Кровавая одержимость (ЛП) - Доун Тесса. Страница 15

Наполеан Мондрагон выглядел так, словно мог сбить с ног, просто моргнув глазом.

Как будто он мог убить, просто пожелав это.

Его черты лица обладали порочной красотой, а улыбка была едва уловимой и доброй, но прямо под этой оболочкой — и не так глубоко, чтобы это было невозможно заметить — скрывалось нечто большее, всепоглощающее и суровое, неумолимое и беспощадное. Он очень походил на бога, что был нарисован на потолке, и Брук почти ожидала увидеть, как в любой момент из его рук вырвутся молнии.

Определенно, береженного Бог бережет, и это как нельзя кстати подходит к ее ситуации. Ведь у Брук не было шансов в физической борьбе с этим человеком.

— Итак? — повторил Наполеан. Его голос был бесконечно ласковым, словно мужчина обладал душой, которая научилась терпению, прожив десяток жизней, пока не овладела этим в совершенстве, достигнув гармонии разума, тела и духа. Он говорил характерно глубоким, хриплым голосом, мурлыкая и растягивая слова.

Брук судорожно сглотнула и поставила кружку на кофейный столик. Затем быстро схватила ее обратно, переставив на подставку, и поморщилась.

— Извини.

Наполеан улыбнулся обезоруживающей улыбкой и махнул рукой в сторону чайной чашки.

— Тебе не нужно беспокоиться о мебели или о чем-нибудь еще, Брук. Чувствуй себя как дома.

Брук быстро заморгала.

Хорошоооо.

Она кивнула.

— Спасибо… наверное.

Он откинулся на спинку, тем же плавным, хищным движением.

— Пожалуйста.

Она прочистила горло… снова.

— Итак, позволь мне разобраться. Ты считаешь, что происходишь от древней расы людей — небесных богов, верно? И эти люди приносили в жертву всех своих женщин — даже не хочу знать, как именно — пока те не оказались на грани исчезновения, после чего ваша раса была проклята?

— Правильно, — произнес он будничным голосом.

Брук невесело рассмеялась. В какой эпизод «Сумеречной зоны»⁹ она угодила?

— Итак, что еще ты можешь… поведать… о древней расе небесных людей?

Он покачал головой и пристально посмотрел ей в глаза.

Это сбивало с толку. Она боролась с желанием просто встать и убежать.

— Или о факте, что ваша раса была наказана и превращена в… вампиров?

Он сидел тихо, невероятно неподвижно, выжидая и наблюдая.

Брук поерзала на диване. Они никуда не продвинулись.

— И сейчас у каждого из вас есть судьба — женщина, которую выбрали вам сами боги? А в течении последних двадцати восьми веков ты ждал… меня?

Наполеан кивнул и снова подался вперед. Глаза его потемнели, лицо напряглось и посерьезнело.

— Брук… — он практически промурлыкал ее имя. И она поймала себя на том, что была загипнотизирована интонацией его слов. — Ты невероятно умна и запомнила все, что я тебе рассказал, но, наверное, мы зашли в тупик, — он протянул руку ладонью вверх, как бы предлагая ей… что? — Пока ты не поверишь в подлинность моих слов, мы никуда не продвинемся.

Брук проглотила свой страх.

Продвинемся?

В этом и была суть. Она не была его долгожданной невестой, и — помоги ей боже, пожалуйста — она никуда с ним не продвинется.

Несмотря на героические попытки оставаться равнодушной, ее глаза начали наполняться слезами… снова. Если он все же собирался убить ее, Брук почти желала, чтобы он покончил с этим по скорее и прекратил ее страдания. Потому что неизвестность, ожидание, все это безумное гостеприимство были просто непереносимы. Боже, где же Тиффани? Где полиция?

Как она вообще будет из всего этого выбираться?

Ее глаза скользнули по комнате, оценивая размер окон, отмечая расположение замков, оценивая расстояние между Наполеаном и входной дверью. Если бы она могла до нее добраться. Если бы она могла просто громко закричать. Но где именно в лесу они находились? Был ли кто-то достаточно близко, чтобы услышать?

Наполеан резко встал, и она чуть не выпрыгнула из своей кожи.

— Стой! — воскликнула Брук, инстинктивно вытянув руку вперед. — Сядь обратно. Давай поговорим. Нам действительно нужно еще многое обсудить.

Наполеан провел рукой по своим длинным волосам и покачал головой, как показалось, от разочарования. Он не сел, а очень медленно, осторожно попятился от дивана, увеличивая расстояние между ними, по-видимому, чтобы ее успокоить.

Брук, как ястреб, следила за каждым движением.

— Пожалуйста, ты можешь просто… вызвать мне такси… пожалуйста.

Он вздохнул.

— Брук, посмотри на камин.

Она моргнула.

— Что?

— Посмотри на камин.

Брук медленно повернула голову к гигантскому очагу, расположенному на другой стороне гостиной. Ревущее пламя вспыхнуло в большой яме под увесистой мраморной каминной полкой. На полке стояла древняя бронзовая статуэтка всадника верхом на лошади, и она, казалось, наблюдала за ними.

Наполеан махнул рукой, и пляшущие языки пламени превратились в осколки льда, рассыпавшиеся на сотню кусочков, прежде чем упасть вниз.

Брук резко вздохнула и вытаращилась на него. Она посмотрела на очаг, где только что горел огонь, и снова на Наполеана.

— Что… что это? Какой-то фокус?

Он опять взмахнул рукой, и синие потоки огня выстрелили из его пальцев. Пламя снова ожило.

Брук ахнула и подскочила на диване.

— Как ты это сделал?

— Твоя чашка, — сказал он.

Несмотря на страх и отвращение, она быстро посмотрела вниз. Ее взгляд задержался на простой глиняной кружке. Брук подпрыгнула, когда та начала подниматься с кофейного столика и медленно двигаться по комнате, легко оказываясь в руках Наполеана.

— Прости меня, — произнес он в итоге, — но ты должна понять, что мои слова — правда.

Брук услышала резкий треск, похожий на звук расколовшегося дерева, а затем переливающаяся пара огромных крыльев появилась из его спины, разворачиваясь позади мужчины. Когда он повернулся посмотреть на нее, его глаза опять светились красным — как и на парковке отеля — а клыки начали удлиняться.

Два острых, цвета слоновой кости клыка выдвинулись из его рта, и Наполеан повернул голову, чтобы смягчить образ. А затем просто исчез, чтобы снова появиться на другом конце комнаты, теперь вновь походя на обычного красивого мужчину в джинсах и черной шелковой рубашке.

Брук увидела более чем достаточно.

Она резко вскочила с дивана и ударилась голенью о столик, который пыталась перепрыгнуть по пути к входной двери. К черту все это! Ее легкие горели от внезапного напряжения, сердце колотилось в груди.

Мгновение и он уже был там. Стоял перед ней. Блокируя дверь.

Ни фига себе. Она даже не заметила, как он двигался.

Брук завопила от ужаса и попятилась назад настолько быстро насколько могла, направляясь в другую сторону комнаты. Но замерла на месте. Он уже был там. Опять стоял перед ней, преграждая путь.

— Нееет! — закричала она, как сумасшедшая, ударив его со всей силы кулаком куда-то между грудью и правым плечом.

Окно. Она должна добраться до окна.

Выхватив по пути к окну богато украшенную стеклянную вазу из декоративной ниши, она бросила ее так сильно, как только могла, прямо в стекло и отвернулась, когда оно рассыпалось наружу, разбрасывая осколки во все стороны. Острый осколок стекла попал ей в бедро, но Брук просто обезумела, и уже не чувствовала боли. Отчаянно дергая куртку, она высвободилась из нее, обернула вокруг кулака и начала выбивать рукой оставшиеся осколки стекла.

Мгновенно Наполеан оказался рядом. Он схватил ее за плечи и оттащил от окна.

— Брук, не надо. Ты порежешься.

Ее охватила паника.

— Отпусти меня!

Она развернулась, яростно размахивая руками, глаза расширились от испуга. Она потянулась к зазубренному осколку стекла и, размахивая им, изо всех сил стала вырываться. Острый конец проткнул его предплечье, и мгновенно пошла кровь.

Теперь это был ее шанс.

Она пнула его в пах, и мужчина инстинктивно отлетел назад, уворачиваясь от удара и выпуская ее.