Зов топи (СИ) - Зинченко Майя Анатольевна. Страница 58

— Вперед! — закричал Йохан, услышав стук копыт. — Быстрей к морю!

Скачка не помешала Рихарду осмотреться. Поселок был построен на высоком берегу, идущем вдоль моря. Зимой это было неприветливое место, продуваемое ледяным ветром. Кругом только пожухлая, ломкая желтая трава и черные скалы, проглядывающие из земли, словно обглоданный хребет. По краю берега шла извилистая тропа, ведущая к выбитым на склоне ступеням. Внизу проходила тонкая полоска песка, скрывающаяся с каждым приливом. Более пологий южный край берега, постепенно снижаясь, сливался с мелководьем. Оттуда рыбаки в хорошую погоду прежде выходили рыбачить, там же хранились лодки островитян, вытащенные на сушу.

Но Йохан не поехал на юг, а направился к обрыву. У самого края он резко повернул, заставив взмыленного коня встать на дыбы. Спешившись и бросив поводья, островитянин сел на край обрыва. Рихард посмотрел, как он беззаботно болтает ногами в пустоте и, отпустив свою лошадь, устроился рядом.

Перед ними было темное неспокойное море. Сливаясь вдали с серым зимним небом, оно казалось бесконечным. Из мутной толщи воды торчали каменные иглы рифов, собирая вокруг себя белую пену. Волны с грохотом обрушивались на прибрежные камни, рассыпаясь на миллиарды брызг. Ветер бросал их в лицо, заставляя щуриться.

От суровой красоты моря захватывало дух. Время замедлило бег, Рихард наслаждался этим мигом, словно осужденный на смерть при виде палача. Вглядываясь в хаос бушующих волн, он, наконец, почувствовал биение жизни. Перемены в его настроении не остались незамеченными. Йохан одобрительно кивнул и показал на дальнюю группу рифов. Вода вокруг них вскипела и расступилась. Из пены показалась голова морского змея. Гигант появился всего на несколько секунд и снова рухнул в пучину. Ничего человеческого в нем не осталось — лицо заменила вытянутая ни на что не похожая морда, усеянная шипами. По центру длинной гибкой шеи проходил острый гребень, красноватые рыбьи плавники переливались перламутром. Чешуя, покрывающая змея, отливала стальной синевой.

Вода опять забурлила — на этот раз ближе к берегу, змей вынырнул, блеснув гребнем и опять ушел на глубину.

— Ты прекрасен… — искренне восхитился Рихард.

— Через это тело я могу говорить с тобой, но настоящий я в море, — сказал змей устами Йохана.

— Мне предстоит стать столь огромным? Смотреть на вековой лес как на траву… — в памяти Рихарда промелькнуло смутное видение: оставленный им след столь огромен, что медленно наполняясь водой, превращается в озеро.

— Разве размер имеет значение, когда весь мир принадлежит лишь нам?

Неожиданно змей вынырнул совсем близко и потянулся к Рихарду. Огромная пасть приоткрылась, обнажив длинные, острые клыки. Застрявшие между ними обломки мачты казались совсем крошечными. Холодное дыхание чудовища отдавало протухшей рыбой. Змей целиком состоял из соленой воды. Внутри него плавали камешки, икринки, мелкие рачки и водоросли. Это было само море, принявшее форму змея.

Чудовище облизнулось словно ящерица, проведя по глазному яблоку черным языком. В его вертикальном зрачке, словно в зеркале, обрамленном ярко-желтой рамой радужки, Рихард увидел отражение двух неказистых, жалких созданий, чье существование было ошибкой. Пагубный яд бессмертия извратил морского змея, все смертное для него стало ничтожно и утратило право на существование.

— Дарующий освобождение скоро коснется тебя.

— Что? А, ты про порошок… Приготовления уже начались? — удивился герцог. — Вот и славно… — он бросил прощальный взгляд на море и откинулся на спину. — Я рад.

Серое пасмурное небо было словно намоченное дождем полотно из овечьей шерсти. Темные и светлые завитки облаков шли нескончаемыми рядами. Если прищуриться, в облаке можно разглядеть что угодно. Например, облик короля Фридо. Самовлюбленный глупец, гордый, заносчивый, ничтожный… Рихард представил, как медленно снимает кожу с лица Фридо. Думать об этом было легко и приятно. Червь отозвался мгновенно, вгрызаясь в изношенное предыдущими нападками сердце. Герцог, даже ожидая подобного, невольно вскрикнул, вцепившись скрюченными пальцами в колючие пучки травы.

— Что с тобой? — Йохан обеспокоенно склонился над ним, пытаясь прочесть в пустых широко распахнутых глазах герцога ответ.

— Больно… — прохрипел Рихард, представляя во всех подробностях как вынимает из Фридо суставы, вытягивает жилы, посыпая раны солью и прижигания каленым прутом.

— Ты нездоров?! — Йохан схватил его за руку, тщетно пытаясь разогнуть скрюченные пальцы.

Новые способы изощренных пыток и казней проносились перед внутренним взором Рихарда. Он был намерен пожертвовать собой, радуясь возможности приблизить развязку. Его решимость почти заглушила внутренний голос, настойчиво вопрошающий: для кого жертва? Для морского змея, людей болот, для всех существ со свободной волей или же он приносит себя в жертву себе?

Когда от острой боли в груди помутилось сознание, Рихард сосредоточился на простом и понятном образе: тонкая шея Фридо в его руках. Если сжать пальцы сильнее, то глаза короля наливаются кровью, вылезают из орбит. Слюна из раскрытого рта течет на подбородок, губы синеют, дыхание прерывается. Герцог представлял кончину короля снова и снова, заставляя червя пожирать сердце. Умереть подобным образом было сложнее, чем он полагал, но отступать было поздно. Йохан старался привести его в чувство, что-то причитал над ними, змей бесновался в море, свиваясь в кольца и оглашая побережье неистовым ревом.

Рихард добился, чего хотел. Объевшийся человеческой плоти сверх всякой меры червь лопнул. Сердце герцога, дрогнув в последний раз, замерло.

Погода испортилась. Небо приобрело свинцовый оттенок, из набухших туч повалил колючий снег. Но ни пробирающий до костей ветер, ни ледяные морские глубины не могли остудить ярость морского змея. Чудовище ревело и металось в толще темной воды, не находя себе места от гнева. В приступе ярости он громил рифы, выбрасывая камни на побережье, исступленно хлеща хвостом по волнам.

В этот миг связь с обращенными ослабла. Они падали навзничь, лишенные направляющей воли хозяина, в конвульсиях бились о землю, резали друг друга. В поселке Йохана начался кровавый хаос. Себерн укрылся в конюшне, зарывшись в стог сена, не спуская глаз с Роны, притаившейся рядом. Крики боли, рыдания обезумевших людей слились воедино, не прекращаясь до самой ночи. Только когда морской змей выбился из сил и затаился, зарывшись в песок, кошмар закончился. К Йохану вернулось сознание. Он погрузил тело Рихарда на лошадь и поехал в поселок.

Рона первой заметила Йохана. Как тень проскользнула мимо барона и понеслась к воротам, перепрыгивая через павших в недавнем хаосе. Себерн поспешил за ней. Женщина не скрывала своего ликования при виде мертвого герцога. С ее лица не сходила безумная усмешка. Всех чудовищ она не могла извести, но хотя бы один из них был мертв.

Это взбесило Себерна. Видеть восковое лицо мертвого хозяина и рядом презренную тварь, радующуюся его кончине, было невыносимо. Барон кинулся на нее, потащил Рону за волосы и швырнул под ноги Йохану. Сопротивляясь, она успела ткнуть его ножом, но Себерн не разжал руку. Шипя от боли, Рона пыталась убежать, но тщетно.

— Эта нищенка отравила герцога! Я видел, как она дала ему отраву! Она убила его! — закричал барон как можно громче. — Убийца! Отравительница!

Жаждущий мести змей услышал его и тут же пожелал узнать правду единственно возможным для него способом. Чудовище руками Йохана и прочих обращенных набросилось на Рону и потащило верещавшую от страха женщину в купальню. Там, на дне глубокого бронзового чана с морской водой хранилась живая плоть змея. Достаточно было мельчайшей частице плоти проникнуть в легкие жертвы, чтобы из нее вышла послушная воле змея кукла.

Себерн не теряя времени, подхватил брошенные поводья и повел усталых лошадей обратно к воротам. Хозяину нужно было устроить подобающие похороны. Все дозорные ушли за Йоханом, поэтому он покинул поселок без каких-либо препятствий. Выехав на дорогу, барон облегченно расправил плечи. Ни ночь, ни метель, ни свежая рана, не могли помешать ему вернуться домой. Сквозь завывание и визг ветра, он слышал призыв Вечной топи.