Истина торжествует (ЛП) - МакДональд Жан. Страница 25

– У меня назначено УЗИ на следующей неделе. Морган пойдет со мной. – Оливия вновь перевела разговор на себя и ребенка. – Тогда мы и выясним пол ребенка.

– Я говорила тебе, что нужно было идти на прошлой неделе, – укорила ее Морган.

Я повернул голову к Оливии, потрясенный ее заявлением. Она же отмахнулась от меня, словно эта информация для меня ничего не значила.

– Я хотела, чтобы Дрю пошел со мной, но его не было на прошлой неделе. Ничего страшного. Неважно мальчик это или девочка, главное, чтобы ребенок был здоров.

Официанты начали разносить шампанское, снуя между столов. Моя мать махнула им, чтобы они подошли обслужить нас, и заменила пустой бокал на полный. Она выглядела трезвой, но ведь вечер только начинался.

– Давайте выпьем за нас! – отсалютовала она.

Энди скользнула обратно на место рядом с Джаредом, взяла один бокал, а другой протянула ему. Наташа выпрямилась, опершись о спинку стула Морган. Когда официант подошел ко мне, я приказал ему двигаться дальше. Мне было достаточно стакана воды, хотя, по представлению отца, я был груб, не выпив со всеми. Я положил свою руку на колено Маккензи, молчаливо благодаря ее за успокаивающие прикосновения.

Молоденький официант повернулся к Оливии, чтобы вручить бокал и ей.

– Хотела бы, да не могу, – и в доказательство потерла свой выступающий живот.

Моя мама подняла бокал и на ее лице засияла яркая, счастливая улыбка. Оркестр перестал играть и люди вокруг нас умолкли. Пианист ударил по клавишам, чтобы привлечь внимание всех присутствующих. Все взоры обратились к Кэтлин Вайз. Ее улыбка напомнила мне, как она выглядела, когда я был моложе. Немного грусти омрачило мое настроение, я всегда считал, что мама так и не познала истинного счастья. Это усугубляло мое разочарование в отце, так как он не старался сделать ее счастливой.

– За Морган и Гэвина! Пусть их совместная жизнь будет наполнена радостью и счастьем! – воскликнула она.

Все вокруг дружно поддержали ее слова, и звон бокалов наполнил комнату. Я поднял свой бокал, чтобы соприкоснуться бокалами с Маккензи, но мой отец уже проталкивал свой бокал между нашими.

– За Эндрю и Оливию! – воскликнул он. – За обещание светлого будущего и продолжение поколения Вайзов!

За нашим столом стало тихо и у всех исчезли улыбки. Только Оливия подняла свои сияющие глаза на моего отца. Мой живот скрутило, и тело начало потрясывать. Гнев наполнил меня кипящей яростью. Маккензи опустила бокал, ошеломленная и уязвленная. Ее рука выскользнула из моей ладони, и она отодвинулась, больше меня не касаясь. Комната вокруг нас вспыхнула криками «Ура!», но вокруг никто не пошевелился, пока моя мать не поддержала тост.

В моей памяти всплыло столько разных вещей, которые мне очень хотелось сказать отцу, но больше всего меня беспокоила Маккензи, которая внезапно стала такой далекой и отстраненной. Она наклонилась вперед, взяв бокал обеими руками, уставилась на пузырьки шампанского.

– Это был прекрасный тост! – воскликнула Оливия.

Отец поднес к губам бокал, самодовольный и пафосный, залпом выпивая шампанское.

– Спасибо, Кэт, за ваши добрые слова, – попыталась разрядить обстановку Морган.

– Да, спасибо, мама, – пробормотал Гэвин, в упор уставившись на моего отца.

Маккензи соскочила со своего места, почти уронив стул.

– Прошу прощения, я на минутку.

– Микки? – Я потянулся к ней, но она дернулась в сторону.

– Извините меня, – повторила она.

Мое обещание камнем легло на грудь. В очередной раз мое прошлое навредило ей. Каждое обещание, которое я ей давал, было пустой ложью до тех пор, пока она страдала. Маккензи сбежала, не взглянув в мою сторону.

– Какая странная женщина, – пробормотал мой отец, усаживаясь в освободившееся кресло.

Я повернулся к нему.

– Прошу прощения?

Оливия придвинулась поближе, положив ладонь на мою руку.

– О, просто проигнорируйте ее. Маккензи просто стесняется большой толпы. Ей нужно привыкнуть, но она хорошая.

– Присяжные все еще не вынесли окончательный вердикт на этой неделе, – продолжал мой отец. – Чего это она опять?

Оливия объявила:

– Она в поисках работы.

А я поправил:

– Маккензи– логопед.

– О, это весело. Безработный учитель, который стесняется толпы, – рассмеялся отец.

– Маккензи не стесняется, – поправил я. – Однако она все же чувствительна к людям, которые так задирают нос.

За столом вдруг стало тихо. Все обратили свое внимание на нас с отцом.

– Чувствительность не дает ничего хорошего в жизни, Эндрю. Человек должен быть сильным, чтобы выжить в этом мире.

– Сила может только причинять боль. Человек всегда принимает помощь других, чтобы остаться на своем месте. Маккензи это понимает. Она посвящает свою жизнь тому, чтобы помочь сделать следующий шаг тем, кому трудно сейчас. Она упорно трудиться, чтобы дать детям и их родителям шанс выжить в этом мире.

– И зачем же ей это? – продолжал настаивать отец. – Искупить свою вину за прошлые поступки?

Не то, чтобы меня удивило молчание Оливии, но она сидела тихо, упорно разглядывая свои ногти, а еще называет себя ее подругой, хотя представления не имеет, что это значит.

– Доброта настолько чужда тебе, что ты готов настаивать на том, что проявление доброты означает замаливание прошлых грехов? – потребовал я ответа и указал на место, где раньше сидела Маккензи. – У нее большое сердце и она готова на все ради тех, кого любит. Для меня именно это означает силу.

Мой отец рассмеялся.

– Когда-то я уже слышал эти слова, – он постучал указательным пальцем по подбородку. – Ах, да, восемь лет назад...

– Джонатан, прекрати! – вмешалась моя мать.

– Если бы твой сын не был так ослеплен своим новым другом, он бы увидел, что его поступки выглядят предосудительно и по-детски.

Я запустил пятерню в волосы.

– Извините меня, – вскочил со своего места Джаред.

Его челюсти были крепко сжаты, а кулаки то сжимались, то разжимались. Я знал, что он слышал каждое слово, сказанное моим отцом. Он наклонился и прошептал что-то на ухо Энди, которая кивнула головой в знак согласия. Через мгновение Джаред исчез в том же направлении, куда исчезла Маккензи.

– Вот и еще один ушел, – пробормотал мой отец, делая последний глоток и подзывая официанта с новым бокалом.

– Тебе прекрасно известно, как очистить помещение, – сказал я, вставая.

Мой отец схватил меня за руку.

– Куда это ты собрался? – гневно потребовал ответа он.

Я стряхнул его руку.

– Просто считай, что еще один очистил помещение, – ответил я и направился в ту сторону, куда исчезла Маккензи, а затем и Джаред, почти уверенный, что найду его возле нее.

Глава 13

Маккензи

При появлении Джонатана воздух почти мгновенно наэлектризовался, как будто он принес с собой дурные вести. Пустые голубые глаза словно препарировали меня, отыскивая слабости. Его заявление о Дрю и Оливии резануло меня, словно ножом по сердцу. Чем дольше я оставалась там, тем больше чувствовала, что между мной и Дрю ничего никогда не будет. С кровоточащим сердцем я извинилась и встала из-за стола, с сожалением признавая, что, кроме меня и Дрю, там каждому было что терять.

Борясь с надвигающимися слезами, я продвигалась через толпу, ни перед кем не останавливаясь. Прокравшись на кухню, утащила калифорнийский ролл из лотка и направилась к выходу на задний двор. Незаметно выскользнула и закрыла за собой дверь. Полная тишина мгновенно обступила меня. Позади остались голоса гостей и мягкие звуки играющего оркестра, которые ощущались теперь не более чем гулом ветра в пустыне. Засунув суши себе в рот, я опустилась в лежак у бассейна. Вода рассеивала брызги света, льющегося из дома, отражая яркие белые огни, которые освещали дом и двор.

Мое сердце тяжело билось в груди. Всего двадцать четыре часа назад я была уверена, что у нас с Дрю все получится само собой. Мы с ним вернулись бы домой, и начали совместную жизнь. Это, итак, было очень трудно для меня, да еще и потеря Оливии давала осадок на душе, но я была готова к такой жертве, тем более, Дрю того стоил. Но теперь, в свете вновь открывшихся сведений о его отце, уже не была так в этом уверена. Одно дело для меня потерять Оливию, когда я уже и так потеряла ее и совсем другое– стоять между Дрю и его семьей. На такую жертву я не способна.