Не чужие (СИ) - Коваленко Мария Александровна. Страница 53

— Ну, давай, за мой успех. — Пока я переваривала свое странное открытие, Саша поднес ко рту первый кусок, а другой рукой подтолкнул мой бокал поближе к губам. — Пей!

Не задумываясь, действуя рефлекторно, я сделала один глоток, потом второй… Невеселые мысли, которые лезли в голову, так и хотелось запить, протолкнуть поглубже, чтобы не мелькали на поверхности. Лучше бы водой или чаем. Но в руках было шампанское. На удивление вкусное, холодное и щекочущее небо кисловатыми пузырьками.

Когда бокал опустел, Саша довольно ухмыльнулся и встал из-за стола.

— Молодец. А теперь раздевайся, — произнес уже без улыбки.

Моя голова неожиданно потяжелела, а ноги стали ватными.

— Что? — я не поняла приказа.

— Раздевайся, говорю. Хватит строить из себя целку. Я прекрасно знаю, что наш бывший наниматель трахает тебя уже не первый месяц.

— Саша! Что с тобой? — я словно попала в какую-то альтернативную реальность. Туда, где знакомые мне хорошие люди превращались в незнакомых монстров, а мысли были тягучими как сироп.

— Со мной ничего, а вот с тобой, — он приблизился ко мне и силой сдернул со стула. — Скажи спасибо своей сестренке, что она запретила трогать тебя. Иначе… — сильные пальцы до боли сдавили грудь, — …иначе ты бы рассчиталась со мной за все те разы, когда динамила и отправляла домой с полными яйцами. Поверь, я помню их все.

Картина мира, которая только что рухнула, постепенно, болезненно стала собираться в новый рисунок. Ноги не держали совсем, перед глазами все плыло, и даже злость, сильнейшая эмоция, которая много раз придавала мне силы, тухла как отсыревший бенгальский огонь в новогоднюю ночь — быстро, не вовремя и горько.

— Шампанское? Ты что-то добавил? — уже на границе к бессознательному состоянию меня вдруг осенило.

— Сообразила-таки. Поздравляю.

— Но зачем? — мое тело стало медленно осаживаться на пол.

— Неправильный вопрос.

Саша подхватил меня на руки. Совсем не так как это делал Макс. В его движениях не было ни заботы, ни нежности. Так носят вещи, поломанные, ненужные… На мусорку.

— Правильный "почему". Но не переспрашивай. — Моя обнаженная спина коснулась покрывала кровати. — Я отвечу так. Если бы я не устроил тебя тогда к Громовым, если бы твоя сестренка не захотела поиграть в сраного Купидона, сейчас это все, — он обвел взглядом квартиру, — было бы мое. Такая дурочка как ты ни за что бы ни устояла против долгого ухаживания и красивого предложения. Сделать тебя своей женой было дело нескольких месяцев, а потом…

Я уже почти не различала лица нависшего надо мной человека. Почти не понимала, что он говорит. Совершенно голая, я чувствовала, как холодная кровать поглощает меня целиком и, высасывая силы, превращает в часть себя, в припаянную намертво пустую оболочку.

— Потом, — мой мучитель все продолжал, — пара звонков, хорошие деньги нужным людям, и ты бы вернулась в свою уютную, тихую палату с желтыми стенами. Второй раз это было бы проще, чем первый. Намного проще. И спасать тебя бы уже никто не стал. К красивым взрослым девочкам там отношение другое. Скоро ты бы сама стала просить уколы и забываться. День за днем. Ночь за ночью.

— Что. Я. Тебе. Сделала? — последнее, я что смогла из себя выдавить перед тем, как сознание окончательно рассеялось.

Прямо перед глазами сверкнула улыбка. Оскал с зубами в два ряда и четырьмя носами. Сквозь узкие словно дождевые черви губы посыпались какие-то слова, длинные предложения… Саша все говорил и говорил. Ровный спокойный голос обволакивал меня, унося далеко, только смысл уловить я больше не могла, как ни пыталась.

Макс

Обычно в самолетах я спал. Усталость работала лучше любого снотворного или алкоголя. Но в этот раз за весь перелет совсем не удалось сомкнуть глаз. В голове против воли крутилось то одно, то другое. В результате к посадке я походил на героя фильма о зомби.

Чтобы прийти в себя, можно было завернуть в какое-нибудь кафе и залиться двойным эспрессо, но больше, чем спать, хотелось домой, к Майе. Сгрести ее в охапку, завалиться вместе на кровать и не вылезать из-под одеяла пару суток.

План был настолько хорош, что я чуть не забыл про свой багаж. Коневу пришлось дважды на весь терминал прорать мою фамилию, прежде, чем я оглянулся и заметил катящуюся на ленте знакомую сумку.

Как в наказание, дорога домой вместо обычного часа заняла два. Тщательно соблюдающий правила таксист умудрился словить все «красные» светофоры, позволил обогнать себя всем, кому не лень, а на подъезде к дому Майи застрять в пробке.

Такое со мной было впервые. Будто не дорога, а полоса препятствий для психики. К моменту, когда я вышел из машины, от злости не осталось даже тени сонливости. К сожалению, тогда я еще не знал, что эта злость — сущая мелочь, в сравнении с тем, что испытаю, попав по адресу.

Совсем новый, установленный собственными руками замок поддался легко. Ключ совсем без шума совершил два оборота, и не защищенная никакой цепочкой дверь распахнулась настежь, стоило легонько толкнуть.

Следом на шею должна была броситься Майя. Во сколько бы я ни возвращался, как бы ни уставала моя пчелка, это приветствие уже стало нашим обязательным ритуалом. Однако в этот раз я не услышал даже шагов навстречу.

Вместо них взгляд зацепился за недоеденный торт на столе, за открытую бутылку шампанского и за тонкий кружевной бюстгальтер, валявшийся бесформенной тряпкой на полу. Если бы не торт и шампанское, можно было подумать, что Майя собирается устроить мне приятный сюрприз. С каждой нашей встречей она становилась все смелее и уже умела удивлять, но… сейчас для ролевой игры деталей оказалось многовато.

Внутренний голос тут же приказал развернуться и уйти. После нескольких недель подозрений, чужих любовных сообщений и фото открыть в себе таланты Нострадамуса было несложно. Но я не послушал.

Тяжелая, груженая амуницией и одеждой сумка со стуком упала на пол. Поверх нее — шапка и шарф. Лучше было бы и мне остаться там, но ноги уже вели в спальню.

Больше двадцати лет на льду научили меня быстро реагировать на любую ситуацию и принимать решения. Все эти двадцать лет я более-менее каждый раз справлялся, но сегодня кто-то свыше, видимо, решил провести контрольный зачет.

Картина, которую застал в гостиной должна была меня подготовить, но ни хрена не вышло. От взгляда на кровать в ушах зашумела кровь, и способность понимать выключилась напрочь.

Под одеялом было два тела. Мужчина и женщина — моя пчелка и бывший охранник. Спящие, несмотря на шум от шагов, и совсем не на пионерском расстоянии.

— Что за… — даже язык, одеревенев, прилип к небу.

В отличие от головы, тело, что делать, знало само.

Я себя не сдерживал.