Бегство из Эдема - Гэфни Патриция. Страница 12
То, что говорила Сара, было ему слышно от первого до последнего слова даже помимо его воли, а как только Алекс понял, что это звонит Бен, он вообще перестал бороться с искушением, подошел к столику у дверей и принялся рассматривать расставленные на нем в искусном беспорядке семейные фотографии в рамочках, в то же время прислушиваясь к одностороннему разговору.
– Да, ты с ним разминулся, он как раз уходит, – произнесла Сара. – Ну а чего ты ждал?
Разительная перемена в ее голосе слегка обескуражила Алекса: он никак не предполагал, что этот голос может вдруг разом лишиться тепла, стать таким напряженным, тонким и хрупким, как ломающиеся льдинки. Продолжая прислушиваться, он взял со стола самую большую фотографию, изображавшую Кокрейнов в день венчания. Сара выглядела юной и невинной в белоснежном свадебном наряде, ее прекрасное лицо светилось волнением и надеждой, хотя Алексу показалось, что любви в нем нет.
Скорее всего для них обоих это супружество с самого начала не было браком по любви. Бен в тридцать пять лет выглядел, разумеется, моложе и несколько стройнее, но и тогда в его грубоватых чертах уже угадывалось столь хорошо знакомое Алексу самоуверенное выражение.
– Да, я ему все объясню. Ну так когда же ты все-таки вернешься домой?
Алекс поставил фотографию на стол и взял другую – на этот раз изображавшую Сару, Бена и новорожденного Майкла. Волнение и надежда исчезли с ее лица, сменившись ледяным безразличием. Рука Бена, стоявшего позади жены и сына, жестом собственника сжимала ее плечо. Лицо у него было суровое, властное и нестерпимо самодовольное. Алекс и сам не смог бы объяснить, почему его так ужаснул этот снимок. Он торопливо вернул снимок на место.
На остальных фотографиях был запечатлен в основном Майкл в разные годы. Алекс отметил, что он был довольно болезненным ребенком, но в любом возрасте казался прекрасным – маленький и хрупкий, почти бестелесный белокурый ангелочек.
– Ну хорошо. Да, да. Сколько их будет? Ладно, я же сказала, что обо всем позабочусь.
Сара резко повесила трубку и вернулась в гостиную, так и не успев восстановить на лице привычную маску сдержанности. Когда она появилась в дверях, потрясенный Алекс различил в этом лице нечто большее, чем просто расстройство, досаду или нервное напряжение. Перед ним было лицо глубоко несчастной женщины. Он в смятении отвернулся.
– Это звонил Бен, – сообщила Сара наигранно-беспечным тоном.
Обернувшись к ней, он убедился, что она уже вновь овладела собой.
– Он очень сожалеет, что разминулся с вами, – продолжала между тем Сара. – Он просит его извинить, но у него на работе, кажется, возникли непредвиденные обстоятельства… я так и не поняла, в чем там дело… Он просто не мог вырваться. Ему очень, очень жаль.
Тут уж Алекс посмотрел на нее с искренним восхищением. Видно было, что она лжет – лжет сквозь зубы ради этого сукиного сына, поддерживает видимость приличий, спасает репутацию человека, который не стоил ее мизинца.
– Бен спросил, не согласитесь ли вы оставить здесь чертежи, и обещал просмотреть их сегодня же вечером. К сожалению, ему придется уехать в Чикаго прямо завтра, а не во вторник. Но он сказал, что либо позвонит вам и сообщит новые инструкции, либо… передаст их через меня.
– Что ж, меня это устраивает. Вполне устраивает, – повторил Алекс, чтобы ее успокоить. – Вы сможете передать мне все его пожелания, когда мы увидимся во вторник.
Ее помрачневшее лицо осветилось улыбкой, когда она вспомнила о намеченной встрече.
– Во вторник, – эхом откликнулась Сара. – Я забыла, мы же увидимся во вторник!
Наступила пауза, пока каждый из них по отдельности справлялся с радостным чувством, охватившим обоих при мысли о том, что они вновь увидятся во вторник.
– Ну что ж, – сказал Алекс, – до вторника. Спасибо вам за чай. Я очень приятно провел вечер.
Она вышла вместе с ним в мрачный холл.
– Я тоже. Бен спрашивает, не согласитесь ли вы прийти к нам на обед двадцать седьмого. То есть в пятницу через две недели.
– Двадцать седьмого? Да, благодарю вас, я с удовольствием.
– Он говорит, что вы можете прийти вдвоем, если хотите. Думаю, он хотел сказать, что вы можете привести с собой даму.
Под его пристальным взглядом Сара покраснела. Впервые Алексу довелось увидеть, как она смущается в светском разговоре.
– Спасибо, – поблагодарил он. – Я дам вам знать, хорошо?
– Хорошо. – Сара протянула ему руку. Пожимая ее, Алекс подумал о том, что она будет делать нынешним вечером. Может быть, примет приглашение пообедать в каком-нибудь тихом ресторанчике в центре города? Нет, слишком рискованно, да и момент неподходящий. На несколько коротких секунд ему вдруг представилось, как изменилась бы его жизнь, если бы он был женат и имел сына…
Она открыла для него входную дверь. Алекс попрощался и направился на запад, к Пятой авеню. На углу он обернулся. Сара все еще стояла на крыльце между двумя помпезными каменными львами и смотрела на розовое закатное небо. Огни, падавшие из вестибюля, освещали ее изящный силуэт.
5
– Вот он!
– Да, это он. Его называют Тауэр-Билдинг. Сколько в нем этажей, как ты думаешь?
Майкл добросовестно сосчитал.
– Тринадцать?
Алекс кивнул.
– Вот это да! На чем же он держится?
– Я надеялся, что он задаст мне этот вопрос, – шепнул Алекс, улыбнувшись Саре.
Они стояли, прижимаясь спинами к кирпичной стене банка, и смотрели, задирая головы, на дом номер пятьдесят на другой стороне Бродвея.
– А как ты думаешь, какой толщины должны быть стены, чтобы удержать такое высокое здание?
– Толстые-претолстые!
– Ну а все-таки?
Даже Майкл ясно видел, что в вопросе скрывается какой-то подвох, но в ответ сказал именно то, чего от него ожидали:
– Толщиной в милю!
Алекс засмеялся.
– А вы как думаете? – спросил он у Сары. Она последовала примеру Майкла и тоже высказала невероятное предположение, чтобы доставить ему удовольствие:
– Три-четыре фута?
Алекс с довольной улыбкой покачал головой:
– Всего двенадцать дюймов.
– Но как же это возможно? – спросила Сара.
– Примерно восемь лет назад человек по имени Стерне купил пустующий участок земли как раз на этом месте, чтобы построить здание и сдавать его под конторы. Но при подсчетах выяснилось, что участок слишком мал, и если бы он начал строить обычный дом с каменной кладкой, толщина стен съела бы все пространство. У него не осталось бы достаточно места, чтобы аренда приносила прибыль. И тогда Стерне обратился к одному архитектору – Брэдфорду Гилберту. Целых полгода Гилберт бился над задачей и наконец решил, что лучше всего построить нечто вроде стального моста и поставить его торчком. Тогда стены можно было бы сделать всего в фут толщиной: они все равно не несли на себе никакого веса.
– Но как? Почему эти стены не падают? – недоумевал Майкл. – Что их держит?
– Длинные стальные балки, врытые глубоко в цементный фундамент под землей.
– Это кажется невероятным, – заметила Сара.
– Все так думали. Но Гилберт был уверен в своем проекте и предложил поселиться на верхнем этаже. Если бы здание рухнуло, он погиб бы вместе со своим детищем.
– Все архитекторы такие храбрецы? – насмешливо осведомилась Сара.
– Все до единого, – не моргнув глазом, заверил ее Алекс. – И вот однажды воскресным утром Гилберту представилась возможность доказать, что он неробкого десятка. Строительство небоскреба было уже почти закончено, оставалось только настелить крышу. Угадайте, что случилось.
– Что? – нетерпеливо спросил захваченный историей Майкл.
– Разразился ураган. Стерне и Гилберт примчались взглянуть, что происходит с их небоскребом. Вокруг уже стояла толпа, все кричали, что здание вот-вот обвалится ко всем чер… в тартарары. Ветер дул со скоростью восемьдесят миль в час. Люди стали пятиться – никто не хотел оказаться под обломками.
И Сара, и маленький Майкл слушали его, боясь проронить хоть слово.