Стрекоза в янтаре. Книга 2. Время сражений - Гэблдон Диана. Страница 31

Он пытался улыбнуться мне, но я смочила водой его потрескавшиеся губы и смазала их маслом. Дать ему пить означало мгновенно убить его, так как жидкость хлынет в его поврежденный кишечник, что немедленно приведет к смерти. Какое-то время я колебалась, осознавая серьезность его ранения и полагая, что быстрая смерть может быть еще и легкой, но потом… Я решила, что скорее всего он захочет встретиться со священником, по крайней мере для того, чтобы исповедаться. И поэтому я распорядилась отнести его в церковь, где отец Бенин заботился об умирающих так же, как я заботилась о живых.

Джейми наведывался в церковь почти каждые полчаса, но Кинкейд держался удивительно долго, несмотря на то, что жизнь постепенно покидала его. Но на этот раз Джейми не возвращался слишком долго. Я поняла, что все кончено, и отправилась в церковь сама. Возможно, там потребуется и моя помощь.

На том месте под окном, где лежал Кинкейд, было пусто, там виднелось лишь большое грязное пятно. В палатке для мертвых Кинкейда тоже не оказалось, и никто не знал, где Джейми.

В конце концов я нашла их на склоне холма, за церковью. Джейми сидел на уступе скалы с Александром Кинкейдом на руках. Кудрявая голова Кинкейда покоилась у Джейми на плече. Длинные волосатые ноги беспомощно повисли. Оба были неподвижны, словно скала, на которой они сидели, тихие, словно смерть, хотя только один из них был мертв.

Я коснулась белой, дряблой руки Кинкейда и провела рукой по густым каштановым волосам, таким неожиданно живым на этом теле. Мужчина не должен умирать девственником, но Кинкейд умер.

— Он умер, Джейми, — прошептала я.

Джейми продолжал сидеть молча, потом кивнул и открыл глаза, будто бы смирившись с неизбежным:

— Я знаю. Он умер вскоре после того, как я принес его сюда. Но я не хотел, чтобы он умирал.

Я взяла Кинкейда за плечи, и мы осторожно положили его на траву. Ночной ветерок шевелил стебли густой травы, и они нежно касались его лица, как бы отдавая ему последний земной поклон.

— Ты не хотел, чтобы он умер заточенным в четырех стенах, даже если это стены церкви? — догадалась я.

Над нами простиралось огромное небо, покрытое облаками. Оно было бескрайним и обещало вечный покой.

Джейми задумчиво покачал головой, затем опустился перед телом Кинкейда на колени и поцеловал его широкий, бледный лоб.

— Когда придет мой час, я хочу, чтобы кто-нибудь поступил со мной так же, — тихо сказал он.

Он прикрыл краем пледа кудрявую голову покойного и прошептал что-то по-гэльски, но я не поняла, что именно.

Медицинский пункт для обслуживания раненых — не место для слез. Там слишком много дел. Я держала себя в руках и не позволяла себе плакать весь день, хотя поводов для этого было более чем достаточно. Но сейчас я дала волю слезам. Я уткнулась лицом в плечо Джейми, и он ласково гладил меня по спине. Когда я подняла глаза, вытирая слезы с лица, я увидела, что он по-прежнему смотрит на лежащее на траве тело сухими глазами. Он почувствовал на себе мой взгляд и сказал:

— Я оплакал его, когда он был еще жив, Саксоночка. — И, помолчав немного, спросил: — Ну как там, в доме?

Я высморкалась, вытерла нос, и, взявшись за руки, мы пошли вниз.

— Ты должен помочь мне с одним раненым, — попросила я.

— Кого ты имеешь в виду?

— Хемиша Макбета.

Скованное скорбью лицо Джейми, сплошь в грязных пятнах, наконец смягчилось.

— Он появился наконец? Я рад. Рана не очень тяжелая, надеюсь?

Я невольно отвела глаза:

— Увидишь.

Макбет был одним из любимцев Джейми. Молчаливый великан с кудрявой каштановой бородой, он являлся по первому зову Джейми и охотно сопровождал его в разных поездках. Он мало говорил, зато обладал чудесной улыбкой, которая вдруг появлялась из недр его густой бороды, подобно волшебному цветку «Ночная красавица», который цветет редко, но славится своей неповторимой красотой.

Я знала, что отсутствие этого добродушного великана после завершения сражения очень беспокоит Джейми. Я не уставала искать его среди раненых. Но солнце зашло, зажглись костры, а Хемиша Макбета все не было, и я стала опасаться, что мы найдем его среди мертвых.

Но он явился к нам в санитарный пункт полчаса назад, передвигаясь медленно, но без посторонней помощи. Одна нога была у него в крови сверху и до самой щиколотки, а странная походка наводила на мысль, что, по всей видимости, есть и еще какие-то раны. Но Макбет категорически отвергал всякую мысль о том, чтобы женские руки прикоснулись к нему и посмотрели, в чем там дело.

Великан лежал на одеяле возле фонаря, держа руки на животе и уставившись в потолок. Он повел глазами из стороны в сторону, когда Джейми опустился на колени рядом с ним, но даже не шевельнулся. Я тактично держалась чуть поодаль, так чтобы он не разглядел меня за широкой спиной Джейми.

— Привет, Макбет, — сказал Джейми, пожав запястье Хемиша. — Как дела, дружище?

— Нормально, сэр, — отвечал великан. — Нормально. Только вот… — Он замолчал.

— Ну-ка, давай посмотрим, что там такое.

Макбет не противился, когда Джейми откинул подол его килта.

Взглянув через плечо Джейми на рану, я поняла, почему Макбет не подпускал нас к себе. Удар меча или пики угодил ему прямо в пах и скользнул вниз. В результате мошонка оказалась надорванной с одной стороны, и одно яичко беспомощно повисло, готовое того и гляди оторваться. Его бледно-розовая поверхность походила на облупленное куриное яйцо.

Джейми и еще два или три человека, лежавшие поблизости, при виде раны побледнели. Я заметила, как один из них непроизвольно сунул руку под одеяло, желая убедиться, что с ним все в порядке.

Несмотря на то что рана выглядела ужасно, само яичко казалось неповрежденным, кровотечение было не сильным. Я коснулась плеча Джейми и жестом показала ему, что рана не опасна. Радостный, Джейми дружески потрепал Макбета по колену:

— Дела не так уж плохи, Макбет. Не беспокойся. Ты еще будешь отцом.

Этот крупный мужчина лежал потупившись, но при этих словах поднял свой взгляд на командира:

— Да я об этом не думаю. У меня уже есть шестеро ребятишек. То же самое говорит мне жена, когда я… — Лицо Макбета залилось краской, когда со всех сторон послышался смех и веселые шутки.

Джейми взглянул на меня, как бы заручаясь поддержкой, и, перестав смеяться, твердо заявил:

— И в этом смысле тоже все будет в порядке.

— Благодарю вас, сэр, — прочувствованно сказал Макбет, полностью уверовав в слова своего командира.

— Но для этого, — серьезно продолжал Джейми, — его необходимо пришить. Так что решай, дружище. — Он полез в открытый саквояж, где я держала изготовленные мною самодельные иглы. Намучившись с иглами, которыми обычно пользовались брадобреи, открывающие кровь, я изготовила три дюжины собственных, отобрав для этой Цели самые лучшие вышивальные иглы, какие только могла достать, нагрела их над пламенем спиртовки, слегка согнула, придав им форму полумесяца, необходимую для сшивания поврежденных тканей. Затем изготовила свои собственные хирургические нитки — кетгут. Очень кропотливое занятие, но, по крайней мере, я была уверена в стерильности своих материалов.

Тонкая хирургическая игла выглядела крошечной, будучи зажатой в больших пальцах Джейми.

Судя по тому, как неуклюже Джейми, высунув язык от усердия, пытался вдеть нить в хирургическую иглу, его компетентность в области медицины была весьма ограниченной.

— Или я сделаю это сам, или… — Он умолк на полуслове, так как уронил иглу и принялся искать ее в складках пледа Макбета. — Или, — повторил он с победным видом, поднимая только что найденную иглу перед изумленными глазами пациента, — это сделает моя жена.

Легким кивком Джейми подозвал меня к постели Макбета. Я изо всех сил старалась держаться как можно более непринужденно. Взяла иглу из неловких рук Джейми и мгновенно вдела в нее нитку.

Макбет переводил свои большие глаза с моих рук на огромные лапы Джейми, который старался к тому же придать им неуклюжий вид, выставляя напоказ искривленный палец. Мои же небольшие руки казались очень ловкими. Да так оно и было на самом деле. Наконец Макбет откинулся назад с покорным видом и пробормотал, что согласен, чтобы «женщина» прикоснулась к его интимному месту.