Тихий шепот любви (СИ) - Роа Виктория. Страница 20

***

Я ждала выстрела в сердце, чтобы разбиться на куски, и освободиться душою только для того, чтобы выиграть войну под названием «Моя любовь». Медленным шагом, он подошел ко мне, и я протянула свои ладони, но Генрих лишь тяжко вздохнул. Я видела это по его приподнявшемуся торсу. Почему так?

— Ты ведь теперь должен уйти, да? — спросила шепотом я, словно боясь спугнуть его. — почему так?

— Твое место здесь, а я просто должен уйти. — Генрих улыбнулся. — ты молодец, Ника.

— Молодец… — повторила отвернувшись я. — к чему все это, если ты не со мной? Почему я должна бороться, если каждую ночь плачу от боли, что ты больше не со мной? Сколько я буду еще любить тебя, если ты даже не позволяешь мне себя коснуться? Если бы ты знал, как я устала. Генрих, забери меня.

— Если спустишься по этой горе вниз, то сможешь с легкостью увидеть дом, где сможешь отдохнуть. — он кивнул мне в сторону склона.

— А дальше? — я подошла ближе к краю, и посмотрела вниз. — а что дальше? — обернувшись, я увидела удаляющуюся фигуру Генриха, что спустя секунду просто растворилась в воздухе.

*За пять дней до ухода из русского лагеря.

***

Андрей вернулся в свое пристанище молча, в чем-то расстроенно, но в каждом его движении чувствовалось разочарование. Он закрыл за собой дверь, и оделся, но продолжил расхаживать из стороны в сторону. Словно не обращая на меня никакого внимания, Андрей о чем-то думал, что-то размышлял, но со мной не делился. Странно, но на секунду я даже подумала, что это совершенно не тот человек, что был со мной ночью. Какой-то чужой, отстранённый…неродной. Вдруг он остановился, и посмотрел на меня. Что чувствовала я? Только то, что сейчас меня ждет очередной допрос, который он так любит проводить со всеми женщинами. Вообще, манера его общения со слабым полом — стиль допроса с пытками, и его упоение властью над нами, но только мне безразлично его разочарование во мне, его желание расправиться со мной и всякого такого рода мысли. Сейчас, это последнее, о чем я хочу забивать голову. Лора…вот главная мысль моей души.

— Я давно догадывался, что ты все же одна из группировки Лоры, но я надеялся до последнего, что ты просто счастливая девушка, чья жизнь была испорчена, но что-то волшебное спасало тебя. Увы, я ошибался. — Андрей сел напротив меня. — расскажи мне, пожалуйста, только будь со мной честной, как ты бежала с борделя? Ты ведь понимаешь, что я не поверю твоим россказням о поджоге притона? Если бы все так и было, то в мой лагерь ты попала бы не такой холеной, одетой.

— Ты прав. Я соврала тебе, ибо бордель сгорел намного позже. — я вздохнула. — да только мой побег никак не связан с группировкой, а скорее наоборот, была облава, и немцы, что охотились на эту группировку напали на дом Лоры, где она всучила мне деньги, и велела убраться прочь. Тогда я послушалась, и покинула место военных действий. Андрей, я шла два дня сквозь лес, пока не нашла заброшенный окоп, и какой-то шалаш, где была фляга с водой и какие-то тряпки. Тогда я впервые сделала перевал, но после продолжила свой путь. Тогда-то я и уперлась в ограждение, где, дойдя до ее конца подорвалась на мине. Это ты помнишь, но прежде, чем я попала в дом Лоры, она выкупила меня в борделе. Она купила меня, обогрела, и отпустила, как повзрослевшего птенца на дорогу судьбы, или на кости умершей фортуны. Во всяком случае, судьба бы меня никогда с тобой не свела, если бы Лора тогда не прогнала меня. Я никогда не была диверсанткой «Белой Лилии», и в моих планах не было покушения и убийства тебя. — прошептала я.

— Я думаю, ты примешь это легче, если об этом скажу я. Твоя Лора разведчица гитлеровской группы. Она хотела использовать тебя, как пушечное мясо, и в конечном итоге, использовать тебя, как приманку. — Андрей потер затылок. — все твои фантазии, все твои мечты, и то, что ты видела — вуаль лжи, которую Лора накинула на твои глаза.

— Андрей, быть такого не может. — ответила уверенно я. — она не относилась ко мне, как к пушечному мясу. Никогда такого не было, а если она и проявляла какие-то признаки властной женщины, то чисто по каким-то своим соображения.

— Ника, глупышка моя, пойми, это время, когда таким, как Лора доверять просто нельзя.

— Нет! — увереннее произнесла я, слыша со стороны, как грубеет мой голос. — это время, когда таким, как Шура доверять нельзя.

Я приняла решение, которое могло погубить меня в туже минуту, но все, что мне оставалось, собрать небольшой запас еды, воды, медикаментов, и просто топать обратно к Лоре. Я стала собирать рюкзак, и к своему удивлению поняла, что Андрей даже и не думает меня останавливать. Вот тогда-то с глаз и слетела пелена влюбленностей, любви и привязанностей. Это ведь понятно всем, что свою порцию любви он получает от санитарки, и этот любовный треугольник, назовем его ШАМ (Шура, Андрей, Мария) существует достаточно давно, чтобы начать считаться просто больными отношениями. Сейчас я понимаю, что Андрея я никогда не любила, и о какой-то нежности говорило лишь мое тело, что хотело просто чувствовать в себе мужскую любовь. Сейчас я это понимаю.

— Спасибо, что не останавливаешь. — улыбнулась я подойдя к двери. — спасибо за все, что ты сделал для меня за эти два года, Андрей.

— Ник, прости, но я не могу позволить тебе остаться. Ты понимаешь, что будет со мной, если вышестоящие узнают о том, что я пригрел на груди сообщницу врага? — мужчина нервно выдохнул дым. — прости.

— А тебя никто не просит трепать языком обо мне. — ответила я. — неужели ты думаешь, что кому-то интересно сдавать нас с тобой?

— Ты просто не понимаешь…

— Да ничего, я привыкла, что улыбкой режут счастье и это нормально. Только одно, Андрей, прежде чем ты возгордишься своим поступком, и побежишь утешать Шурочку, подумай, откуда она вкусе того, что я диверсантка Лоры.

И я ушла…

*После прибытия в немецкий город.

Пепел и густой туман, что запутал в своих сетях город, делая его совершенно незнакомым, и хотя я узнавала знакомые улочки, и даже увидела вдалеке сгоревший притон Отто, я не могла понять, живет здесь кто-то или нет. Все померкло, выцвело, сгорело. Мне становилось не по себе от того, что сердце билось сильнее с каждым моим шагом вперед. Вдруг, резкое покалывание заставило его биться быстрее, и я испугалась, но спустя несколько секунд его отпустило. Сняв с плеч рюкзак, я взяла с собой фонарик, и флягу с водой, а мокрый балласт просто бросила посреди улицы. Спустя полчаса моей ходьбы в поисках живых людей, я дошла до полуразрушенного дома, где раньше обитала Лора и девочки.

Внутри никого не было, и складывалось ощущение, что давно никто здесь не живет, но я все же хотела переодеться. Поднявшись по ветхой лестнице на второй этаж, я видела кости, одежду, гадко-сладкий запах мертвых тел выкурил из помещения чистый воздух, и я, оторвав от своей гимнастерки кусок ткани, зажала нос. Повсюду разбросаны патроны, в некоторых местах остались следы крови, и это заставляло меня думать только о том, что Лора уже мертва. Толкнув аккуратно дверь в спальню, где состоялся наш последний разговор, я дернулась назад, когда напротив моего лица я увидела дуло пистолета.

— Ни-ника? — прошептал тихий женский голос, и я подняла свой взгляд на хозяина оружие. — это правда ты?

— Мелиса? — удивленно спросила я, и женщина крепко обняла меня.

*День первый.

*Прошло пять часов с момента прихода в новое пристанище Лоры.

Она по-прежнему курит свои горькие сигареты, и смотря в окно, разочарованно мотает головой, а после выдыхает вверх дым своего яда. Она по-прежнему прекрасна в своем естестве. Белая майка плотно облегает ее худое, изящное тело, как у самой грациозной кошки, что способа выгнуться так сильно, чтобы твоя ладонь не коснулась ее спины. Чулки светло-бежевого цвета по ее ноге мягко касаются нежной кожи, и Лора запускает ладонь в свои короткие, рыжие волосы, словно касаясь волос того, кто способен ублажить ее самые извращенные желания. Она обернулась ко мне, и тонкие губы расплылись в довольной, кошачьей улыбке, что была свойственна ей в моменты дикого удовольствия.