Партнер - Гришем (Гришэм) Джон. Страница 25

Получилось так, что во время передачи в палату зашел Луис. Услышав слова ведущего, он замер, переводя взгляд с экрана на лицо Патрика. Затем в мозгу его что-то щелкнуло.

– Мои снимки? – спросил он с резавшим слух акцентом.

– Ага, – отозвался готовый расхохотаться Патрик.

– Мои! – с гордостью повторил Луис.

История об американском юристе, заставившем всех поверить в его смерть и наблюдавшем за собственными похоронами, прячась на дереве, человеке, который украл у своей фирмы девяносто миллионов долларов и был пойман через четыре года в Бразилии, стала предметом бесконечных разговоров во всем западном полушарии. Ева прочитала очередной материал о Патрике в американской газете, отхлебывая кофе за столиком своего любимого кафе в Эксе. Шел мелкий дождь, стоявшие под открытым небом в нескольких шагах от нее стулья насквозь пропитались влагой.

Статья помещалась на первой полосе газеты. Детально описывались ожоги третьей степени, но, слава Богу, не было никаких снимков. Сердце ее защемило.

Патрик отправлялся домой. Израненный, в оковах, как пойманный дикий зверь, он вот-вот пустится в путешествие, которое, как всегда знал, давно ждало его. Пора и ей в путь.

Она будет оставаться в тени, скрываться и делать то, что ему нужно, молясь за них обоих.

Из своего номера она тихо уйдет ночью, думая о том, как чувствует себя Патрик, и о том, что их ждет в будущем.

Глава 14

Для дороги домой Патрик выбрал прорезиненный хирургический халат, уродливый и весьма свободный ему не хотелось травмировать ожоги. Ему предстояло более двух часов провести в воздухе. Врач дал Патрику небольшой пузырек с болеутоляющим и папку с медицинской картой.

Перед тем как выйти из палаты, Патрик пожал руку Луису и попрощался с пожилой медсестрой.

За дверью его ждал Майерс вместе с четырьмя широкоплечими парнями из военной полиции.

– Давай договоримся, Патрик, – сказал он, – если ты дашь слово вести себя прилично, обойдемся без наручников и цепей на ногах. Но когда мы совершим посадку, выбора у меня уже не будет.

– Благодарю, – отозвался Лэниган и зашагал по коридору.

Ноги его сводила боль – от кончиков пальцев до бедер, колени подгибались. Голову Патрик держал высоко, плечи расправил. Он вежливо кивал стоявшим в коридоре сестрам. Спустившись на эскалаторе, он вышел на улицу и очутился у темно-синего фургона военной полиции. Вооруженные копы хмуро посматривали на стоявшие рядом пустые автомобили. Чья-то крепкая рука помогла Патрику взобраться в фургон. Кто-то вручил ему пару дешевых темных авиационных очков:

– Они вам понадобятся. Наверху вы ослепнете от солнца.

Они так и не выехали за пределы базы. Фургон медленно скользил по поблескивавшему асфальту, со скоростью тридцать пять километров в час, оставляя позади весьма слабо охраняемые контрольные пункты. Пассажиры хранили молчание. Через затемненные стекла Патрик видел казармы, служебные здания и ангары. Он подумал, что пробыл здесь дня четыре. Может, три. Из-за наркотиков впрыснутых в кровь сразу после прибытия, он не был уверен в этом. Из встроенного в приборную доску кондиционера струился прохладный воздух. Патрик крепко сжимал в руках папку с медицинской картой – его единственным в этот момент достоянием.

Он вспомнил о своем доме в Понта-Пору – заметил ли кто-нибудь в городке его отсутствие? Приходит ли убирать дом женщина, которую он нанял? Наверное, нет. А машина, маленький красный “жук”, которую он так любил? В Понта-Пору Патрик знал едва ли десяток человек. Что, интересно, они о нем говорят? Ничего.

Да и какая разница? Зато в Билокси без него явно скучают. Возвращение блудного сына. Самый известный на планете житель Билокси вот-вот окажется дома – в оковах и с судебными повестками. Как его встретят? Шествием вдоль побережья, по девяностой автостраде? Ведь это благодаря ему город приобрел мировую известность. Многие ли жители Билокси настолько изобретательны, чтобы заполучить девяносто миллионов долларов?

Патрик усмехнулся собственному тщеславию.

В какую тюрьму его отправят? Будучи юристом, в разное время он посетил их все: городскую, окружную, даже федеральную на военно-воздушной базе “Кеслер”. Рассчитывать на последнюю было бы глупо.

Ему дадут одиночку или камеру придется делить с подонками и ворами? Внезапно Патрика осенила идея. Он раскрыл папку и быстро пробежал глазами записи наблюдавшего его врача.

“Пациенту требуется госпитализация в течение хотя бы еще одной недели”.

Хвала Господу! Почему же нельзя было подумать об этом раньше? Наркотики. За последние несколько недель его бедный организм подвергся такому массированному воздействию наркотиков, какого не приходилось испытывать на протяжении всей жизни. Провалы в памяти и алогичные суждения могут быть списаны на побочное действие препаратов.

Необходимо только как-нибудь переправить копию этой медицинской справки Сэнди, который приложит все усилия к тому, чтобы обеспечить другу персональную койку, желательно в одиночной камере, где была бы еще и сиделка. Вот какие условия предпочел бы Патрик. Поставьте у двери десять полисменов – пожалуйста! Пусть у него только будет удобная постель, и – ради Бога! – держите его подальше от вульгарных преступников.

– Мне нужно позвонить, – сказал Патрик, повернувшись в сторону водителя фургона.

Ответа не последовало.

Они остановились у огромного ангара, рядом с грузовым реактивным самолетом. Пока военные полицейские ждали, Патрик вместе с Майерсом прошел в ангар, чтобы выяснить, существует ли у обвиняемого конституционное право не только позвонить своему адвокату, но и переслать ему по факсу страницу текста.

Ему удалось убедить Майерса в своей правоте только после угрозы обжаловать его действия в суде. Исписанная врачом страница отправилась по проводам в офис Сэнди Макдермотта в Новый Орлеан.

После довольно долгого пребывания в кабинке туалета Патрик медленно поднялся на борт.

Самолет совершил посадку на военно-воздушной базе “Кеслер” за двадцать минут до полудня. К удивлению Патрика, толпа восторженных горожан отсутствовала. Не было и журналистов. Не пришли в трудную минуту даже старые друзья.

По чьему-то приказу взлетно-посадочная полоса была оцеплена. Никакой прессы. У ворот базы, примерно в двух километрах от места посадки, стояла довольно большая группа людей, щелкавших камерами каждый пролетавший самолет.

Честно говоря, Патрику очень хотелось, чтобы репортеры увидели, как он выходит из самолета в хирургическом балахоне, как неловко спускается по трапу. Впечатляющее было бы зрелище для потенциальных присяжных.

Как и предполагалось, утренняя газета на первой странице поместила сообщение о его иске к ФБР, сопроводив материал огромными цветными снимками. Только законченные ничтожества, прочитав статью, не исполнились бы глубокого сочувствия к главному герою.

Противная сторона – правительство, прокуроры, следователи – была, на взгляд Патрика, обрисована слишком мягко. Закон мог сегодня торжествовать, получив в свои руки короля среди воров, и к тому же юриста! Однако отделение ФБР в Билокси отключило все телефоны и держало двери на замке, чтобы хоть как-то оградить офис от журналистов. На аэродром прибыл только Каттер. Встретить Патрика, как только он коснется родной земли, было его служебным долгом.

Каттер ждал Лэнигана вместе с шерифом Суини, двумя офицерами базы и Сэнди.

– Привет, Патрик. Добро пожаловать домой, – сказал Суини.

Протянув скованные наручниками запястья, Патрик сделал попытку пожать ему руку.

– Привет, Рэймонд, – улыбнулся он.

Они знали друг друга довольно неплохо – обычное дело для местных полицейских и юристов. Девять лет назад, когда Патрик впервые появился в городе, Рэймонд Суини считался первым человеком в округе Гаррисон.

Каттер сделал шаг вперед, чтобы представиться, однако стоило Патрику услышать слово “ФБР”, как он тут же повернулся и кивнул Сэнди.