Кинжал Гая Гисборна (СИ) - Варназова Ника. Страница 18

У его ног лежал скелет, прислонённый к дереву и обвитый плющом, как ни странно, отлично сохранившийся. Все кости были на месте, насколько мог судить Йован, и останки очень походили на правдоподобный макет или, по крайней мере, на музейный экспонат, за которым тщательно ухаживают. Кости были неровными, немного пористыми и кое-где треснутыми, но дать им семьсот лет казалось немыслимым.

— Твоя подружка из четырнадцатого века? — уточнил Йован.

Робин присел на корточки, поправляя плющ, и растение отозвалось на прикосновение, затрепетав листьями по всей длине стеблей.

«Ну конечно, колдовство же. Вот и сбросила пару сотен лет».

— Она прокляла меня и обрекла жить в этом лесу без надежды выйти за его пределы, — сквозь зубы проговорил Гуд, с ненавистью глядя на череп, на котором всё ещё сжимал ладонь.

«Так Марион и есть та самая колдунья! Всё драматичнее и драматичнее…»

— Всю свою жалкую жизнь она лгала. Лгала, называя себя девой, — на этих словах Робин ухмыльнулся. — Лгала, обещая спасти всех умирающих и исцелить больных… Из всех данных клятв она не сдержала ни одной. Сперва клялась мне в вечной преданности, потом — что уничтожит меня…

«А вот с этим ты погоди, — подумал Йован, — ещё не вечер».

— Пусть же теперь лежит здесь, — шипел Гуд, — и смотрит, что я всё ещё живу и скоро сломлю её проклятие.

«Ну, понеслась… Пафосная злодейская речь, как же без этого!»

— Она могла бы иметь неслыханную власть, жить вечно, как и я, но предпочла так и умереть безвестной деревенской знахаркой, которая в своей жизни лишь собирала травы от язв и доставала из утроб нерождённых младенцев.

— Надо сказать, сейчас её умения ценятся больше воскрешения мёртвых. У нас и без того перенаселение, а если ещё и на зомбаков выделять квадратные метры…

— Могла бы стать моей правой рукой, — продолжал Робин, ни на что не обращая внимания, — но предала меня и наши цели, раскрыла секрет бессмертия проклятому Шерифу и попыталась меня убить.

— Да уж, благородная цель — поработить мир.

Разбойник резко выпрямился, с отвращением оттолкнув череп Марион.

— Что ты несёшь? Поработить?.. Я лишь хотел дать отпор поганым французам!

— А, столетняя война, — Йован вспомнил один из школьных уроков истории. — Вообще-то, насколько я помню, Англия сама её начала…

— Закрой свою поганую пасть, — со злостью процедил Робин.

Йован пожал плечами, на всякий случай отходя на несколько шагов от него.

— Какие мы нежные патриоты…

— А этот подлый Шериф, отродье французской псины, решил остановить меня и моих парней! — разъярённый своими воспоминаниями Гуд почти кричал. — Его не заботило, что народ начинает голодать и роптать, что война забирает все деньги до последнего медяка!

Робин перескочил через выпирающий из земли корень и, встав рядом с Йованом, схватил его за плечи.

— Бессмертные солдаты. Понимаешь, бессмертные солдаты — то, что было нужно для победы.

— Вроде как понимаю, — осторожно ответил Йован, пытаясь отстраниться. — В ваше время это действительно было бы эффективно.

— Да! — воскликнул разбойник и возбуждённо встряхнул его. — Тогда, но не теперь, когда есть оружие, способное разом уничтожить не только целое войско, но десятки мирных поселений! В одну минуту можно обратить в пепел всё королевство! Грош цена моим солдатам, пока у кого-то есть эти ядерные бомбы. Поэтому я должен добраться до них, понимаешь?

«Так он не собирается их применять? Это немного утешает».

Робин внезапно опустил руки и даже как-то поник.

— Тебе не понять, — выдохнул он. — Да и нет нужды. Пошли обратно.

«Он что, на жалость давит? Сейчас я, наверное, должен проникнуться к нему симпатией? — Йован невольно представил происходящее сценой из штампованного фильма. — Извини, чувак. Неважно, кто ты — фанатик или классический маньяк, творящий зло ради зла, но я не кретин, чтобы перейти на твою сторону. У тебя не только печенек, даже мяса нормального нет».

Огонь в пещере уже успел погаснуть, но мясо выглядело более-менее съедобным. Повозившись над углями, Робин снова разжёг костёр без тепла и дыма и вернулся к туше животного.

Йован ел оленину, стараясь глотать куски быстрее, чтобы не почувствовать чего-нибудь отвратительного вроде оставшихся сырыми участков, которые почему-то прочно ассоциировались с мертвецами и их трупным запахом. Последние же спокойно расселись вдоль стен и приняли вид роботов, вошедших в спящий режим. Только Тук и Мач всё так же были заняты деревянными фигурками.

Йован взглянул на Гуда и тотчас об этом пожалел: разбойник ел сырое мясо, отрывая куски прямо от туши с помощью ножа и левой руки, а его рот и щёки были измазаны кровью.

«Вот же дикарь! Ну, как говорится, с волками жить…»

Он перевёл взгляд на нежить. Лишь на одного из них — Алана — не было страшно смотреть. Он выглядел если не живым, то, по крайней мере, ещё не начавшим разлагаться. Ничего, кроме неестественной бледности и впалых щёк, не выдавало в нём мертвеца. Похоже, что при жизни этот человек был довольно красив, но теперь, хотя его черты и сохранили правильность и утончённость, это неподвижное бессмысленное лицо внушало только неприязнь.

Глядя на мертвецов, можно было ясно проследить улучшение мастерства Робина. Самый первый воскрешённый, Уилл, распадался почти на глазах. Джон, судя по всему, был вторым — чуть менее гнилой, чуть более целостный. Тук и Мач, в отличие от предыдущих разбойников, по всей видимости, сохранили какие-то зачатки разума, что, возможно, делало их ещё опаснее. Алан же, хоть и внешне казался самым свежим, не проявлял никаких признаков интеллекта.

— Они не понимают, что делают, — подал вдруг голос Робин. — Брат Тук и мальчонка. Тебе наверняка кажется, что они ещё остались людьми, но поверь, это не так. Работают их тела, а не разум.

— Ну офигеть, мышечная память у трупов, — буркнул Йован. — Хорошо, что разъяснил.

Разбойник вытер лицо меховым рукавом и отбросил нож.

— Хочешь, покажу кое-что забавное? — задорно спросил он.

— То же самое говорил один педофил моей двоюродной сестрёнке перед тем, как надолго сесть за решётку…

Не слушая его ворчания, Робин отряхнул руки, поскрёб ладонями по полу пещеры, собирая пыль и сухую землю, и высыпал пригоршню этой грязи на бедро оленя, из которого была вырезана часть мяса. Заполнив окровавленную впадину, он крепко прижал к ней руки, склонился, чуть ли не касаясь ладоней носом, и что-то зашептал.

— Гляди! — Гуд резко отнял руки, демонстрируя результат. Оленья нога снова была цельной, будто её и не начинали есть.

— Нифига себе! — изумился Йован. — А оживить его можешь?

— Неподходящее время, да и заклинание слишком тяжёлое, — Робин покачал головой. — Олень не стоит этих усилий.

— В Африке тебе не было бы цены с такими умениями. Взял слона, накормил три деревни.

Гуд криво усмехнулся.

— Я подумаю об этом, когда выберусь из леса.

В пещере ощутимо потеплело по сравнению с ночью — внутрь постепенно просачивался согретый воздух, слегка разбавляя трупный запах, к которому Йован уже немного привык.

Тук вытащил откуда-то из-за камня новую ветку — большую, совсем неотёсанную, с тонкими подсохшими побегами — и начал неспешно её очищать. Мелкие веточки он складывал в кучу, а кусочки коры небрежно разбрасывал по земле.

— Уймись, чёртов монах! — рявкнул на него Робин. — Я хочу спать и не собираюсь делать это под твою возню! Чтобы не шевелился, пока не встану!

Мертвец послушно положил нож с веткой на землю и замер в такой же бессмысленной позе, как и остальные.

— И ты тоже сиди молча, — предупредил разбойник Йована и, улёгшись на шкуры, отвернулся к стене.

«Похоже, он чутко спит. Так только сложнее достать кинжал и сбежать… Ещё и зомбаки сидят пялятся».

Йован с отвращением посмотрел на нежить. Ни один из них даже не моргал. Но взглянув на Тука, он заметил, что тот как будто смотрит не в пространство, а наблюдает за ним — слишком уж внимательным казался этот взгляд. Он осторожно подвинулся вправо, и глаза мертвеца проследили его движение.