На 127-й странице (СИ) - Крапчитов Павел. Страница 61

– Что случилось? – повторил свой вопрос Красный койот, окончательно усевшись за стол.

– Будешь? – вместо ответа кивнул на бутылку Белый.

– Нет, – помотал головой Красный и сделал заказ подошедшему бармену. – Пинту пива.

– Ты обманул меня, Красный, – прямо сказал Белый койот, когда бармен ушел.

– В чем и когда? – спросил Красный, откинувшись на мягкую спинку кресла.

Красный койот не был ангелом. Бывало, что ему приходилось утаивать часть общей добычи от своих товарищей. Если что-то всплыло, то пусть Белый пояснит, о чем речь. Там подумаем, что ответить.

– На корабле не было Деклера, – сказал Белый.

Этого Красный не ожидал. Бармен принес его пинту пива, и у него было полминуты, чтобы потянуть с ответом.

– Это точно? – спросил он Белого, сделав глоток пива.

– Точно. Пасифик. Отплыли 8 июня. Энтони де Клер. Около 40 лет. Выше среднего. Плечи широкие. Гладко выбрита голова. На голове шрам. Так?

– Так?

– Это был не Деклер.

– Как такое может быть?!

– Скажи, Красный, – Белый койот сделал паузу. – Деклер – это тот Индеец, который командовал Винтовками Чероки?

– Да.

– Это же его отряд застукал нас, когда мы чистили усадьбу Готфридов на левом берегу Миссисипи?

– Да, – подтвердил Красный мрачным голосом, который не сулил ничего хорошего.

– Ха, ты тогда только-только расположился на дочке хозяина, – хохотнул Белый. – Ну, и дали мы деру тогда! А ты, можно сказать, удирал со спущенными штанами!

Белый вновь хохотнул. Он, казалось, не замечал помрачневшего собеседника.

– И ты на него за это обиделся и решил убрать, – подвел итог Белый.

– Не для того я уехал из своей родной Шотландии, чтобы разные благородные ублюдки гоняли меня, как зайца, – сквозь зубы проговорил Красный.

– Зря, – легкомысленно ответил ему Белый. – Надо воспринимать это, как игру. Один убегает, другой догоняет. Потом наоборот.

Они помолчали.

– Я тут навел справки. После твоего заказа, – снова заговорил Белый. – Ты уже заказывал его ребятам из Нью-Йорка. И они там сели в лужу. И ты мне про это ничего не сказал.

– Какое отношение это имеет к делу?

– Какое отношение?! Ты что-то говорил про простого кавалериста, не так ли? Так вот этот «простой кавалерист» порешил всех твоих посланников. И мне про это не надо было знать?

– Киллеров убила его жена. Она была чероки. А ты знаешь, что они такое могут.

– Верно. Одного стрелка зарезала его жена, но потом всех его подельников прирезал сам Деклер, – жестко сказал Белый. – Извини, Красный, но убрать «простого кавалериста» или убрать человека, который может ножом зарезать нескольких бандитов – это совсем разные вещи.

– Что ты хочешь? Надбавки?

– Хочу понять, ты меня хотел подставить или что?

– Нет, – спокойно ответил Красный. – Никакой подставы не было.

– А как ты объяснишь, что на корабле вместо Деклера был русский?

– Русский?! Какой еще русский? – искренне удивился Красный. – Откуда ты знаешь?

– Мне сообщила об этом моя сестра?

– Ты послал свою сестру убрать Деклера? – спросил Красный.

– Не убрать, а провести разведку, – ответил Белый, но его слова прозвучали, как оправдание.

– Другим словами ты нарушил условие контракта, – продолжал давить Красный. – Мы же говорили про Европу?

– Красный, ты не слышишь, что я тебе говорю. Это была разведка.

– Ты послал свою сестру выполнить заказ, а сам остался в городе. Почему?

Белый молчал.

– У тебя был еще заказ, – догадался Красный. – После исполнения, которого тебе не надо было бы объяснять мне, почему Деклера убрали не в Европе.

Еще мгновение молчания.

– Тебе заказали меня?

– Ты всегда был догадливым, – сказал Белый и метнул из рукава нож.

Только зря он говорил последнюю фразу. Пока он ее проговаривал, даже не проговаривал, а выдыхал, Красный метнул свой нож. Все Койоты отменно управлялись с ножами.

Нож Белого оцарапал скулу Красного, а его нож проткнул кадык Белого, залив кровью его самого и стол перед ним.

Красный подождал немного, пока Белый не затих, а потом вышел из бара.

Он шел темными улицами порта. Его уверенная походка и массивная фигура многое говорили тем, кто мог видеть его сейчас. И желающих поживиться за его счет не находилось. А может быть, его просто узнавали. Красный койот был известной фигурой в порту, с которым связываться было себе дороже.

«Если хочешь сделать что-то хорошее, то сделай это сам,» – пришла на ум Красного некогда услышанная им фраза. – «Придется так и поступить».

В пустынном баре, к затихшему телу подошел бармен. С Белым они были что-то вроде компаньонов, но не настолько, чтобы потеря компаньона могла его расстроить. Такой поворот событий был предусмотрен ими обеими, так как их бизнес подразумевал опасность, в том числе смертельную опасность. В случае реализации этой смертельной опасности доля погибшего переходила к уцелевшему компаньону, а тот был обязан выполнить последние указание покойного.

До утра бармен решил все вопросы с телом и уборкой испачканных стола и кресел. Потом он вскрыл конверт Белого, прочел вложенное письмо и отправился на телеграф. Бармена нельзя было назвать очень обязательным человеком. Отправляю телеграмму, о которой просил в письме Белый, он просто надеялся, что благодаря его действиям в следующий раз, когда уже он будет среди мертвых, другой его компаньон также скрупулезно выполнит последнюю его волю.

Сцена 85

Вера плохо помнила, как она добралась до берега и как нашла лодку. Лодочник греб осторожно, но небольшие брызги иногда срывались с его весел. Ветер поднимал их, и они попадали на лицо Веры. Нет худа без добра. Брызги привели Веру в чувство, а прохладный ветерок расшевелил мысли.

Телеграмма была очень короткой. «Your brother is dead. Return home. White sunrise». [7] Само известие, что Дмитрий умер, не поразило Веру. За время многолетнего отсутствия брата в ее голове появлялись разные мысли, в том числе и мысли о возможной гибели брата. Просто судьба оказалась очень коварной. Весть о том, что брата больше нет, пришла не год назад, не пять лет назад, а всего через пару недель после того, как Вера встретила его после долгой разлуки. После того, как они построили планы, после того, как по настоянию Дмитрия она решилась на эти ужасные действия в отношении Деклера. И все это теперь рухнуло. Все оказалось напрасно. «Прости меня, бабушка,» – подумала Вера. – «Но одна я ничего не смогу сделать». Следовало возвращаться домой. Но Вера стала другой. Той Веры, которая ступила на пароход, отходящий из Владивостока в Сан-Франциско, уже не было. Той же Вере, которая заняла ее место, было решительно нечего делать в ее отчем доме. Сидеть и ждать. Чего? Когда тебя выдадут замуж за какого-нибудь «Федора Викентьевича»?

Вера задумалась. Сначала ушла бабушка. Теперь ушел Дмитрий. Вокруг Веры образовалась пустота. Нет, не правда. Был в этой пустоте человек, который слабым мерцанием разгонял сгустившуюся тьму. Его свет был слабым не потому, что его звезда была неяркой. Просто ее свет, как боялась Вера, не предназначался ей. Но другой звезды у Веры не было. Когда лодка достигла «Пасифика», Вера уже приняла решение.

Сцена 86

Я и Генрих играли в шахматы. Вернее, я учил его этой игре.

На корабле было решительно нечего делать. Аллар Менье со своим менеджером съехали на берег. Прощаясь, Аллар помял меня в своих объятьях и настоятельно просил меня заходить к нему в гости, если я буду проездом в Бостоне. Но, как водится, адреса не оставил. Тереза Одли видимо была занята работой, и докучать ей я не хотел. Джейсон Томпсон обрадовался, когда узнал, что я тоже еду в Гонконг на «Звезде Востока» и предпринял очередную попытку затащить меня в бар, но безуспешно. Вера так и не появлялась ни на палубе, ни в капитанском салоне. Я может быть мы просто разминулись. Поехать развлекаться на берег совершенно не тянуло, несмотря на все мои китайско-японские боевые увлечения. Реальность оказалась совершенно не похожа на прилизанную кинематографическую картинку. Поэтому появились шахматы, которые я раздобыл у запасливого корабельного каптенармуса.