Я у мамы инженер (СИ) - Зангаста Аста. Страница 42

– Чума на оба ваших дома. Это я про ваше предложение. А что до отслеживания, так формально я звоню из Мытищ, через шлюз Мегафона и несколько прокси. Ежу понятно, что американцы получат запись – кто угодно может получить доступ к записанным российским сотовыми компаниями телефонным разговорам – были бы деньги. Но эту информацию американцы все равно получили бы – у вас, как в украинском партизанском отряде, из трех бойцов один предатель. В любом случае, скоро это будет не важно.

– Это почему? – спросил Степаныч. Предчувствия у него были самые что ни на есть нехорошие.

– Я собирался отнести телескоп в редакцию Нью-Йорк таймс. Чтоб потом, с их помощью передать телескоп всему мировому сообществу. Через ООН. За соответствующее вознаграждение.

– ООооон, – протяжно провыл Альфред. – Передать телескоп насквозь проамериканскому ООН. Вы хоть понимаете, что это приведет к небывалому усилению спецслужб штатов? Американцы и раньше вертели миром как хотели, а получив телескоп, которым можно наблюдать любой угол Земли, они и вовсе установят свою гегемонию.

– Лучше они, чем вы – резко возразил старик. – Они хоть под минимальным общественным контролем работают. А вы, в России, на что употребите телескоп? Чтоб всех разумных людей из России выдавить, а остальных в крепостных превратить? Если у вас сейчас ума хватает людей за шутки в соцсетях и купленную на али зажигалку-фотокамеру в тюрьму садить, то что дальше будет?

– Не мы законы придумаем. Мы законы исполняем.

– Ну насмешил, старика, потешил, – голос Леопольда Аароновича при этом не содержал ни грана веселья, – еще расскажи, что эта куча пустоголовых спортсменов с коррупционерами в госдуре на самом деле пишут законы.

– Такова воля народа.

– Ты на народ не клевещи, – в голосе прорезалась сталь. – От того, что твоя кодла может написать в бюллетенях что угодно, этот выбор народным не делается.

– Ты сомневаешься, что Путин победил честно? Опросы врут?

– Я не сомневаюсь, что Путин победил устранив остальных кандидатов.

– А у американцев спецслужбы типа белые и пушистые. Рассказать вам, как АНБ за всеми следит что с этими данными делает? У меня тут живой очевидец этого блядства сидит – не даст соврать.

– Это частный единичный случай. Американский народ умеет защищать свои свободы и найдет управу на проходимцев.

– А я к чему это вспомнил? К тому, что в стране должна быть здоровая конкуренция. А общество только тогда может контролировать власти, если силы у них равны. Думаете, почему США такие сытые да стабильные? Потому что у них две силы – государству, точнее образующим его спецслужбам, противостоят миллиардеры. Деньги тоже сила, когда их много. А у нас, в России, этого нет – коммунисты отменили миллиардеров и всю власть в их государстве заполучило КГБ. Просто потому, что противостоять КГБ было некому. Потом КГБ перекроило страну под себя, чтоб никто им не мешал наслаждаться полученным богатством.

Вы всерьёз хотите, чтоб в США тоже самое произошло? Для этого собрались спецслужбам телескоп вручать? Да они с его помощью такой прекрасный новый мир устроят, что все Вовины закидоны мелочью покажутся.

– И что вы предлагаете? – в голосе старика слышалась усталость.

– Вернуть равновесие. Восстановить паритет между странами. Создать многополярный мир, – Корочун тяжело дышал, как будто занимался тяжелым физическим трудом, но голос его звучал уверенно и громко.

И чертовски убедительно, словно он сам верил в сказанные им слова.

– Ты должен отдать телескоп нам. Знаю, знаю, у вас предубеждение против ФСБ. Я сам часто не восторге от того, что делаю. Но смотри, – что будет дальше: мы будет следить за фактами нарушения законов элитой США. Они будут вынуждены включиться в борьбу за контроль над Россией. Вернется холодная война – а это означает, что в России власти начнут думать не только о своих карманах. Помнишь, когда Сталин народ России братьями и сестрами назвал? Когда его Гитлер в угол загнал. Так и у нас будет, когда ты телескоп нам отдашь. За огромное вознаграждение.

– Поздно уже, – с грустью в голосе сказал старик, – вы не даете мне договорить. Все эти дрязги с Америкой не имеют значения. Уже не имеют значения.

– Украинцы? – спросил Степаныч.

– Украинцы, – со вздохом подтвердил старик. – Знаете, что за предметы они получили?

– Ээээ… Золотой шар, Годзиллу и атомную бомбу? Отдан приказ остановить их на границе.

– Быстро работаете, молодцы. Вот только приказ запоздал. В Киеве они уже. При пересечении границы они доложили властям, и их с границы до Киева сопровождает эскорт СБУшников.

– Так это хорошая новость. Вопрос тут только в том, за сколько эти предметы выкупит Вова, – влез в разговор Корочун, – уж в чем, в чем – а в этих людях я уверен, – добавил он, плотоядно улыбаясь.

– И напрасно. Я не знаю, что они там решили, может радикально поднять ставки, может еще чего, но первой к золотому шару была допущена некая Ирина Дмитриевна Фарион.

– Ой, блять…, – в сердцах прокомментировал новость Альфред, – она же ёбнутая.

– Ага. За что и ценят. Золотой шар штука хитрая, если судить по первоисточнику. Выполняет не те желания, что озвучены, а те, что пациент в душе лелеет.

– Простите, – деликатно прокашлялся Эдвард, – а Ирина Дмитриевна после шара внезапно так не похорошела?

Степаныч хмыкнул. Предположение Сноудена, пусть и ёрническое по форме, по сути, было верным.

– Представь себе – нет! Она положила руку на шар и сказала: Хочу щоб Степан Бандера не вмер!

По комнате разлилась гробовая тишина, в которой был слышен только сдавленное хихиканье с галерки.

– Знаете, чем сейчас занимается оживший Бандера? – пояснил свой смех офицер.

– Скребет крышку гроба? – сказал Леопольд Ааронович, – ах, если бы! Но нет. Вместо этого, прямо от шара стала распространяться волна измененной реальности – в которой Бандеру не убили. Догадываетесь, что нужно поменять в реальности, чтоб он выжил?

– Догадываемся, – мрачно сказал Степаныч, – как скоро эта волна доберется до Москвы?

– Помните, я говорил, что уже слишком поздно? Волна изменений накрывает Москву прямо сейчас!

Эпилог

Степаныч оглядел зал. Ничего не изменилось. Над дверями, как и раньше, висели украшенные свастикой часы. Слева от них, изрядно покрытая пылью располагалась картина с парадом победы 1945 года – который принимал с закрытого фанерными щитами мавзолея еще относительно молодой и здоровый Адольф Алоизевич.

Справа от дверей, как и раньше, красовался более свежий портрет бессменного лидера нации – на котором художник изобразил президента в мундире штурмбанфюрера СС – до развала Рейха 26 декабря 1991 года, он служил нации в гестапо.

Степаныч недоуменно покосился на зажатую в руке трубку. Звонивший старик, уверял что мир изменится. Но ничего не произошло. Еще, помниться, он говорил о том, что женщина, с фамилией Фарион попросила у золотого шара чтоб Бандера был жив.

Тоже глупость. Можно подумать, что Бандера когда-то умирал. Конечно, в его-то возрасте смерть всегда стоит за плечом, но, до сегодняшнего дня он успешно от неё скрывался. Что же она имела в виду? Может быть, Бандера все таки мертв? Сомнительно. По крайней мере, в утренних новостях он ничего такого не слышал.

Степаныч машинально поднял глаза на расположенные на стене телевизоры, постоянно включенные на новостные каналы – на правом, российском, шел репортаж о торжественной передаче во вновь выстроенный храм минобороны мундира и фуражки Гитлера. «Мы будем бережно хранить бесценные реликвии, которые станут украшением дороги памяти…» – вещал заместитель главы ведомства Тимур Иванов.

А вот на левом телеэкране, включенном на «Евроньюс» – канал объеденной Рейхом Европы, как раз маячил сморщенный, покрытый старческими пятнами старикан – самый старый политик планеты – стотринадцатилетний Степан Андреевич Бандера. Сидя в инвалидном кресле, Бандера махал костылем, призывая к чему-то (Телевизор работал без звука – а прочитать субтитры Степанычу мешало плохое зрение).