Бегство из Эдема - Гэфни Патриция. Страница 25

– Миссис Кокрейн, могу я пригласить вас на танец?

Она заколебалась. Время путалось, стягивалось узлами, растягивалось до бесконечности. Алекс не мог оторвать взгляд от ее губ. Вот показался кончик языка и легко коснулся верхней губы.

– Я…

– Сара!

Алекс отдернул руку, как карманник, пойманный с поличным.

– Идем скорей, ты должна попрощаться с Киммелями!

Вот теперь ее лицо стало совершенно непроницаемым, хотя на мгновение Алекс заметил промелькнувшее в нем сожаление. Но нет, это была насмешка. А потом оно опять стало печальным.

– Как-нибудь в другой раз, – вежливо ответила ему Сара, – надеюсь, у нас еще будет случай. Благодарю вас, мистер Макуэйд. Прошу меня извинить.

У него не осталось способов ее удержать. Он поклонился и проводил ее взглядом, пока она величественно направлялась к своему мужу.

9

Неделю спустя Сара уже сидела на веранде своего дома, потягивая ледяное шампанское вместе со своей новой соседкой. Они познакомились накануне при довольно-таки неблагоприятных обстоятельствах, после того как Майкл, сам того не ведая, пересек межевую линию, отделявшую участок Кокрейнов от участка Вентуортов, напоролся на кизиловый куст в полном цвету, недавно высаженный в грунт руками миссис Вентуорт, и переломил его главный ствол пополам. Он побоялся признаваться в своем преступлении в одиночку, побежал домой и привел для поддержки мать.

Сара мечтала хоть одним глазком взглянуть на скандально знаменитую миссис Вентуорт еще с памятного вечера в казино. Она охотно вернулась вместе с Майклом на «место преступления» и заставила его признаться во всем. Ей еще не встречалась женщина, способная устоять перед чарами Майкла, приносящего свои прочувствованные извинения, и миссис Вентуорт не стала исключением. Не прошло и минуты, как он получил прощение, его предложение возместить ущерб было отвергнуто, вместо этого ему было сделано приглашение приходить в любое время, когда он пожелает, и играть с таксой миссис Вентуорт по кличке Гэджет.

Тронутая таким неслыханным великодушием, Сара не могла не пригласить миссис Вентуорт на чай на следующий день, и теперь они сидели на веранде, время от времени передвигая свои стулья в погоне за ускользающей тенью. Они уже называли друг друга по имени. Майкл и Гэджет мирно играли на ступенях у их ног.

– Вы совсем не такая, какой я вас себе представляла, – призналась Дейзи.

Она пила уже второй бокал шампанского, бутылку которого принесла с собой, «чтобы скрепить дружбу». Саре пришлось присоединиться к ней из вежливости, хотя от шампанского ее клонило в сон, а на дворе было всего около четырех часов пополудни.

– А какой же вы меня себе представляли?

Дейзи скривила рот в одной из своих язвительных полуулыбок.

– Чопорной занудой, задирающей нос. Несносной лицемеркой.

Сара уже успела заметить, что ее соседка не отличается особым умением выбирать выражения.

– О боже. Неужели у меня такая репутация? – спросила она с улыбкой.

– Да нет, не совсем. Можете считать, что это совместно нажитое имущество.

Тактом она тоже не могла похвастаться. Сара отхлебнула шампанского и промолчала.

– Но вы, слава богу, совсем не такая. Знаете, вы первая женщина в Ньюпорте, пригласившая меня к себе впервые… уже не помню, с каких пор. Остальные здешние дамы время от времени звонят мне по телефону, но только потому, что им хочется посплетничать. Они знают, что мне известно все. Но боже сохрани, чтобы кто-то увидел меня с ними вместе на публике!

Уголки губ у нее опустились, улыбка стала озлобленной. Несколько минут назад Дейзи призналась, что ей уже сорок, хотя Саре показалось, что ей по крайней мере лет на десять больше. Кожа у нее была нездорового, землистого оттенка, в волосах заметно пробивалась седина, к тому же их явно не мешало бы почаще мыть. Некогда стройное тело стало дряблым, словно студень.

Сара решила, что было бы глупо и даже оскорбительно делать вид, будто ей неизвестно, о чем говорит миссис Вентуорт.

– Вы хотите сказать, что это из-за развода.

Дейзи уставилась в свой бокал, пристально следя за лопающимися пузырьками.

– Ну да, конечно, из-за чего же еще? Я совершила ошибку, и меня застукали. С тех пор расплачиваюсь по счетам.

– Вам нравится здесь жить? – спросила Сара после неловкой паузы. – Здесь так красиво. Мне нравится море, и погода стоит такая…

Дейзи презрительно и громко фыркнула, бросив на Сару мрачный взгляд поверх кромки бокала.

– Неужели вы думаете, что людей сюда привлекает свежий воздух и солнечный свет? Не может быть, ни за что не поверю, что вы столь наивны.

Сара вопросительно подняла брови.

– Дорогая моя, на самом деле их привлекает избранность здешней публики. Люди приезжают сюда, чтобы у всех на виду задирать друг перед другом нос. Это единственное развлечение в городе.

– Но если это правда, тогда зачем же вы здесь остаетесь?

Дейзи тяжело вздохнула: ее полная грудь всколыхнулась и опала.

– Зачем, зачем, зачем! Мне бы давно следовало уехать. Я все обещаю себе, что уеду, но у меня никак не получается. По правде говоря, у меня просто нет сил. К тому же, – она пьяно хихикнула, – о ком они будут судачить, если я уеду? Я выполняю жизненно важную общественную функцию.

– Как вы думаете, почему они придают этому такое значение? – спросила Сара через минуту. – Быть снобом – это так утомительно, а получаемое удовольствие столь ничтожно… Мне кажется, они должны падать с ног от усталости.

– Не прикидывайтесь дурочкой. Когда вы попадаете в высшее общество, самое приятное состоит в том, чтобы занять круговую оборону и не впускать никого из посторонних. В том-то вся и соль! Как, по-вашему, почему они всей толпой не явились на вашу прекрасную вечеринку на прошлой неделе? Думаете, есть какая-нибудь другая причина?

Сара не удивилась тому, что ее соседке уже все известно; она не сомневалась, что весь Ньюпорт и половина Нью-Йорка наслышаны о провале вечеринки. В нью-портском «Обзервере» уже появилась ехидная заметка: без имен, но все равно убийственная. Как и следовало ожидать, в неудаче их ньюпортского дебюта Бен обвинил ее. Хорошо, что на следующий день с раннего утра ему пришлось вернуться в Нью-Йорк, а не то он непременно придумал бы какой-нибудь способ ее наказать. Но ничего, у него еще будет время.

– На что похоже высшее общество в Англии? – полюбопытствовала Дейзи. – Только не говорите мне, что оно демократично, я вам все равно не поверю.

– Нет, конечно, оно не такое. Но в Англии все не так, как здесь. Деньги имеют значение, но им не поклоняются, как божеству. И мне кажется, английская аристократия получает больше удовольствия от своих привилегий. Не знаю, почему это происходит… может быть, потому, что мораль лишена пуританства. Не так строга, как тут у вас.

Сара вздохнула так же громко, как до этого Дейзи, и подумала, что обе они, наверное, уже пьяны. Дейзи поставила свой бокал и сцепила руки за головой.

– Все дело в том, что американцам не хватает чувства уверенности. У нас нет корней, нет традиций. Сколько бы у нас ни было денег, мы все равно остаемся неотесанными дикарями. Вот потому-то мы и покупаем помпезные особняки и – насколько это в наших силах – пытаемся обставить их по-европейски.

Сара с улыбкой подумала, что мистер Макуэйд, безусловно, согласился бы с этим утверждением.

– Да. Вы испытываете особое преклонение перед англичанами, но… не обижайтесь, у вас сложилось довольно странное представление об английских манерах. Вам кажется, что нашей главной чертой является чопорность, а это совсем не так.

Дейзи кивнула и вновь потянулась за бутылкой.

– Вы совершенно правы. О, вам бы следовало увидеть Ньюпорт тридцать лет назад, Сара, до того, как Вандербильды и Асторы наложили на него свои лапы. Я приезжала сюда еще в детстве вместе с семьей, это было чудесное место. Все дома были деревянные, с качелями на широких верандах. Люди устраивали пикники, ездили на повозках, запряженных осликами. Купаться можно было где угодно – не было никакого Бейли-Бич, отделяющего высшее сословие от народных масс. Наверное, поэтому я и не могу уехать отсюда сейчас: я хорошо помню, каким было это место, до того как сюда слетелись толстосумы.