Разящий клинок - Кэмерон Майлз. Страница 2

Хотя дом — далеко не худший вариант. Он просто олицетворял крушение всех надежд Моргана, жаждавшего остаться в Ливиаполисе, где роскошные женщины, обладающие блистательным остроумием, рассуждают о философии с мужчинами, которые пишут книги, а не размахивают мечами. Его место здесь, а не в варварском Харндоне.

Или нет.

В ответ на его знак подлить еще вина к столику подошла не девушка-служанка, а старый бандит с обветренным лицом и злобным взглядом.

— Деньги вперед, — потребовал он, тщательно выговаривая слова на архаике, чтобы его точно поняли.

Мортирмир был одет в альбанский жупон, высокие сапоги, а на поясе он носил меч. Поэтому для них он выглядел варваром, к которому следует относиться как к очередному глупцу.

Он опустил взгляд в кружку с темно-красным вином, намного превосходившим по качеству то пойло, на которое он мог рассчитывать дома. Альбанские вина — лишь жалкие подобия по сравнению с местными.

Юноша выругался. Он знал всю теорию назубок, но никак не мог применить ее на практике.

Чума.

Будучи ребенком, он переболел ею, или так, по крайней мере, ему говорили, а магистр медицины, заинтересовавшийся им больше всего, с пугающей категоричностью заявил, что иногда чума поражает некоторые участки мозга, полностью убивая способность направлять силу.

Мортирмир заказал четвертую кружку доброго вина и снова решил покончить с собой. Он знал, что это смертный грех и что его душа будет гореть в аду целую вечность, но был согласен на это, ибо считал, что таким образом насолит Богу. Богу, желавшему, чтобы грешники раскаялись и обратились к нему. «А вот и фиг тебе!»

Согласно поучениям наставников философии, это стало бы данью двойственности человеческой природы. Однако на пятой кружке вина он смог разглядеть ужасно глупые упущения в собственной теологии.

«К тому же никакого вина там не будет».

И в этот момент его жизнь полностью изменилась, хотя он сам пока ни о чем не догадывался.

Привлекательная молодая особа — старше его, хорошо одетая и, очевидно, состоятельная — решительно остановилась прямо перед ним. Она беспокойно осмотрелась, затем еще раз, но уже с раздражением.

Алкоголь придал Моргану уверенности. Он поднялся и отвесил девушке поклон, более изящный, чем обычно.

— Миледи? Могу ли я вам чем-то помочь? — поинтересовался он на своей лучшей высокой архаике, которая, как ему показалось, прозвучала более свободно, чем всегда.

Его величайшим достижением дома, в Харндоне, было умение читать и писать на настоящей высокой архаике, а здесь на ней говорили даже головорезы. Потому что в Морее это был их родной язык.

Девушка повернулась, и ее улыбка озарила его, словно свет далекого маяка.

— Прошу прощения, господин, — зарделась она, — я не привыкла разговаривать с мужчиной на людях. — Ее веер взметнулся и закрыл лицо, правда, недостаточно быстро, чтобы скрыть краску, стремительно растекшуюся по шее, и...

Морган осмотрелся. Прошло много времени с тех пор, как он переступил порог сего заведения, — он пропустил призыв к вечерней молитве, точно так же как и некоторые другие посетители, а его желудок вдруг решил, что самое время умерить алкогольный пыл и что-нибудь съесть. Даже если потом он собирался спрыгнуть с моста. Вариант броситься на собственный меч отпадал, поскольку тот был чересчур длинным.

Оказалось, он снова сел, точно во сне. Где-то в уголке сознания он услышал собственный голос: «Похоже, я порядком надрался». К слову, прежде он уже напивался — дважды, но не так сильно.

— Можете присесть за мой столик, — предложил он, словно для него это было чем-то обыденным.

Ее взгляд скользнул по нему поверх веера.

— Я, право, не могу, — заявила девушка. — Жду отца. Он что-то запаздывает. Да и, во имя Парфенос-Девы, здесь не место для леди.

Морган подумал, что ей лет девятнадцать, хотя его опыт общения с дамами, особенно с морейками, был крайне ограничен. На занятиях по философии он сталкивался с монахинями, но все они носили полное облачение. Таким образом, Мормиртир знал лишь их голоса и скорость, с которой вызывал их раздражение.

Он не мог сказать, была ли девушка красивой, обыкновенной или уродливой как смертный грех. Юноша просто наслаждался ее румянцем и манерами.

— Пожалуйста, присядьте, я не стану вам докучать, — попросил Морган и поднялся, недоумевая, когда это он успел столь нагло усесться. — Присядьте здесь, а я удалюсь, пока не придет ваш отец...

Он намеревался подтвердить свои слова делом, но ее веер метнулся вперед, чтобы удержать его.

— Не стоит делать подобных глупостей, хотя ваше предложение весьма любезно для варвара, — заявила молодая особа, легонько толкнув его на место.

И вот он снова сидит, и она рядом с ним.

Это было все равно что листать иллюстрированную Библию. Ему приходилось додумывать все недостающее, например, когда она успела сесть? Сделала ли это грациозно?

— Каким образом вы оказались в нашем славном городе? — поинтересовалась девушка.

Вздохнув, Мортирмир ответил:

— Моя матушка отослала меня в университет. — Вышло слегка напыщенно.

— Должно быть, вы очень умный!

— Слишком умный, — горько улыбнувшись, пробормотал он.

Вдруг словно из ниоткуда появился трактирщик — старый лысый ублюдок напоминал шар. Он принялся что-то разливать из кувшина по кружкам, девушка захихикала и поблагодарила его, а комната слегка закружилась.

— Я такой умный, что... — Морган лихорадочно пытался подобрать нужные слова.

«Такой умный, что отвечаешь на все вопросы на занятиях, даже когда прекрасно знаешь, что это бесит твоих одногруппников. Такой умный, что не понимаешь юмора. Такой умный, что не можешь первым заговорить с девушкой. Такой умный, что не можешь сотворить даже простейшее заклинание».

Молодая особа обмахнулась веером.

— Где же отец? — риторически поинтересовалась она.

Трезвая аналитическая часть рассудка Моргана отметила, что при этом она даже не осмотрелась. Он предположил, что она привыкла, чтобы ее ждали, и теперь не знает, как себя вести.

Девушка улыбнулась.

— А вы из хорошей семьи? И вообще, что есть хорошая семья у вас, у варваров?

«Забавная». Мортирмир засмеялся.

— Мой отец — лорд. Вернее, он им был, пока не умер. В общем, все сложно.

Собеседница вздохнула.

— Что именно сложно? Я не спешу, особенно если вы закажете для меня кандианское вино с виноградом.

Ее веер запорхал, словно крылья бабочки. Теперь он двигался в другом ритме, поэтому, хоть она и не перестала намеренно прятаться за ним, Морган успел на мгновение увидеть ее лицо.

«Я разговариваю с морейкой благородных кровей!» — подумал он.

Морган попытался стряхнуть с себя воодушевление, ведь он собирался покончить с собой. Однако юноша уж очень любил поговорить о себе, и даже вино не смогло изменить этого.

— Я бастард, но у моего отца больше не было детей, поэтому несмотря на то, что он так и не женился на моей матери, я, наверное, его единственный наследник. — Он откинулся на спинку. — Он не был каким-то великим аристократом, но замок и городской особняк в Харндоне у него все же имелись. Сейчас моя матушка живет в этом доме.

Девушка засмеялась.

— Прямо как при нашем дворе. Полагаю, вы не имеете никакого отношения к церкви?

Мортирмир развел руками.

— Нет, я — частный ученик, — чересчур напыщенно заявил он.

Юноша видел, что ее все это немало забавляло, отчего тотчас почувствовал негодование, а еще его раздражала собственная неспособность вести разговор без излишней заносчивости.

— Вы богаты? — спросила она, подливая ему в кружку вино.

— К сожалению, нет.

— В таком случае ты ей больше не интересен, — прозвучал над ним низкий скрипучий голос. Морейская дама обернулась, а Мортирмир поднял голову, удивившись тому, скольких усилий это стоило, и уставился в самые светло-голубые глаза, какие он только видел, на круглом лице величиной с солдатский нагрудник. — Правда, Анна?