Разящий клинок - Кэмерон Майлз. Страница 67
Капитану было трудно поддерживать разговор сквозь пелену боли.
— Да. Вообще-то я прослыл их любителем, — выдавил он.
— Тогда будь поаккуратнее с принцессой, — посоветовал граф Зак.
Ворота дворца были заперты, и отряд остановился перед ними на большой площади под зорким взором святого Аэтия. Все войско — мужчины и женщины — глазели по сторонам, как оборванцы в зажиточном доме. Лучники переговаривались так зычно, что обрывки их острот долетали от колонны до капитана, который невозмутимо сидел и рассматривал ворота.
«В жизни такого не видел... на деньги пары семей... причиндалы болтаются в воздухе... глянь на ее титьки! Красотища... не иначе, работа богов... Вон тот лук слишком тяжелый, его не натянешь... да нет же, идиот, это колесница... они такие штуки носили... это не цельное золото...»
Глубоко в голове шевельнулся Гармодий.
«Можно сказать?»
Красный Рыцарь еле заметно вздохнул.
«Валяй. Как я тебе помешаю?»
«Это намного опаснее, чем я думал. Здешняя герметическая энергия очень похожа на источник в Лиссен Карак. Я чую университет. В здании через площадь тридцать мужчин и две женщины; все они ровня мне — возможно, не такие сильные, но почти. Во дворце находится могучий маг и больше дюжины других — грамотных, но послабее. Я никогда не встречал такого скопления талантливых герметистов... ну, разве что в молодости».
Чужое мысленное удовольствие Красный Рыцарь ощутил, как свое.
«Где это было, старик?»
Гармодий рассмеялся у него в голове.
«В Ифрикуа, малец. В Дар-ас-Саламе, обители мира. Лучший учебный герметический центр в известной вселенной».
Красный Рыцарь сидел на своем жутком жеребце, рассматривая ворота. Конь перетаптывался, всхрапывал, мотал головой и порывался выплюнуть узду.
Но сплюнул сидевший рядом Ранальд Лаклан, и сделал он это вдумчивее.
— Священное место, по всем статьям. Все равно что увидеть дракона. Или дождь на горном склоне и солнце над озерами. Это статуя леди Тар? Пресвятая Дева, да неужели такое дозволено?
Его кузен хохотнул.
— Я, паря, гляжу на площадь и вижу только покупателей, которые в состоянии заплатить. — Плохиш Том осклабился. — Хотят, подлецы, чтобы мы ждали и проникались зрелищем. Может, собираются поставить нас на место?
Но Том все-таки посмотрел, куда показал Ранальд. Увидев золотую с изумрудными очами статую Тар, он осенил себя знамением.
— Христос на кресте! — воскликнул Ранальд. — Нас сожгут как язычников.
— Ты слишком долго прожил в Харндоне, кузен. — Том встретился с Ранальдом взглядом.
Ни один не дрогнул, но оба машинально взялись за эфесы мечей.
Капитан не повернул головы:
— Джентльмены? Хотя я первым признаю, что дуэль прямо здесь, на имперском форуме, наверняка возбудит местных зевак, мне сдается, что мы добьемся от здешней леди большей любви, если соблюдем приличия.
Плохиш Том осадил скакуна и рассмеялся:
— Мы просто шутим, капитан.
— Он нынче мало повоевал, — сказал Ранальд, и кое-кто из лучников прыснул.
Красный Рыцарь привстал в стременах и гаркнул командным голосом:
— Смирно!
Прекратилось всякое зубоскальство, шуточки, нападки на местное искусство. Войско застыло на вечернем воздухе. Лошади отмахивались хвостами от поздних летних мух. Выпустил газы мул. Вздохнула женщина.
Тишина.
Люди переступили и успокоились; Изюминка ослабила в ножнах меч, а ее новый конь, сбитый с толку изменением веса, шагнул из строя, и она вспыхнула. Уилфул Убийца, возглавлявший отряд лучников, пытался нашептывать им насчет жалованья, и его шепот расплывался над колонной, как жужжание небольшой пилорамы, пока Дубовая Скамья не подалась вперед и не схватила его за ухо с силой и точностью школьного учителя. Тот взвыл и отступил в сторону.
Тишина.
Одинокий стук нетерпеливого копыта прозвучал, как удар молота. Эхо отлетело от статуй. На другом краю площади, перед университетом, высилось огромное бронзовое изваяние языческого бога Цербера — многоглавого пса. Тот словно гавкнул.
Из-за дворцовой стены донесся грохот марширующих ног. Шагали синхронно — искусство, совершенно не известное в Альбе. Над высоченными стенами поплыл тоненький голос флейты.
Неспешно зарокотал огромный бас-барабан. Чужой. В паре с флейтой получалось прекрасно и дико.
Вступили еще два, поменьше, и застучали, как обезумевшие дятлы. «Тр-р-р-бум», — выходило в сочетании с большим.
И колоссальные ворота начали отворяться.
Наружный двор за ними предстал скоплением факелов, они полыхали в сотне крепежных скоб и освещали мозаику, которая украшала все плоские поверхности: фасад имперских конюшен, резиденцию дворцового управляющего, казармы, апартаменты прислуги. Лик Христа Пантократора с благословляющей десницей, одетого в царственный пурпур; изображение ужасов преисподней, где Христос, вооруженный удлиненным мечом, изгоняет с поля сатану; Дева Мария, одетая императрицей или королевой Небес, в лазури и золоте, в сиянии и будто живая. Поражала даже напольная плитка: белый и черный мрамор, уложенный великолепным и нескончаемым геометрическим узором, который замысловатыми лабиринтами растекался от ворот ко входам в здания.
Во дворе выстроились сотни воинов: гвардия. Сто нордиканцев стояли в хауберках по колено длиной, положив на плечи топоры с пятифутовыми рукоятями и держа в руках круглые щиты. На каждом был великолепный шлем старинного образца: высокий, из бронзы и стали, с навесными щечными пластинами и красным гребнем из конского волоса. Слева же, на плече, на длинном плаще цвета имперского пурпура был вышит золотой императорский двуглавый орел.
Через двор, напротив нордиканцев, стояли схоларии, числом почти вдвое больше — с копьями и каплевидными щитами. На них были вороненые и позолоченные бацинеты и одеяния из пластин; чешуйчатые нагрудники покрыты алой кожей, из такой же кожи и достигающие бедер сапоги. И такие же, как у нордиканцев, имперские пурпурные плащи.
В задней части двора стояли слуги в количестве трехсот душ в подобающих красных одеждах с золотыми пряжками и белых кожаных туфлях.
Все это смахивало на особый рай, сотворенный для ратников.
Вперед выступил офицер. Дойдя чеканным шагом до середины ворот, он вскричал на высокой архаике:
— Стой! Кто здесь? Кто смеет приблизиться к вратам божественного императора?
В голове Красного Рыцаря хихикнул Гармодий.
«Ну и древность! Просто поразительно — насколько я знаю, мы больше не считаем императора божественным».
«Может, заткнешься?»
«Да ладно».
— Герцог Фракейский, Мегас Дукас, главнокомандующий имперских армий и его букелларии [33]! — отчеканил Красный Рыцарь.
Двор явственно загудел. Люди зашептались. Офицер, откровенно растерянный, запнулся.
Красный Рыцарь ждал в седле, наслаждаясь произведенной сумятицей.
«Это все равно что хорек в курятнике. Надо же, букелларии — отменная эрудиция!»
«Спасибо, Гармодий. Не скрою, я горд».
«Ты не оставляешь ей выбора».
«Теперь — да. Ее устроит держать меня на коротком поводке и сохранить возможность того, что бывшему герцогу позволят вернуться в лоно. По-моему, я всем сберег время».
«У тебя есть план?»
«Да».
«Я могу быть полезен?»
«Мне хочется выяснить, почему империя настолько беззуба при таких одаренных герметистах и превосходных солдатах».
«Видишь мальчишку, который отделился от слуг?»
«А, послание!»
На мальчике было строгое черно-белое партикулярное платье. Имперский вестник был похож на имперскую же птицу. Он подбежал к стоявшему у ворот офицеру, пал на колени и вручил ему красный слоновой кости футляр.
Офицер глубоко поклонился и футляр поцеловал. Затем открыл. Поклонился еще раз, вернул футляр посыльному и крутанулся на месте.
На той же высокой архаике он скомандовал:
— Общий салют! Победоносный Мегас Дукас вступает во дворец!
Шестьсот пар сапог дружно притопнули. Зарокотали барабаны. Шестьсот рук взвилось в имперском приветствии.