вскочить, но, не рассчитав силы, упал, тяжело дыша.

Рихард не торопил, давая ему время осознать положение. Себерн наскоро ощупал себя, проверяя, нет ли на мышцах твердых как камень узелков. Увы, они были и в большом количестве.

— Не только отчаявшиеся гибнут, — спокойно заметил Рихард. — Болезнь может завладеть кем угодно. Если не вмешаться, ты умрешь к утру.

— Что же мне делать? — Себерн облизал пересохшие губы, не скрывая испуга. — Дай совет, раз заглянул.

— Про мой род ходят разные слухи… Что мы рождаемся в лошадиной утробе, пьем кровь детей, наводим болезни на врагов.

— Чушь для черни.

— Да, но кое-что мы и, правда, умеем. Наслать болезнь не в нашей власти, но помочь обрести здоровье — вполне.

— Так почему не поможешь? — мысли Себерна путались, он не мог понять, к чему клонит Рихард.

— Решай сам, хочешь ли ты этого. Местные не болеют и не умирают от болотной лихорадки, а вот для чужаков она смертельна опасна. Только если я приму у больного клятву верности, он останется жив. В этом краю Безмолвный герцог решает, кому жить, а кому умереть.

— Фридо не потерпит измены! — прохрипел барон. — Он проклянет меня, лишит весь мой род земель и титулов! Я присягал королю и не стану клятвопреступником!

— Ты прав, — согласился Рихард. — Только его здесь нет и знать ему об этом не обязательно. Присягнув мне, ты не предашь короля. Эта клятва иного рода. У меня достаточно подданных и я не стремлюсь увеличивать их количество, принуждая к службе. Я не могу одарить звучным титулом, богатыми землями — разве что выделить кусочек болота посуше, — усмехнулся герцог, — но вот твоя жизнь здесь и сейчас — это ценный дар… — Рихард сделал паузу, всем своим видом показывая, что разговор его утомляет. — Подумай о молодой жене. О наследнике. Ему сколько исполнилось? Четыре года? Если ты умрешь сейчас, за ним «присмотрят» твои младшие братья. А значит, он может не увидеть прихода осени.

— Ты хорошо осведомлен о делах моей семьи, — угрюмо отозвался барон.

— Мой край не такой уж и глухой, как некоторым видится, — пожал плечами Рихард. — Я интересуюсь многим.

— Что-то плохо верится в подобное бескорыстие… — Себерн хотел добавить, «особенно после смерти Кейля», но не осмелился. Он отчаянно надеялся, что это не изощренная месть за гибель бастарда.

— Ты волен сказать твердое «нет». И умереть.

Себерн сел. Он хмурился, разглядывая запястье и потирая кожу, словно смертельный узор под ней можно было стереть.

— Предположим, только предположим, — подчеркнул барон, — что я согласен. Что клятва означает для меня? Для моих близких?

— Ни дети, ни прочая родня замешаны не будут. Сын, если сохранишь наши отношения втайне от Фридо, повзрослев, унаследует твой титул и земли, словно ничего не произошло. Я не нуждаюсь в доле богатств или воинах для службы… — Рихард отмахнулся от этих ничего не значащих мелочей. — Никаких подтверждений, свидетелей, грамот, скрепленных печатями. Только ты и я.