По закону столичных джунглей - Монакова Юлия. Страница 22

Прошло еще два дня, но Таня так и не выходила на связь. Люська начала нервничать:

— Вообще это глупо — пытаться разыскать человека через сеть. Может, у нее просто временно отключили Интернет или она куда-нибудь уехала… Летом все уезжают из дома. Мне срочно нужен ее телефон, мы теряем время!

— Она же участвовала в ток-шоу Дроздова, — вспомнил вдруг Дима. — Возможно, его ассистенты сохранили ее номер, это обычная практика на телевидении.

— Умница! — Люська послала ему благодарный взгляд и тут же набрала Андрея. Тот обещал перезвонить и минут через двадцать действительно объявился с хорошими новостями.

— Есть номер — правда, не мобильный, а домашний, санкт-петербургский. Пойдет?

— Пойдет, конечно, хотя мобильный был бы лучше… — сказала Люська, немного досадуя, что может не застать никого дома. — Спасибо тебе, Андрей.

— Да не за что. Как ты, как Дима?

— Все замечательно. Работа кипит, записывает новый альбом…

— Видел его венецианский клип, — сообщил Андрей. — Удивительно тонкая и стильная вещь! Глядишь, скоро стану фанатом Ангела.

— Приходи на Димины концерты, — засмеялась Люська, — устроим тебе по блату место в первом ряду.

Распрощавшись с Дроздовым, она набрала питерский номер Тани. На ее счастье, трубку сняли после первого же гудка. Это, конечно же, была не сама Таня — Люська не могла спутать ее хриплый скрипучий голос, совсем не шедший к ангельскому личику, ни с чьим другим. В сказках такие голоса принадлежат скорее ведьмам и злым мачехам, но никак не прекрасным принцессам. Наверное, атрофированные мышцы спины и искривленный позвоночник давили на все внутренние органы — даже самые простые предложения, высказанные вслух, давались девушке с трудом.

— Здравствуйте, могу я поговорить с Татьяной Данильченко? — на всякий случай официальным тоном произнесла Люська, ну а мало ли — может, не туда попала. В трубке возникла секундная заминка.

— А кто ее спрашивает? — напряженно переспросила женщина.

— Я Людмила Малахова, но вы скажите Тане, что Дима Ангел тоже имеет к этому отношение.

— Дима? — в трубке как-то странно всхлипнули. — Мы искали его телефон, но так и не нашли. Танюша всегда по памяти его номер набирала, нигде не записывала…

— Что случилось? — испуганно спросила Люська, чувствуя внезапную дурноту и слабость. Женщина на том конце провода зарыдала:

— Мы похоронили нашу девочку четыре дня назад!

Дима вылетел в Питер в тот же вечер. Люська поддержала его решение лично повидаться с несчастными Таниными родителями, не ограничиваясь формальным телефонным разговором. Это было самое малое, что он мог сделать в память о девушке…

Вернулся он через два дня, грустный и подавленный. Молча обнял Люську и долго-долго не отпускал.

— Не вини себя, — внимательно вглядываясь в его лицо, сказала она. — Я же вижу, что ты мучаешься. Поверь, мы ни в чем не виноваты. Да, опоздали… Совсем чуть-чуть не успели. Но в том, что случилось с Таней, нет ничьей вины.

— Я знаю, — глухо отозвался Дима. — Просто до сих пор не верится… не верится, что она больше никогда мне не позвонит.

Оказалось, что после той злополучной встречи фан-клуба Таня подхватила воспаление легких. Простудилась где-то в дороге… И без того измученный организм просто не справился с дополнительной колоссальной нагрузкой. Она угасла в считанные дни.

Дима оставил Таниным родителям все деньги, собранные на операцию. Понятно, что вернуть им дочь было нельзя, но он все-таки решил, что так будет справедливо.

— Может быть, они захотят издать Танину книгу… Я так понял, они очень дорожат ее стихами. Со слезами на глазах показывали мне все ее многочисленные тетрадки и записные книжки…

— Она действительно писала очень талантливые стихи, — вздохнула Люська. — Книга — это было бы здорово… Хорошая дань памяти.

Она вспомнила стихотворение, которое Таня читала в прямом эфире на ток-шоу у Андрея. Теперь оно показалось ей пророческим, хотя едва ли создавалось девушкой с мыслями о предстоящей кончине. Люська мысленно воскресила в памяти те щемящие строки и сглотнула ком в горле.

Лето в столице вступило в свои права — город наполнился пылью, копотью и гарью. Совершенно нечем стало дышать, и москвичи дружно дезертировали из «бетонных джунглей» на дачи, поближе к природе. Июнь выдался душным и сухим, и Люська мучалась от жары, стараясь выходить из дома лишь в случае крайней необходимости. Питалась она в этот период исключительно свежей клубникой. Ближе к ночи, когда пекло сходило на нет, они с Димой гуляли в небольшом скверике неподалеку от его дома и дышали условно свежим и условно чистым воздухом. Дима надвигал бейсболку на самые глаза, чтобы его не узнали, и вообще старался вести себя тихо и незаметно. Они с Люськой молча прогуливались по аллеям парка, держась за руки, изредка переглядываясь и улыбаясь друг другу — они даже думали об одном и том же, и молчали, как правило, тоже «о своем». Пожалуй, это был один из самых счастливых периодов в ее жизни…

В концертном графике Димы наступило летнее затишье, поэтому все свое время он посвящал записи нового альбома, пропадая в студии с утра до вечера. Люська же, неожиданно для себя самой, увлеклась написанием коротких рассказов, словно ее творческий потенциал требовал выхода. Занятие это увлекло ее совершенно и нравилось куда больше, чем журналистика. «Во мне погибла гениальная писательница!» — шутила Люська, зачитывая Диме вслух некоторые свои опусы. Он, однако, горячо убеждал ее отправить свои творения в какое-нибудь издательство. Она только со смехом отмахивалась — как можно принимать ее хобби, развлечение — всерьез?..

— Мне поступило предложение проехаться с концертами по югу, — сказал Дима как-то за ужином. — Почти на весь август: Сочи, Анапа, Геленджик, Адлер, Туапсе, затем Крым. Условия и гонорары хорошие, но я сомневаюсь…

— Соглашайся, конечно! — пожала плечами Люська. — Чего тут думать? К тому же бархатный сезон, утром на пляж — вечером на концерт, кайф!.. Хоть отдохнешь и развеешься.

— А как же ты? — спросил он нерешительно. — Тебе рожать в середине августа. Не могу же я тебя бросить…

— Скажешь тоже — бросить! — фыркнула Люська. — Что я, сама не справлюсь недельку-другую?

— Не хотелось бы, чтобы первые же дни после родов ты проводила с малышкой одна, — он покачал головой. — Я найду няню хотя бы на дневное время, чтобы ты могла отдохнуть. Ну и домработницу, конечно… Она будет готовить тебе еду, заниматься стиркой и уборкой.

— Если думаешь, что это в самом деле нужно, то пожалуйста, — Люська не стала возражать. — Но уверяю тебя, что не принадлежу к кисейным барышням и вряд ли расклеюсь от банального ухода за младенцем.

— И не страшно одной рожать? — он серьезно посмотрел на нее. Люська хмыкнула.

— Страшно, конечно. Но я ведь буду не одна. Врачи, медсестры… А на роды я тебя так и так не пустила бы, вот еще глупости!

— Почему?

— По кочану! Мне вообще не нравится это модное нынче поветрие рожать вдвоем. Я стесняюсь, — призналась Люська. — Не смогу расслабиться, если ты будешь рядом. Так что… соглашайся на свои гастроли и не парься.

В конце июня из Стамбула неожиданно, как снег на голову, свалилась Алина. Она планировала навестить родителей на малой родине, а заодно и повидаться по старой памяти с девчонками.